Fairy-tale : Душонка

Душонка
Иван Романов, ничем не примечательный холостой мужчина тридцати лет от роду, ехал на работу в пятнадцатом автобусе. Работал он в архиве областной библиотеки, выдавал требуемые издания по отделам, получал маленькую зарплату и страдал от вселенской несправедливости. «Кругом одни козлы, — эта мысль в голове Ивана проскальзывала примерно три раза в минуту, заставляя его истерически завидовать тем самым рогатым животным, которым судьба щедро бросила на весы и жизненный успех, и хорошую должность, и счета в европейских банках. Козлы ехали рядом с пятнадцатым автобусом в дорогих иномарках, обнимали красивых женщин и пили текилу. Ненавидя всей душой всю эту братию, Ваня, тем не менее безумно мечтал поскорее к ним присоединиться. И тогда прощай, опостылевшая работа, пятнадцатый автобус с его вечной давкой и потными кондукторшами, бутерброд с плавленым сырком, выдаваемый родителями в качестве обеда, однокомнатная квартирка на окраине, где Иван в тесноте и обиде вяло существовал с родителями-пенсионерами, и ежегодный отпуск раком на шести сотках.
- Ты бы женился, Ваня, — эту фразу каждое утро выдавала мать, укладывая на серый кусок хлеба сыр «Дружба». – Неужели в библиотеке хороших девушек нет?
- Работу бы поменял, — ворчал отец, — что за должность для мужика в библиотеке работать? Вон в Москве на стройках разнорабочие в 10 раз больше получают.
Ваня согласно кивал, упаковывал бутерброд в газету и шел на автобус, чтобы оттоптавшись полчаса в вонючем салоне, прибыть в библиотеку, где хороших девушек было немало, но Ванину непритязательную внешность, слегка улучшенную одеколоном и гелем для волос, они не замечали. Нет, назвать товарища Романова уродом было нельзя. Его лицо, круглое, добродушно-рязанское, с белесыми бровями и ресничками, не запоминалось. Соверши Иван какой-либо незаконный поступок, свидетели вряд ли бы дали его подробное описание, настолько невзрачен казался Иван на фоне других граждан.
А работать на стройке, вернее вкалывать, Иван не хотел. Он любил деньги, но предпочитал не напрягаться в погоне за ними, ожидая как сказочный Емеля, свою персональную щуку.
- Купи лотерею, — это в мечты Ивана сурово вторглась действительность в виде уборщицы Шурки, Шурка вечно собирала деньги на чьи-то похороны, дни рождения, крестины, подарки начальству и лотереи. По негласным данным, лотереи, проданные Шуркой, никогда не выигрывали.
- Денег нет, — сурово отозвался Иван.
- Одолжи, — не смутилась Шурка, — лотерею обязан купить каждый. Иначе хрен тебе, а не премия. В словах Шурки имелся резон: директор библиотеки наказывал сотрудников, не желавших приобретать лотерейки и подписываться на газеты. Иван вытащил из кармана засаленный кошелек и сунул Шурке мятую купюру.
- Вот и ладненько, — обрадовалась Шурка, — сядь пока в кресло и ноги подыми. Я тут протру. Посторожи газетку, — она пристроила на кресле рядом с Иваном цветной буклет без опознавательных знаков и принялась шустро водить шваброй.
- Вот, думал пачку вафель к чаю купить, — размышлял вслух Иван, — нет, эта жаба последние деньги вытащила. И пол после нее еще грязнее, чем был. Откуда только руки растут!
Шурку в библиотеке не любили. К своим непосредственным обязанностям она относилась халатно, грязь она не вытирала, а просто размазывала по углам, на работу иногда приходила навеселе, обдавая сотрудником гадким амбре дешевой водки. Любила взять со стеллажа дорогой журнальчик мод и листать подолгу, касаясь грязными пальцами блестящих страниц – ей все сходило с рук, поскольку директор библиотеки, тучный одышливый Николай Наумович приходился ей двоюродным братом.
