евгений борзенков : Теодора

С НОВЫМ ГОДОМ!


Тиночка, этот ангел с огненной гривой, детским личиком, душой бабочки и умом блондинки — она стояла напротив и так мило материлась, как умела делать только она.

- Пиздец, блять, ноготь сломала! – она озабоченно приоткрыла лаковые губки бантиком, обнажив сверкающие сахарные зубы, и прикусила заусенец на мизинце. – Ой, а вы вчера не были на тусе со всеми, нет? Там так было охуительно! – в её «охуительно» тихо звенел хрусталь, прохладный весенний ручей, хотелось окунуться в него с головой. Мне слышалось – «упоительно…»
- Нет, Тина, я не был, дела были, знаете. – Мы в курилке, она держит в длинных пальчиках тонкую сигарету и пускает дым мне в лицо.
- Меня Димка там просто заебал — проходу не даёт, один танец, другой и все на ухо дышит, трётся… фу. – Она скривила ротик. – Вы ж знаете, Борис Петрович, я только вас люблю. Кстати, — она поморгала на меня мохнатыми ресницами сквозь кольца дыма, и прямо в лоб, не давая опомнится, — вы не могли бы мне засадить?

Я был подготовлен к такому, мы не первый день работали вместе и подобный разговор время от времени возникал. Поэтому я деликатно крякнул в кулак, изобразил лёгкое смущение и ответил:

- Тиночка, ну вы же знаете, мы уже говорили, я сейчас ебу… ой, простите, встречаюсь с Валей из аудита. Да вы же подруги, в конце концов. Я бы с удовольствием, вы знаете, я вами очень дорожу, вы ценный работник, все вас так уважают… — я помолчал и закусил губу, стараясь сдержаться.
- Ой, ладно, — её взгляд полыхнул, она тут же прикрыла веки, ноздри мстительно дрогнули. – Всё этой суке. – Она отвернулась в стену и надула губы. – А то вы не знаете, что её весь офис переебал.
- Тина!
- Что Тина? Спросите у любого – вам даже скажут, как она трахаться предпочитает. Даже я знаю… сказать? А чё, мне тоже так нравится, что тут такого, щас это свободно – лишь бы презик нормальный, смазка и вперёд… А вот в рот я беру лучше её, ага! – она прищёлкнула языком и по-свойски лукаво подмигнула. От её карамельного голоса со мной всегда неладное, — в штанах предательски набухает и ничего нельзя поделать, а тут прямо перед ней…
- Тина… — я повернулся к ней боком и вроде так устало прислонился рядом к подоконнику. От неё не укрылось – она ехидно и свысока смотрела на мою ширинку, так чтобы я видел. –Я же вас старше… вдруг об этом станет известно… и потом, Валя… как я буду смотреть ей в глаза? Как мы будем смотреть? – добавил я и бросил быстрый пристальный взгляд на неё.
Она потыкала сигаретой в пепельницу, потом сладко потянулась руками к потолку, демонстрируя мне бесстыдные, гладко выбритые подмышки, привстала на носочках..

- Ах… ой, так хочется шашлыков – охуеть! Борис Петрович, угостите даму шашлыками… или шашлыком… у вас большой шашлык?
- Тина, ну умоляю, прекратите, я уже, наверное, весь красный, как рак…
- Так, ничего не знаю, сегодня вечером едем к армяну. Вы не были на объездной? Место – просто ебанутся!.. там и номера есть… ну чё? – она скрестила руки под грудью и повернулась вплотную ко мне, будто предлагая на подносе блюдо из двух ослепительно белых дынь. Соски под условной блузкой затвердели и смотрели мне в глаза, ожидая, что я скажу. Когда эта бестия приходила на работу вот так как сегодня, без бюстгальтера, производительность падала на две трети, мужики поминутно бегали курить и без причины ржали как жеребцы нервным смехом.

- Нет, сегодня я никак не могу, — ответил я ей в грудь, достал платок и протёр взмокший лоб. – сегодня мы встречаемся с Валюшей.
- Во сколько это? И где? — похоже, она и не думала сдаваться. Я стоял и думал, кто же из нас сейчас больше мужчина… такая бульдожья хватка… Я чувствовал себя неуютно, стало душно. Мне предстояло что-то решить, проявить твёрдость… но эта грудь… эта атака… кажется, я терпел поражение.
- Зачем вам знать?
- Значит надо.

Я назвал.

