штурман Эштерхази : Хозяиин.

Представьте, что вы — водолаз. Вот вы погружаетесь глубоко под воду. Вокруг – зелёный колышущийся свет, и всё еле уловимо течёт куда-то в неизвестность. Делаешь вдох, выдох. Рвутся к поверхности воды пузыри из кислородного баллона. И вдруг вы замечаете прямо под собой затонувшую лодку. Несколько телодвижений, и вы уже держитесь одной рукой за поросший водорослями и ракушками борт, а второй ощупываете замок новенького сундука. Что-то щёлкает под пальцами, крышка медленно открывается. На её внутренней стороне горит небольшой экран со словами: «Моя женская фамилия – ПОШЁЛТЫНАХУЙ!». Кислорода перестаёт хватать. Вы задыхаетесь и…

0.
Я живу в этом странном доме на берегу уже несколько месяцев. Когда луна поднимает волны, на меня накатывают приливы неимоверной тоски. Кроме этого я, фактически, ничего не помню. Но перед полнолунием всегда очень волнуюсь. Сгусток какой-то густой, тяжёлой энергии просачивается через ноздри вместе с запахом водорослей и мокрого песка, обездвиживает и заставляет вспоминать.
Вот и сейчас я сижу в глубоком кресле возле дровяной печки. Огонь отражается в тёмных стёклах очков, которые прикрывают мои глаза, разрывает на части тени и лепит из обрывков новые порождения тьмы. Окна закрыты, но свежий бриз уже принёс тревогу. Я нащупываю на столике сигареты и закуриваю. Скоро зашипят, как ненастроенный приёмник, волны, и белый шум их информационного поля залепит мокрой ватой мой воспалённый мозг. Память приносит боль.

1.
Чашечка костяного фарфора соскальзывает с подноса и падает на стол. Горячий кофе заливает несколько исписанных листов бумаги. Чернильные буквы смешиваются с кофейной гущей. Анна-Мария, бледнея, чувствует на себе чей-то, прожигающий платье, взгляд.
— Что здесь происходит, Анна-Мария? – голос Хозяина заставляет её вздрогнуть.
— Я… я… разлила кофе на… на…
- Я уже вижу, куда ты разлила кофе. Не беспокойся, ты же знаешь, что я не буду ругать тебя. Просто очередная маленькая экзекуция. Тебе ведь нравится ЭТО, маленькая сучка, не так ли?
— Да, Хозяин…
— Сегодня мы проведём небольшой эксперимент. Я вколю нам обоим немного морфия. Он отнимет у тела способность испытывать удовольствие. А после этого мы попробуем заняться с тобой любовью. Давай, прибери ка со стола и прими душ.
— Слушаюсь, Хозяин…



0.
Тушу сигарету о край журнального столика. Снимаю очки и тру глаза. Страх внезапного засыпания крупным породистым псом валяется на коврике у моих ног. Закипают волны. Скрипит крыша. Начинаю чаще дышать и прислушиваюсь к биению сердца – что-то в последнее время я его не слышу. Но самое страшное, когда внезапно закрываются глаза. Темнота, как растопленное масло, растекается под веками и полностью затапливает тебя. Чтобы выжить, нужно нырнуть на самое дно этого омута, попытаться найти хоть какой-нибудь предмет и взять его в руки. Тогда, быть может, и получится снова выбраться на поверхность жизни, вдохнуть полные лёгкие воздуха, сбросив с себя стальные обручи опасности не проснуться.
Вдох. Задерживаю дыхание. Выдох. Сердца нет. Встаю и подхожу к зеркалу в старинной резной раме. С напряжением всматриваюсь в своё отражение, погружаясь всё глубже и глубже в чёрную пасть того, с чего начал.

1.
Я не способна нормально отдохнуть или спокойно выспаться ночью. Мне кажется, что меня будут считать хорошим человеком, любить и уважать только в том случае, если я буду постоянно чем-то занята, а моё тело говорит, что я ошибаюсь. Я должна разрешить себе полностью останавливаться на время отдыха и при этом не чувствовать себя виноватой. Второе, разумеется, гораздо труднее. И всё-таки немного практики – и я привыкну.
Хозяин уколол меня морфием и потом хотел сковырнуть. Безусловная любовь к жестокости с его стороны. Но моя острозаточенная заколка из панциря морской черепахи нежно поцеловала его сонную артерию и пожелала вечной спокойной ночи.

3.
Очень многие зовут меня Хозяин, хотя я просто координирую нарушения восходящих активирующих влияний ретикулярной формации мозгового ствола. Но мне нравится быть Хозяином, чёрт побери!


4.
— Расскажите, пожалуйста, как это произошло.
— Около семи вечера я забрал Анну-Марию из клиники, где она наблюдается, и привёз домой. Всю дорогу она молчала, была какой-то вялой. Дома она попросила сварить ей кофе, но кофе закончился, и мне пришлось съездить за ним в ближайший магазин. Кода я вернулся, она лежала в зале на оттоманке, с заколкой в шее…
— Что-нибудь ещё?
— На столике валялся шприц. Она скорей всего сделала себе инъекцию морфия. Её постоянно мучили сильные головные боли. Ничего не помогало, кроме наркотика. Да, ещё был включён ноутбук, на экране которого мерцала странная надпись…
— Что за надпись?
— Мне не очень удобно произносить это.
— Ничего, говорите.
— Моя женская фамилия – ПОШЁЛТЫНАХУЙ!
— Хм, интересно. У Вас всё?
— Анна-Мария часто жаловалась на то, что её преследует человек по имени Хозяин, который живёт в доме на берегу. Но я лично ездил туда. Там нет никакого дома. Только старые рыбацкие лодки. Доктор предупреждал, что у больных с сифилисом мелких сосудов головного мозга часто развивается галлюцинаторно-параноидное состояние с бредом преследования и слуховыми галлюцинациями…

0.
Память приносит боль. Кислорода перестаёт хватать. Вы задыхаетесь и…

3.
Мне нравится быть Хозяином, чёрт побери!