Лебедь Чёрная : Зловещая баба Зоя . Быль. (отрывок)

Доча! Послушай меня, милая моя! Сибирская душа-потёмки. Особенно коренная сибирская душа, когда родился тут, вырос, выучился, стал работать на благо Родины и немного на своё благо.
А вот когда прожил, например, до двадцати лет где-нибудь в тёплых краях, а потом решил кардинально изменить свою жизнь, добавить в неё суровости и основательности, то это уже далеко не то. Привыкнуть, может, и привыкнешь, но сибиряком не станешь. И вычислить тебя можно будет без особого напряжения.

Ну, куда ты едешь, опомнись, доню моя...

Так, перед отъездом в Сибирь, наставляла мама, сама же она была родом с Алтая, но выйдя замуж за папу, уехала в Подмосковье и прожила здесь всю свою жизнь.

С этого места пойдут уже мои наблюдения. Эмпирический уровень познания, во всей своей красе.

Особенно весело бывает, как я выяснила, когда первого, на кого ты попадёшь, будет деревенский житель. Или сельский, разницы-то нет особой. Эта встреча может отбить охоту жить на белом свете. Как, например, и произошло со мной в далёкие… а впрочем, всё по порядку.

Зачем, спрашивается, ехать в сибирскую деревню, если ты сама из Подмосковья? Элементарно просто. По распределению, из Москвы, отправляют поднимать научную, инженерную мысль в глухую сибирскую деревню, вернее, это жить тебе придётся в деревне, а ездить на работу, на завод, в город. Маленький такой, сибирский городок, с населением что-то около 100 тысяч человек.

После Москвы меня особенно поразило отсутствие маршруток, троллейбусов и подземных переходов. Это если про город. В деревне ничего не поразило, потому что сама я девушка деревенская, закалённая и не изнеженная, так сказать. Но больше всего поразили, конечно, люди.

Жить мне хотелось в общаге, но в общаге места не было. Со мной прибыли ещё два парня и семейная пара с моего выпуска. Их всех расселили, а вот места для меня не хватило. Я нисколько этому факту не удивилась, ибо «везучая» по жизни. Подселяться пятой по счёту в комнату я не захотела, потому что сама общаговская и знаю, что за жизнь распрекрасная у меня тогда начнётся.

Предложили мне временный вариант — либо я снимаю квартиру в городе, но это дорого, либо в соседней деревне, пешком можно дойти, там даже прописка городская, настолько это близко.

Прикинула. Я девка деревенская, и в деревянном доме мне будет уютнее и лучше, в бетоне ещё наживусь. Тем более, ещё надышусь всякими выхлопными газами. А если ещё учесть, что завод нефтеперерабатывающий, то деревня — просто находка. Сказано — сделано. Со мной вызвались проводить до места мои однокурсники. Побросали они свои сумки и мы, с шутками и прибаутками, как говорится, выдвинулись. На ходу успевали замечать много интересного.
Парни пошли, чтоб проконтролировать, как я устроюсь, да и просто прогуляться, ознакомиться с достопримечательностями. Предстояло знакомство с заводом, а для этого надо было пообвыкнуться немного.

Идём, улыбаемся, — романтика, лето, Сибирь, люди. Люди они ж везде — люди.
Искали подземный переход. Не нашли. Хоть и дорога была, прямо скажем, не магистраль, но привычка — вторая натура. Спросили у прохожего — шарахнулся от нас, как от прокажённых. Пошли по верху.

Дорогу нам указали ещё в общаге, поэтому сложностей с направлением не испытывали, а по пути заходили во все магазины. Удручающее зрелище,- полки пустые, продавцы неприветливые, но пива мы купили,- «Абаканское». Вкуснее пива не пила, только его покупаю теперь. Да и так, перекусить что-то взяли.

До деревни, действительно, идти было недалеко. Дошли до виадука, по нему несколько шагов, потом небольшая роща, опять какая-то рощица и показалась собственно деревня.

Название было странное и непривычное — ДрОкино. Мальчишки сразу придумали несколько звучных ассоциаций, режущих ухо какой-нибудь благородной девице, но не мне.

