Солнечный клоун : Прекрасное далёко

Бен отстреливался от полчищ зомби, наступающих на него. Сложно сдержать натиск монстров, если их сотни, а ты — всего лишь один. Но у паренька при себе был достаточно неплохой бластер, который проделывал значительные бреши в рядах соперника. Однако отряд не замечал потери бойцов и утробно урчащие уроды подбирались всё ближе и ближе.
Парень оглянулся, пытаясь понять, куда стоит отступить. Всё-таки запас патронов не бесконечен и сейчас стремительно приближался к нулю. Что же делать, как не попасться зомби на зуб?
Спасла Бена собственная мать — сдёрнула с него шлем виртуальной реальности и разъярённо посмотрела на паренька. Тот ответил ей раздражённым взглядом: сколько раз можно повторять, что столь резкий переход от игры к обычной жизни может вызвать замыкание сознания?! Это ведь не шутки! Хотя иногда Бен подозревал, что мать к тому и стремится — сделать его овощем и жить на пособие по инвалидности. Но парень не собирался доставлять ей такого удовольствия и играл в безопасном режиме. Конечно, он имел массу ограничений, но хотя бы возвращаться к реальности можно было совершенно любым способом.
- Сколько ещё ты будешь играться в эти идиотские игрушки?! — закричала мать, потрясывая шлемом.
Бен осторожно отобрал у неё гаджет. Потом снял с себя датчики движений и ощущений. Аккуратно сложил всё в сейф и демонстративно запер. Шутка ли — вещь дорогая и парень месяц сдавал плазму, чтобы позволить себе этот шлем виртуальной реальности.
- Вместо того чтобы идти работать, ты целыми днями сидишь в комнате. — не встретив возражений, женщина рассвирипела ещё больше. Что будет дальше, Бен уже прекрасно знал. — Сидишь на моей шее, бездельник!
- Кто ещё на чьей. — буркнул себе под нос парень.
Он уже был в курсе, что его стипендия раза в два превышала пособие по безработице матери.
- Молчать! — женщина залепила парню пощёчину. — Я мать и имею право распоряжаться теми деньгами, что тебе дают.
- Я получаю эти деньги за то что учусь! — не выдержал Бен, хотя уже давно зарёкся спорить с матерью. — Мне пятнадцать и я смог учиться дальше, тогда как мои сверстники дохнут на заводах! Я знаю, ты хочешь, чтобы я тоже сыграл в ящик. Но на что тогда ты будешь кормиться? Твоего пособия не хватит даже на оплату квартиры!
- Заткнись щенок! — взревела мать.
Парень сорвался с места и выскочил из своей комнаты. Хотя, конечно, комнатой это было сложно назвать — пространство два на два метра напоминало коридор, который для каких-то неясных целей отгородили фанерной стенкой. Но это было его единственное пристанище… Однако, вскоре Бен намеревался его покинуть.
- Стой! Куда ты? — донёсся ему вслед голос матери.
Не отвечая, мальчик схватил свою куртку и выбежал из квартиры. Тут же он запрыгнул в пластиковую стеклянную трубу, по которой обычно со свистом проносятся контейнеры с мусором. Это был самый простой способ выбраться из дома — полицейский внизу наверняка стал бы расспрашивать Бена, куда тот собрался, тянуть время… И мать могла успеть задержать его.
Полицейские заняли место консьержев в многоквартирных домах ещё в далёком 2050-м году. Это, якобы, должно было уберечь жильцов от квартирных краж и прочих преступлений. На самом деле сами сотрудники полиции и выносили из домов всё мало-мальски ценное. А сопротивляющемуся хозяину могли и пулю в лоб пустить. Разбираться с беспределом никто не собирался. Полиция, как орган власть имущий, была вне подозрений. Да и круговая порука делала своё дело, позволяя оборотням в погонах творить всё, что им вздумается.
Парень до сих пор не понимал, как ему удалось скрывать от полиции свои технологические игрушки. Хотя, наверное, полицейские просто не думали, что у такого оборванца может быть хоть что-то ценное...
Бен вывалился из трубы прямо на гору мусора. Вскочил на ноги, отряхнулся и отправился в город. Мусорка была едва ли не самым чистым местом в доме — во избежание распространения эпидемий, помойки дважды в день мыли и дезинфицировали. Гораздо больше на свалку были похожи улицы города, чем мусорные бачки.