Иван встал с кресла и уставился на забытый Шуркой буклет. Данное издание изобиловало непонятными рисунками и рекламой магических услуг типа «приворожу, отворочу, наведу порчу». Красным фломастером было обведено объявление, в котором одна «ясновидящая в четвертом поколении» обещала полное моральное уничтожение соперницы. Иван сразу вспомнил, что у Шурки, как шептались третьего дня гардеробщицы, муж загулял с молоденькой. «Правильно сделал!» — оправдал мужика Иван. С пропитой Шуркой жизнь не сахар. Значит, решила вернуть мужа. Ну-ну… Взгляд Ивана зацепился за неприметное объявление, написанное черными буквами по зеленому фону: «Приобрету души. Дорого. Можно оптом». Снизу был указан городской номер телефона. Судя по цифрам, современные Мефистофели обитали в районе железнодорожного вокзала.
- Бред полнейший, — засмеялся Иван, — бред. Мошенничество.
Но в глубине его непроданной покамест души шевельнулся какой-то червячок. Имя ему было Халява. Червячок принялся нашептывать Ваньке Романову, что во многих художественных произведениях герои, продавшие свои души, обретали всевозможные блага вплоть до бессмертия. А то, что им приходилось после жизни расплачиваться, так ведь не факт, что за той роковой чертой, есть что-то еще.
- Много денег, — шептал червячок, — много возможностей. Много баб. И работать не надо. Халява!
Последнее слово червячок и Ванька выдохнули вместе.
- Это….я по объявлению, — робко пискнул в телефонную трубку Ванька, опасаясь, что из нее раздастся детский голос, решивший пошутить над библиотекарем-неудачником. Но из трубки солидно спросили:
- Вы хотите продать душу? – и спокойно продиктовали адрес, по которому следовало придти именно сегодня до полуночи.
Ванька с трудом дождался окончания трудового дня и влез в переполненный пятнадцатый. Ему даже удалось ловко пристроить свою задницу на удобное место у окна, с которого на второй от библиотеки остановки вскочила девочка в розовом беретике. Откуда-то сверху раздался недовольный старушечий шепот:
- Ишь, расселся, козел!
Ванька вышел на конечной остановке «Вокзал», обогнул здание пригородных касс и вышел на тускло освещенную улочку, единственным украшением которой было обшарпанное здание с красной вывеской «Бизнес-центр». Здесь, в тринадцатом офисе, Ваньку радушно встретил молодой парень приятной наружности и предложил кофе. Жадно прихлебывая растворимый «Нескафе», Ванька осмотрелся. В офисе было по-казенному пусто: стол с ноутбуком, электрическим чайником, непонятным ящичком с цифрами и проводками, похожий на аппарат для измерения давления, два стула, в углу вешалка.
- Позвольте, — парнишка в щегольском костюме прислонил проводок от аппарата к Ванькиной груди, туда, где билось сердце.
- Эй, вы что делаете? – заволновался Иван, переходя от шестидесяти ударов в минуту к ста десяти.
- Это я Вашу душу меряю, — пробормотал парень. Он отвел от Ванькиной груди проводок и взглянул на цифры, выскочившие на дисплее странного аппарата.
- Маловато, — вздохнул он, — всего-то двести баллов, — ну, возьмем деньгами или желанием?
- Деньгами и желаниями, — жадно поправил Иван, — значит, хочу…. Десять миллионов долларов, графский титул, замок в Ницце, Машу Шарапову в жены. Персональный самолет, остров в Тихом океане. Еще хочу…
- Хватит! – оборвал его покупатель душ. – Можно какую-то сумму деньгами. Не десять миллионов, за Вашу душу я могу дать лишь семь тысяч уе, а лучше одно разумное желание выполню. Ну, пожелайте стать известным художником. Талант мы обеспечим, напишите картин побольше, продадите – вот и дачка в Испании, скажем. А нарисуете Шарапову покраше – может, она и замуж за Вас пойдет. Так как?
- Давайте желание, — махнул рукой Ваня, — президентом страны хочу быть.
- Э-э-э, — замешкался с ответом парень, — может, художником лучше? Или эстрадным певцом. Например, Стас Михайлов получает очень большие гонорары.
- Он вам душу продал? – поинтересовался Иван.
Его собеседник неожиданно уронил кудрявую голову в ладони и захохотал:
- Я бы ее не купил!
