Сергей Амстердам : Практическое закрепление Глава 3

Практическое закрепление
Глава 3

Всю ночь Арсению снился родной Днепропетровск. Трубы заводов, подпирающие загаженное выбросами небо. Грязные улицы, лишённые внимания коммунальщиков. Ему снился его дом — такой страшный, но такой родной. Разбудил Климент Ворошилов, выступающий по радио, которое непристойно громко работало на улице. Утренние лучи били по стенам, проникая сквозь пожелтевшие занавески в скромные апартаменты Коли Огнеева. Страшная мысль, что он все еще в прошлом, шокировала на секунду.
Коля сидел посреди комнаты и пришивал подворотничок. Вид у него был неважный, ему плохо спалось. Тот факт, что через стенку, на диване спит ненормальный, ни как не давал ему покоя. Не смотря на заверения психиатра о том, что люди страдающие амнезией абсолютно безопасны для общества, Николай на всякий случай положил под подушку штык от СВТ.
- Доброе утро — поздоровался историк, протирая кулаками заспанные глаза.
- Доброе.- Ответил Капитан, — ты есть будешь?- Офицерское гостеприимство было обусловлено недавней получкой.
- Не откажусь – Сеня встал с дивана, и пошел умываться. По пути в ванную он заметил на стене календарь. Дата «21 июня 1941» — пробила током. Аппетит пропал моментально, он стоял как баран, пялясь на стену. Он и раньше, по основным декорациям, смог примерно опознать предвоенный период, но то, что война начнется завтра, стало сюрпризом.
За два дня было собрано достаточно информации, что бы начать анализ положения. Итак, место — город Брест. Дата 21 06 41. Вопросов было еще много. Как он сюда попал? Вернется ли домой? Возможно, все это надолго и нужно определиться, что делать? Завтра утром Крепость и город будут обстреливать, а уже к вечеру фронт покатится на восток. И естественное желание быть подальше от всего этого, диктовало дальнейшие действия. Нужно было срочно валить. Но куда? Здесь ему идти некуда.
Капитан смотрел на ошарашенного парня, тот молча уставился на календарь, у него немного дрожали руки. «Точно сдвинутый» подумал Коля. Ему нужно было идти на службу, взять Арсения с собой он, конечно, не мог, но оставлять его одного у себя в квартире очень боялся.
— На столе есть картошка — крикнул Огнеев, одевая китель с новым статутным воротником.- Я побежал в штаб, сиди дома. Если кто будет стучать, не вздумай открывать.
— Хорошо, не буду — Аспирант проводил взглядом убежавшего офицера. Как только дверь захлопнулась, он как опытный домушник побежал к шкафу. Оставаться в своих вещах, а главное обуви, та была на два размера больше, он не мог. После недолгих размышлений Аспирант нашел два пути. Первый, бежать в тыл, подальше от войны, а там попытаться вырваться из страны. Здесь были свои минусы, в тылу могли поймать и отправить на фронт или что еще хуже заставить работать на каком ни будь заводе, без выходных и отпуска аж до сорок пятого. А потом его ждало счастливое строительство социализма аж до пенсии. За попытки вырваться из союза давали полновесный срок. Был второй путь, пересечь линию фронта и добраться до какой ни будь западной страны, там, на заводы насильно не загоняли, но между западом и Сеней раскинулась воюющая Германия, а говорить в немецком тылу на русском, тоже не самая лучшая идея. Одно было ясно наверняка — нужно шевелиться.
Колин гардероб, как назло, был явно великоват. В конце концов, Арсений экспроприировал коричневые брюки и рубашку, а также пару туфель, которые хранились в коробке под шкафом и были аккуратно завернуты в кусок бархата. Видимо Коля туфли очень любил.

- Вызывали товарищ майор — Огнеев зашел к начальнику оперативного отдела штаба майору Шевченко, совершенно не подозревая, что его сейчас грабят.
— Да Коля, проходи — на столе лежало дело Мышина – Твой боец?
-Да.- Растерянно пробормотал капитан — Мой посыльный, буквально вчера назначили.– Коля удивился, как быстро его взяли за жабры, и приготовился выгораживать себя, он уже сочинил историю о том, как его заставил пойти на должностное преступление подозрительный тип Курочкин, но спасать свою шкуру не пришлось.
— есть предложение о включении его в партию — торжественно объявил Майор – Хорошего человека ты Коля выбрал себе в порученцы. Нам как раз партийных для статистики отдела не хватает.
— сами знаете, какая ответственная работа — хвалил себя Николай – у меня ведь карты, мне только коммунист в помощники годится.
— завтра торжественное включение, он же член комсомола? – Шевченко листал дело.
-А что так скоро!? Он же еще не выздоровел — Коля округлил глаза, разводя руки в стороны. – Меня принимали два года! – Коля пытался объяснить руководству, что сейчас не время. Но Шевченко мало интересовали подробности, завтра в полдень и все. По каким-то непонятным причинам, заместитель командира дивизии по политработе недолюбливал майора и лишнее проявление активности в полит секторе было очень кстати. Меньше чем в оперативном отделе партийность была только на хоздворе.
Сеня уже приготовился выходить, когда увидел в окно возвращающегося домой Капитана. Сильно перевыполнив, армейский сорока пятисекундный норматив на раздевание, Сеня закинул вещ доки за диван, и встречал запыхавшегося Колю в своих армейских штанах и пролистывая как ни в чем небывало «Правду».
-На одевайся. – Коля кинул на пол армейский вещмешок. – Сейчас пойдем в парикмахерскую подстрижем тебя, а то выглядишь как гиббон.
— Это что форма?- Спросил аспирант, роясь в содержимом мешка – зачем мне форма?
— Будешь в партию вступать –
— В какую?
— Что значит в какую – Огнеев удивленно смотрел на парня, — а ты, в какую хочешь?
-Ну, я это, в смысле, разве я достоин? – Сеня понимал насколько все плохо, одевать форму за день до войны ему не хотелось. Это противоречило его планам, основная идея которых сводилась к тому, чтобы выжить.
Капитан видел в своей жизни немало солдат — этот был не лучший. Форма висела на щуплом теле, гематомы на лице, вызывали чувство жалости. Не спасала даже полоска ефрейтора – воин получился убогий.