Можно немного отвлечься и сделать небольшой экскурс в мою жизнь, для разнообразия, для полной картины, так сказать. В «замуж» я сходила, ещё учась в институте, и быстренько оттуда вернулась, решив до тридцати не связывать себя узами Гименея. Пока неистово не захочу родить ребёночка. Это и лучше, и веселее как-то. Мама плакала, ей хотелось нянчить внуков, а я стояла на своём. Мне хватило двух лет замужества за художником — поэтом, который даже не удосужился меня прописать в своей московской квартире. За что я на эту скотину обиделась и даже вспоминать не хочу. Хотя, образчик колоритный, и рассказывать про него можно, при желании, без остановки. И про его богемную тусовку. Такую же, как и он сам.


Итак. Дрокино. Деревня, как деревня, но уныло. Дома потускневшие, выцветшие какие-то. Как-будто их никто никогда не подкрашивал за всю жизнь. И что ещё меня поразило, так это то, что вся деревня тянулась вдоль дороги, по которой туда-сюда проносились машины, не так уж часто, но и не так уж и редко.
Причём, домики располагались в один ряд, и деревня растянулась на несколько километров, ну, очень длинная. Деревня в одну улицу. Никогда такого нигде больше не встречала. Есть палисадники, огороды, все, как и в любой деревне.

У первой встречной бабульки спросили, сдаёт ли кто угол. Посмотрела на нас как-то подозрительно и говорит:

-Нездешние, смотрю, с каких краёв будете-то?

-Московские мы, бабушка, так кто угол сдаёт, не подскажете?

-Матрёна одна живёт, Зоя, Осиповы в прошлом году жиличку держали. Сходите до них.

Сказано-сделано. Осиповых отмели сразу, как увидели дом. Зловещий, на самом краю деревни, за домом начинался лес-не лес, но и не рощица, как-то страшновато.


Дрокинцев из деревни Дрокино на улице было не видно, будто вымерли. Все на работе, наверное. Во дворах лаяли собаки и кудахтали куры.

Прямо на обочине увидели двух свиней в луже, ну, хоть что-то, и козу на привязи. Были они не по-деревенски молчаливые. А может и среди скота есть немые?



Больше всего мне понравилась бабушка Зоя, у неё и осталась. Зашли в дом. Все просто, по-деревенски, ничего лишнего, чисто, светло. Показала мне мою комнату. Шифоньер, кровать, стол, стул и зеркало. Больше мне ничего и не надо. Спросила её, как насчёт гостей, можно звать в гости, если что? Получила категорический отказ. Нет, нет и нет.

Ясно. Значит, это я буду ходить к своим парням в гости, а не они ко мне. Только вот как с новыми друзьями быть?

Баба Зоя объяснила, что если буду приплачивать, то можно и столоваться у неё. Ну, ладно. Готовить мне неохота, а тем более мыть посуду, а так и накормит, и уберёт, да и возьмёт за всё это недорого. Договорились.
Проводила парней, погуляли по городу. Проехались до городского центра. Нового центра. Прямо как в Москве. Новый Арбат и Старый Арбат. Мммдааа. Дворец культуры, торговый дом — вот и весь новый центр города.


Поразила малолюдность в два часа дня. Я понимаю, что рабочее время, но не до такой же степени? И вокруг домА. ДомА, домА. Никакой архитектуры тебе, никакой красоты. Старый центр понравился больше, там хоть глаз несколько раз зацепился за старинные особняки.

Люди угрюмые какие-то, неприветливые. Ладно, на сегодня хватит. По домам, ребята.



Только-только перешла виадук, настигает меня местный «жених» (ну, надо полагать).

-Откуда такая? Почему не знаю?

Отмечаю загорелую кожу, крепкое тело, коротко стриженный,- свой человек, можно сказать. Деревенский тип — это абсолютно мною предпочитаемый тип парней, если это не карикатурный перекос в виде конопушек с мушиную какашку и курносого шнобеля, что аж ноздри видно. Лицо такое… обычное, не красавец, не урод. Каких тысячи. Ничего особенного. Обычный, деревенский парень.

