Шева : Большие города...

Знающие люди рассказывают, что мало кому удается миновать чашу сию.
Седина в бороду – бес в ребро. Не нами придумано.
Если представить центр Москвы в растяжках с таким слоганом, народ, пожалуй, отнесся бы к этому как к должному.
Или — само собой разумеющемуся. По крайней мере, недискуссионному.
Ибо — что тут обсуждать?
Не выборы, ведь.
Но любовь у каждого своя. И грабли-то чужие, как говорится, до одного места.
Ибо грабельки-то у каждого должны быть свои. Ибо лобешник-то свой что-то начинает понимать и приходить в чувство, только когда по нему лупанет.
По чужому — не в счет.
По чужому — это вроде как кто-то дурилка картонная, не ты.
Чувство у Вадима, для подчиненных — Вадима Алексеевича, сорокадвухлетнего бизнесмена средней руки, с каждым днем разгоралось все сильнее.
Все, как обычно бывает в этой жизни, сложилось одновременно и случайно и, в то же время, с будто кем-то заданной банальной закономерностью.
Савичевы — неизменные соседи, с которыми худо-бедно прожили на одной лестничной площадке немало лет, съехали. С доплатой, вроде, разменялись.
В один из обычных будничных дней, когда Вадим, возвращаясь с работы, вошел в подъезд родного дома, вместе с ним в лифт вошла девушка. Скорее даже не девушка, а молодая женщина. Того неопределенного возраста, который мы наблюдаем у большинства моделей и молодящихся светских львиц.
Вадим одобрительно отметил про себя и ее рост — сам-то он тоже был немаленький, отличную фигуру, большие, широко распахнутые глазищи, модный видно, что тщательно подобранный гардероб. Слегка распахнувшийся край дубленки, будто завлекая, показал в глубине белизну красивой ноги, неиспорченной длиной юбки.
Вадим, прежде чем нажать кнопку своего этажа, учтиво спросил у незнакомки, — Вам какой?
Пухлые, блестящие губы, слегка приоткрывшись, назвали его этаж.
- В гости? Но к кому? – был озадачен Вадим. Соседей, достойных посещения этой прекрасной незнакомки на своей лестничной площадке он не знал.
В голову так ничего умного и не пришло, когда двери лифта уже распахнулись. Девушка достала из сумочки ключ и уверенной модельной походкой подошла к двери Савичевых.
В последний момент Вадим успел-таки разродиться каким-то неуклюжим комплиментом и заодно представиться, — сосед, мол.
Хотя было заметно, что девушка устала после рабочего дня, но улыбнулась она ему очень мило. При этом Вадим вдруг заметил у нее над верхней губой родинку. Почти как у Синди Кроуфорд.
И вдруг понял, как пишут в бульварных романах, что он — пропал.
Но самое главное – по лукавой искорке, вдруг мелькнувшей в глазах девушки, Вадим неожиданно почувствовал, что — да, может, может быть, очень даже может быть!


…Что может быть банальней?
Соседка. Зовут Мариной. Профессия удивительная — математик. Что придавало дополнительный шарм ее гламурному облику.
Потом как-то раз еще раз столкнулись в лифте. Уже раскланялись как знакомые.
А то как-то вечером Вадим помог донести пакеты из ближайшего, их «родного» супермаркета.
По дороге он взахлеб, с неподдельным интересом рассказывал о своем увлечении.
Вадим считал себя яхтсменом. Понятно, что не профессионалом. Но любительствовал он уже третий год. Своей яхты у него еще не было, пока они ходили по водохранилищу на яхте его давнего приятеля, но покупка пусть небольшой, но своей яхты с недавних пор была его идеей-фикс.
- И вот, когда идешь на яхте по глади залива…, — продолжал Вадим свой рассказ.
- Плывешь? — поправила его Марина.
- Нет-нет! Именно так! По морю не плавают, а ходят! — горячо возразил ей Вадим, — Моряки только так говорят! Плавает, то есть не тонет, я извиняюсь, совсем другое. Так вот, когда при небольшой волне идешь на яхте, а за бортом легонечко так шуршит вода, какой кайф! Хочется даже запеть!
- И за борт ее бросает в набежавшую волну? — лукаво взглянула на Вадима Марина.
- Нет, ну зачем же? — смутился Вадим, — Ну, например…
Как назло, кроме старорежимного, — Врагу не сдается наш гордый Варяг! в голову Вадиму ничего и не пришло. Но Марине было все равно. По всему было видно, что ей с ним очень даже приятно.
…Прийдя домой, Вадим сам себе радостно сказал «йес» и сделал соответствующий жест рукой.
В старый фильмах таким движением машинисты паровоза обычно давали гудок.
Дернув за какую-то поебень.