Один из аэродромов 77-й эскадры пикирующих бомбардировщиков Люфтваффе, находился буквально на самой границе, в Тересполе. Уже ни у кого не оставалось сомнений, скоро начнутся боевые вылеты. Грозные Ю-87 именуемые «штука» выстроились на грунтовой взлетно-посадочной полосе в три очереди в шашечном порядке. Вокруг машин суетился техперсонал, заканчивая последние приготовления. Ефрейтор Гельмут Глойер с самого утра копался в моторе, двигатель глохнул при наборе высоты и скорее всего, требовалась его замена. Июньское солнце было в зените, пот затекал в глаза, а корпус нагрелся, так что мог бы вполне сгодиться для приготовления глазуньи. Гельмут спрыгнул с крыла, и вытирая тряпкой грязные руки пошел докладывать о том чтобы самолет исключили из боевого расписания и отставляли на ремонт.
— Ты все проверил? — молодой пилот с недоверием выслушал диагноз — Может можно обойтись легким ремонтом, — известие о том, что он не будет участвовать в завтрашнем задании, просто разбило белобрысого фельдфебеля, как спрашивается он получит рыцарский крест, если его аппарат вечно в ремонте.
— Двигатель неисправен – Гельмут искренне сочувствовал горю юного «асса» — Это же не закрылки отрегулировать или штанги подтянуть. – Он честно сделал все, что было в его силах.
— А успеем поменять двигатель до завтра – пилот смотрел на ремонтника с надеждой.
— Не думаю, что такое вообще возможно — техник удивлялся, как этот человек пилотирует бомбардировщик. Замена мотора долгое и технически сложное предприятие, требующее ангара и команды специалистов.
-Ты просто ленивый, толстый боров – блондин был убежден, что проблемы не в его машине, а в квалификации механика.
Пилот отправился к командиру группы, с намерением, во что бы то ни стало выбить себе самолет, или другого техника, а Гельмут, пожелав ему удачи, отправился к себе в палатку. До призыва он работал автомехаником на главном заводе Даймлер-Бенц в Штутгарте, собирая мерседесы, он уклонялся от вербовки как мог. Но пришел и его черед послужить во славу родины, оставляя привлекательную Хелен одну, на радость многочисленным ухажерам. Служба в ВВС не была медом, тяжелый труд сопровождался постоянными издевательствами капризных, пилотов, которые относились к техперсоналу как рыцари аристократы к своим оруженосцам.
Закат красил чистое небо алыми красками, пилоты изучали карты, и фотографии целей, проводились последние брифинги, заливалось топливо, а под фюзеляжи цеплялись тяжелые полутонные бомбы. А в это время на том берегу реки Западный Буг в Брестской крепости полным ходом шла подготовка к включению в ряды коммунистической партии новых членов. В клубе расстилали ковровые дорожки, протирали влажной тряпочкой запыленную лысину вождя мирового пролетариата и готовили смотр художественной самодеятельности.
Гладко выбритый и стриженный под троечку ефрейтор РККА Мышин, в сопровождении капитана Огнеева, шел по улицам вечернего Бреста, смотря по сторонам как турист колхозник первый раз приехавший в Москву. сохраняя внешнее спокойствие, он лихорадочно искал выход. Меньше чем через десять часов начнется арт подготовка, а уже 23 июня город окажется в тылу у второй танковой группы Гудериана рвущейся к Минску. И вместо того чтобы как то себя обезопасить смешавшись с местным населением он стал военнослужащим и весь день занимался своим внешним видом. Как у человека из будущего у него был определенный козырь – знание грядущего, но пока что это ему ни как не помогало, обстоятельства неумолимо толкали его все ближе к краю пропасти.
Вдруг Огнеев остановился, по тротуару прямо на встречу чинно вышагивал старший лейтенант Еремеев, его мутные глаза навели резкость и, признав Колю, он заулыбался.
— Подожди здесь – Сказал капитан Арсению – Мне нужно переговорить с этим старлеем, там какая-то путаница с твоими характеристиками. Никуда не ходи.
-Можно я в сквере на лавочке посижу? – спросил Сеня, указывая на маленький парк через дорогу.
-Не «можна», а разрешите, ты в армии – указал Капитан на ошибку.
-Разрешите?- моментально исправился историк.
— Иди. Только чтоб я тебя не искал. – бросил капитан, протягивая руку подходящему Еремееву.
Сеня шел по скверу пройдя одну лавочку, он оглянулся, офицеры о чем –то беседовали. Он прошел вторую, подойдя к густым зарослям сирени, военные не обращали на него внимания. Осмотревшись последний раз, он нырнул в кусты. Оказавшись на другой стороне он перебежал дорогу и забежав за угол дома пошел быстрым шагом. Бегающие солдаты привлекают внимание.