-От верблюда, — говорю. Иду себе, никого не трогаю, ни к кому не пристаю.

-Зовут-то как, красивая?

Нет, ну я понимаю, конечно, что парни, — они и в Африке парни, тем более деревенские, да ещё и на своей территории. Но я в городе, а тем более в Москве, уже пообтёрлась, и дико это мне всё, до неприличия.


-Слушай, а ты местный, дрОкинский?
(да уж, звучит, как высокая поэзия- ДрОкинцы. ДрОкинец, гггг.)


-Само собою, а ты откуда?

-Москва, по распределению приехала, на нефтеперерабатывающий.

-О, уважуха, у меня брат и отец там работают, у нас, вообще, почти весь город и деревня там работают.


Ну, теперь у меня и друг есть, как-то легко познакомились, без всякого хамства, натиска. Проводил до хаты, но по дороге произнёс странную фразу…

Зря, мол, у бабы Зои остановилась, нехорошая о ней молва. И кто только посоветовал её, а?


-Ой, эти мне суеверья и поверья, я в деревне сама росла и ничего не боюсь, ни чертей, ни домовых.

-Ну, раз ничего не боишься, то тогда хорошо.

Посмотрел пристально, а глаза голубые-голубые, ясные-ясные, такие только у деревенских, наверное, и бывают.

-А ты какая-то… такая… ну, будто, я тебя всегда знал. Легко с тобой.


Как оказалось, зовут его Коля. Ну, а как ещё назовут деревенского парня? Не Альбертом же?


Стемнело. Сели с бабушкой ужинать. Вареники с картошкой и сметаной. Кисель.

-Баба Зоя, если кормить меня так будешь, я в двери не влезу. Салатики, может какие, я зелень люблю, лук, салат, щавель. Могу на зелени весь день прожить.

-Ну, хорошо, зелени полный огород, да только это ж так, для аппетиту, баловство одно.Петушиная еда. Надо существенное что-то.

И как-то странно на меня посмотрела.

-Ты, это… девка, по огороду не шастай там, без надобности, не люблю я, когда по моему огороду ходют. До ветру сходила и всё, назад воротайся. Не люблю я энтого.

Я только плечами пожала.

Рассказала ей о своих гастрономических пристрастиях, чтоб угождала мне. За мои же деньги, так сказать. Завели разговор за жизнь. Мне про себя рассказывать особенно не хочется. Какова она, моя жизнь, по сравнению с её жизнью?

Был у неё муж Василий, схоронила его. Жили на Севере, в Норильске, деньги зарабатывали, детей не нажили. Любила она его сильно. Так после его смерти замуж и не вышла. Тяжело одной, тоскливо. Вот, жильцов иногда на постой и берёт. В городе одна гостиница, мест на всех не хватает. А деревня Дрокино прямо за вокзалом начинается, через рощицу.
Так, за разговором и пролетело время.



Туалет на улице, но лето, не зима. Всё замечательно. Абсолютно моя атмосфера, по которой я сильно соскучилась, тем более, как мне сказали, это не более чем на два месяца. То есть до зимы я отсюда съеду.

Пора спать. Завтра первый день на работу. Знакомиться с начальством, да и вообще с работой.

Пошла в свою комнату, включила свет. Вздохнула глубоко, чтобы вобрать в себя этот запах чужого дома. Выдохнула, сильно- сильно. Так мама учила. Здороваешься с домовым, значит, чтобы дух твой принял. Прислушалась. Никаких странных звуков, ничего не упало, не зашипело, значит, домовой меня принял.

Стала взбивать подушку, и, слышу, тихий-тихий стук в окно. Подхожу — Коля, мой новый друг.

-Чего тебе?

-Выходи, погуляем, москвичка!

-Не, у меня завтра день тяжёлый, извини, давай в следующий раз, хорошо?

«Хочешь, я с тобой буду этой ночью, Коля?»(с) Это не про меня, Коля, поэтому, ты как хочешь, а я как знаю. Спокойной ночи, Коля. Утро вечера мудренее.