…О спальные городские районы без архитектурных излишеств!
А удивительные по ебанутосто планировки квартир!
Какой мудак занимается планировкой квартир, этого не знает никто.
Может – это спившиеся студенты старших курсов строительных институтов, может – выжившие из ума маразматики, оставшиеся чудом в живых после перестройки, может – ну очень продвинутые дизайнеры с гарвадским образованием.
Но выдумке этих ишаков с фантазией долбойобов можно только позавидовать
Как известно, все житейские нестыковки идут с приснопамятной улицы Строителей имени Иронии Судьбы.
Так вот, судьба распорядилась так, что по планировке Вадимовой квартиры двери в ванную и туалет, в которые упиралась прихожая, располагались аккурат напротив входной двери.
Охуитильно удобно.
Кто скажет что это не так, как говорил классик — киньте в меня камнем.


Этим утром, как обычно, Вадим сидел в туалете. Отправляя естественные надобности.
Он чувствовал, что по привычному ежедневнему графику отбытия на работу уже «идет» с опозданием минут в пять-семь. Чего он не любил.
Почему-то, хотя он догадывался почему – пережрал, скорее всего, вчера вечером наготовленных женой налистников со сметаной, — уж больно были хороши! его прилично несло жидким.
Поэтому выдавливая из себя очередные остатки теста мелкими пулеметными очередями, пулеметными – потому что сопутствующие процессу звуки больше всего ему почему-то напоминали именно пулеметные очереди, он не «незлым и тихим», а именно злым и довольно громким словом высказывал претензии супруге, считая ее виновницей происходящего.
Супруга, уже заканчивающая в прихожей перед выходом на улицу макияж и совершенно, почему-то, неразделявшая мнение Вадима, незлобиво, по-семейному, по-доброму так, отвечала ему такими же ласковыми репликами.
Потом громко щелкнула задвижка замка. Вадим услышал, как открылась входная дверь, и прощальные слова супруги, — Пока, засранец!
Ясно и понятно, что последнее слово в такого рода диспутах должно оставаться за главой семьи.
Вадим привстал со стульчака.
Услышал при этом, как сзади на фаянс унитаза шлепнулись остатки очередного налистника, странным образом трансформировавшиеся в почти куриный помет. Чертыхнулся, — йобаные налистники! приоткрыл дверь туалета и гаркнул вдогонку супруге, — Пока, дура!
И в этот момент глаза его наткнулись на ошарашенный взгляд Марины, — она в коридоре как раз закрывала свою дверь и с интересом взглянула в глубь их прихожей – что там, мол, деется?
- Ох, бля… — как жаром обдало мгновенно покрасневшего Вадима.
Тут же захлопнул дверь туалета, и чуть не сев мимо унитаза, через секунду услышал, как закрылась входная дверь.
- Что она могла подумать? Кроме классического — плыли-плыли, да усрались…
А с кухни, из невыключенного женой приемника вроде и еле слышно, но очень отчетливо намешливым саундтрэком надрывно пели братья Самойловы:


Непонятная свобода обручем сдавила грудь
И не ясно, что им делать — или плыть, или тонуть
Корабли без капитанов, капитан без корабля,
Надо заново придумать некий смысл бытия…