Подождав пока парень придет в себя после приступа смеха, Ваня упрямо повторил:
- Я хочу стать президентом страны. На носу выборы как раз.
- Президентом так президентом, — согласился кудрявый и попросил продиктовать имя, фамилию, адрес. Ваня покорно сообщил все паспортные данные и лукаво спросил:
- А если я вам наврал, и я не Ваня Романов, и живу не на Советской,, а вообще в другом городе?
- У нас как в КГБ, никто не врет, — строго осек парень и попросил:
- Вот сюда нажмите, — он повернул к Ване экран ноутбука, где на белой странице чернели Ванины данные и фраза «Я добровольно отказываюсь от души в обмен на управление страной».
- Расписаться кровью? – хихикнул Романов.
- Какое Средневековье! – возмутился кудрявый. – Просто нажмите «Согласен».
Ванька навел мышку на предложенное слово и нажал. Кудрявый закрыл ноутбук, пожал Ване руку и пообещал тому, что в течение двадцати четырех часов Ивана зарегистрируют как кандидата в Президенты.
Наутро Ванька встал с постели, наспех умылся в ванной и принялся жевать невкусную овсянку. Он думал, что кудрявый и контора по продаже душ просто-напросто поиздевались над ним, но не мог понять, для чего они это сделали. Ни ксерокопию паспорта, ни цифры банковской карты они не спросили, а ведь именно так можно смошенничать. А может, надо было соглашаться на семь тысяч? Где бы кудрявый их взял? Дожевав овсянку, Ваня принялся заворачивать в газету сырный обед, как где-то внизу под балконом раздались крики:
- Ваня! Романов!
Иван вылез на балкон и обомлел: в его родном дворе бесновалась и орала толпа каких-то сумасшедших с плакатами «Ивана Романова – в Президенты!», «Иван Романов – наш кандидат!», «Даешь власть человеку из народа!», «Мы с тобой, Иван!». Впереди толпы стоял известный городской правозащитник Рыба с огромным портретом Ивана в руках. Рыба вечно толкал в оппозиционные газеты похабные статейки про существующую власть, получая за пасквили приличные гонорары от Запада.
- Дверь открой! – крикнул Рыба Ивану.
Потрясенный Ванька послушно нажал на кнопку домофона и повернул ключ в замке. Рыба ввалился в квартиру и, благоухая французским одеколоном, прижал Ивана к своей широкой груди.
- Ну, ты, молодец, мужик, супер! Читал полночи в Интернете твое обращение к народу и плакал.
- Какое обращение? – Иван попытался вырваться из цепких объятий оппозиции.
- Да вот же оно, я распечатал, — Рыба вытащил из кармана несколько белых листов с заголовком «Обращение к честному и свободному народу».
Иван принялся изучать «собственное» послание, все больше офигевая по мере прочтения оного. Оказывается, он, Ваня Романов, потомок тех самых Романовых из императорской династии, устав от несправедливости, высоких цен, огромного числа абортов на фоне маленьких зарплат, решил обратиться к народу с просьбой избрать его Президентом, пообещав в рекордные сроки (а именно в три месяца) все исправить. И поможет ему в этом никто иной, как Космический Разум, с которым у Ваньки имеется связь. Инопланетяне из числа тех, кто строил в свое время египетские пирамиды и населял Атлантиду, возвращаются на Землю в первой половине 2012 года. Они сотрут на хрен враждебные нам государства и установят на оставшейся части планеты рай.
Глаза Ванькины округлились. Он подумал, что Рыба и орущие под окном фанаты – редкостные придурки. Подобное «обращение» тянуло на президентство разве что в дурдоме, отделении для особо буйных алкоголиков. Но Рыба вел себя вполне разумно. Он снял с вешалки Ванькину куртку, купленную на распродаже в секонде, и решительно заявил:
- Значит, сейчас в комиссию на регистрацию. Нет, сперва в магазин за приличным костюмом. Хотя ты ж от народа, тебе и в рванине можно.
- Сперва пожрать, — очухался Ванька и нагло прищурил бровь, — в ресторан веди.