Оказавшись на улице, парень закашлялся и посмотрел на небо. Как всегда — смог. Чёрные тучи, дым от фабрик и заводов, выхлопы и испарения… И где-то над всем этим, апокалипсическим глазом на мир смотрит красноватое солнце.
По улицам уже почти не ходят — стараются быстрее попасть в помещения с очищенным воздухом. И Бен не стал задерживаться — прижав к носу и рту платок и, стараясь глубоко не дышать, парень поспешил в сторону школьной площадки.
По дороге он размышлял, почему мать так против его учёбы. Парень не хотел идти на завод, где его в любой момент могло бы затянуть внутрь какого-нибудь прибора, либо прибить огромной плитой, упавшей по чьей-то неосторожности. Такое случалось не единожды, однако виновными всегда делали самих жертв — нечего соваться, мол. А как не соваться, если это работа и несчастные случаи происходят исключительно из-за того, что высокому начальству плевать на обычных людей и технику безопасности?! Они такие животы отъели, что простых смертных из-за них и не видно даже.
Тем, кому удавалось избегать травм на рабочем месте, была уготована не менее страшная участь. Воздух на заводе был пропитан такими ядовитыми веществами, что те буквально разъедали человека изнутри. Пять лет — и можно записываться в очередь на кладбище. От человека оставалась только прохудившаяся оболочка.
Зачем же мать хочет, чтобы он гробил на заводе своё здоровье? Впрочем, Бен знал ответ на этот вопрос. Зарплата рабочего была немного, но выше его стипендии. И поступив на завод, парень вряд ли смог бы уехать далеко от матери. Ему пришлось бы продолжать жить в одном доме с этой женщиной, которая даже работать не желала — она родила сына, вот пусть он её и обеспечивает. Хотя сама была здоровее многих. Наверное потому что любила себя сильно.
Сам же Бен не желал идти в расход, даже если этого хочет женщина, которая произвела его на свет. Парню достались неплохие мозги — от отца, который сбежал из семьи, едва мальчику исполнился год. Да, он был наверное величайшим подлецом (хотя с годами Бен начал задумываться о том, что с его матерью в принципе невозможно ужиться), однако голова у него была светлая. Всё-таки преподаватель высшей математики...
Теперь Бен собирался повторить поступок своего неведомого папаши. Получая отличные оценки, он мог претендовать на перевод в учебое заведение классом повыше. В другом городе, где ему предоставят в собственное пользование настоящую комнату, а также пропуск в столовую, с настоящей, человеческой едой, а не той синтетической дрянью, что пичкает его мать! Бен уже пробовал настоящую еду — как-то раз ему попалась корочка чёрного хлеба. Ничего вкуснее он в жизни не ел! Синтетика же безвкусна...
После перевода парня ожидала ещё и повышенная стипендия. И распоряжаться ею он сможет самостоятельно. Разумеется, Бен собирался отправлять часть стипендии домой — мать всё же есть мать. Но часть оставит себе. И наверняка матушка понимала это, потому и пыталась удержать мальчика дома — дабы не лишаться основного источника финансов.
Но в его планы не входит быть дойной коровой и тратить своё здоровье (и так хилое, надо заметить) на то чтобы обеспечить мать. В конце концов, ей нет ещё и сорока — пусть обеспечивает себя самостоятельно. Бен ей абсолютно ничего не должен — мать не потратила ни цента на его воспитание и кормление. Деньги сначала присылал сбежавший отец, а когда он исчез — парень уже начал получать стипендию Да и социальные органы изредка подкидывали подачки. Говорить о душевных затратах матери на воспитание и тем более было глупо. За все пятнадцать лет своей жизни парень не мог вспомнить ни одного доброго слова в свой адрес от матери.
Впрочем, доброта — это излишняя роскошь в двадцать третьем веке, которую вряд ли можно найти у окружающих. Хотя имеются и исключения. К ним-то как раз Бен и направлялся — к своим друзьям.
Подойдя к куполу, под которым располагалась школьная площадка, парень потянул на себя дверь и быстро проскользнул внутрь. Тут он наконец-то сделал глубокий вдох относительно чистого воздуха, после чего направился к толпе подростков, которые с виду очень сильно напоминали преступную банду, но между тем являлись весьма милейшими людьми. В своём роде.