Рыба почесал выпирающий животик и согласился. В ресторане Ваня заказал самые дорогие блюда и, сунув в рот копченую оленину, принялся подписывать салфетки, которые сунули ему бьющиеся в экстазе работники ресторана. Потом Рыба отвез его в комиссию, где Ваня черканул автограф на фирменном бланке, а после в номер-люкс отеля «Сказка», где подавали кофе размером в месячную зарплату Романова.
- Мне на работу, кстати, не надо? – озабоченно потер лоб Иван, соображая, что президентство президентством, а Николай Наумович, собака злая, за прогулы уволит не раздумывая.
- Ты вроде в библиотеке работаешь? – уточнил Рыба.
- В областной библиотеке имени Нельсона Манделы, — кивнул Ванька.
Рыба набрал номер телефона библиотеки и заорал в трубку:
- Николай Наумович! Почему областная библиотека носит имя давно утратившего актуальность негра? Она должна уже два часа как называться «имени Ивана Романова». Это понятно? Все, расслабься, ваши мыши книжные уже погнали табличку заказывать.
Ванька улыбнулся и выпил стакан текилы.
- А выпивать мне можно? – спохватился он.
- Бухай, — махнул рукой Рыба, — ты же из народа. Только б…дей валютных не заказывай, мы тебе лучше какую колхозницу привезем, с косой до попы. Через три дня приедет чувак, который тебе грамотную предвыборную агитацию составит, пока отдыхай и не парься. Ванька и не парился. Три дня пролетели незаметно благодаря текиле и многоопытным колхозницам. Обещанный политолог приехал поздно вечером и внимательно изучив Ванькину похмельную физию, изрек:
- Ему нужно посидеть в тюрьме. Образ страдальца нашим людям ближе.
- Да не хочу я в тюрьму! – испуганно закричал Ваня.
- Тихо, — сказал Рыба, — мы тебе камеру отдельную сделаем, с теликом и Интернетом. И жратву будешь из ресторана получать. Прорвемся, братишка!
В камере, куда привезли Ивана, удобств действительно было не меньше, чем в люксе. Огромный плазменный телевизор на стене, современный ноутбук, полочка с порнодисками, холодильник с текилой и оливками-маслинами-мидиями. Портила этот интерьер разве только двухъярусная кровать, именуемая в народе «шконками». Впрочем, на нижнем ярусе лежало шелковое черное белье, застеленное медвежьей шкурой. А на втором ярусе, но тонком матрасике лежал худой парнишка в мятом костюме.
- Это еще кто? – возмутился будущий Президент.
- Это гражданин Мефистофелев Е. Е. Обвиняется в крупном мошенничестве, — представил сокамерника надзиратель.
Гражданин Мефистофелев свесил с нар кудрявую башку, и Ванька узнал в нем того самого парнишку, купившего душу.
- Ну все, финита ля комедия, — заявил Мефистофелев, спускаясь с нар, — я за душой.
- Так быстро? – изумился Ванька. – Мне еще до смерти далеко.
Мефистофелев вытащил из холодильника салями и, откусив прямо от палки, принялся объяснять Ване принцип покупки душ. Оказывается, душа у Романова, который даже крещеным не был и в церковь не ходил, ценности особой не имела. Двести баллов – это и не душа вовсе, так, душонка. Благих дел Романов не совершал, заботился только о себе, завидовал, ругался матом, занимался онанизмом, пил по праздникам водку и тэдэ. То есть душа его гарантировано после смерти в семидесятилетнем возрасте от инсульта попала бы в ад. Но он, Мефистофелев, добрый. Он ему аж семь штук баксов предложил. А Ванька, как та старуха из пушкинской сказки, захотел сразу все. И двести баллов утекли за четыре дня.
- Не надо, — взмолился Ванька, отступая к стене.
- Надо, — Е.Е. вытащил из кармана костюма ложку с заточенным черенком.
… Уборщица Шурка, пробежав по сотрудникам библиотеки с требованием сдать бабки на похороны «этого юродивого из архива», пересчитала жирными пальцами наличность и, бросив в каморку тряпки-швабры, отправилась в магазин за водкой, решив сэкономить на венках. Ваньке уже все равно, он мертвый. А у Шурки трубы горят. Значит, она живая!
Злополучный буклет остался лежать в продавленном от времени и Ванькиной задницы кресле.
Финита ля комедия.