- Вот скажите мне, — Тина капризно нахмурилась, — почему, если девушка хочет ебаться, она должна этого стыдиться, краснеть, глотать язык, перегорать там внутри? Почему мужикам можно, а нам нет? Мы что, не такие же люди? Почему вы, например, можете на улице подойти к тёлке и прямо предложить, и никто вас не осудит, в порядке вещей. А если я, – то я уже проблядь? Почему вместо того, чтобы сказать: да – да, нет – нет, принято повыёбываться недельку-другую, покрутить жопой, набить себе цену и подразумевать, что «нет» это «да», но только позже и немного дороже. Почему принято выебать мужчине всю душу и мозги, прежде чем он выебет тебя? Вам это нравится? Вы считаете, это честно? Потому, что просто «так принято»? мораль, бля? На хуй она нужна, эта мораль. Да, я не проститутка, но если мне нравится мужик, я подойду и прямо скажу, и в пизду всю вашу мораль… Может, я не такая как все, но мне и в кайф. Другое дело, что это вас, мужиков, отпугивает, а? – она насмешливо улыбнулась и прищурила изумрудные глазки.

Было немного неожиданно услышать этот крик души. Я не знал, что ответить.
- Ладно, Тин, надо идти работать, потом поговорим.
- Хорошо, хорошо, поговорим… вечером. – Она добавила это мне в спину. Я обернулся, вздохнул и укоризненно покачал головой.

Надо просто бежать от неё. Пока не поздно.

Весь день она не выходила у меня из головы. А ведь она права, хоть и в её словах что-то отталкивающее, какой-то цинизм, но тем не менее… Видимо, мы так устроены, что если нам не вынести и не выебать мозг, то в нас просто не может возникнуть влечение, мы запрограммированны на это, — оно зовётся любовью. И если разложить таким образом, то это развод, банальный развод лохов.
Только в планетарном масштабе.

От таких мыслей упало настроение и я еле высидел до конца рабочего дня. Сегодня встреча с Валей, она тоже весьма неплохая девчонка и в постели – пером не описать… Недаром они подруги. Я слышал об их подвигах до меня, девчонки умели раскрасить жизнь в такие цвета, что…


Да, всё так. И наверное, поэтому, я ничуть не удивился, когда на встречу пришли они обе.

Валя сухо молчала, а Тина трещала без умолку за себя и за неё, о том, что всё это хуйня, надо быть проще и тогда к тебе потянутся, что нехуй быть жадной, надо делится с лучшими подругами, идти к ним на выручку, проявлять взаимопомощь в трудную годину и т.д. Она добавила в своей обычной манере прямо, что Валюша любезно предложила ей присоединиться в этот вечер и теперь мы вместе едем на шашлыки.

- Вы же не против, Борис Петрович? – из-за Валиного плеча Тина заглянула мне куда-то в солнечное сплетение и пощекотала там ресничками. Я что-то промямлил и посмотрел на Валю. Та с досадой кривилась, поглядывала на Тину с раздражением, потом её взгляд смягчился, в нём сверкнули смешинки, и вот они уже переглянулись и прыснули, толкая друг друга.

Всё, едем.
*


…… Бесконечно долго, через годы, пространства, столетия с неба спускалось тягучее ватное облако, оно вбирало меня, оно подчиняло меня себе, я становился облаком и в то же время был от него недостижимо далеко… оно выбрасывало в стороны розовые шипы с фиолетовыми нервными окончаниями, которые нестерпимо болели, они болели где-то вверху и не давали дышать. Я превратился в облако, моё тело исчезло, исчезла голова, мысли и вместо этого – только ватная боль. Я продолжал опускаться сам на себя и, став облаком, продолжал падать куда-то дальше, вниз головой, с головокружительной скоростью, одновременно осознавая, что лежу на кровати… Я летел, со свистом вспарывая воздух, он резал мне слух, обжигал кожу до волдырей и я желал одного – поскорее долететь и разбиться, чтобы прекратилась боль…. Ватные мысли болели на языке боли, я думал болью, я был пуст…

Я давно понял, что уже не сплю, или что я воскрес, или наоборот – умер… продолжая стремительно падать, я разодрал залипшие веки… кинжальный свет полоснул по глазам, в голове взорвались оставшиеся тонны тротила…

Лучше бы я был мёртв. А если я умер, то лучше бы я жил.

С летящей кровати надо как-то выбираться, я потрогал себя – я был какой-то чужой, бесчувственный… нащупал край и попытался встать. Комната перевернулась несколько раз и я снова оказался вверх ногами. Падающий из окна свет немного развеял облако и я стал кое-что припоминать. Я вспомнил себя, своё имя…. И кажется, вчера здесь был кто-то ещё… ах, да, Валя… и кто-то ещё… а кто?...

Тина. Вместе с Валей. А где они? Я ничего не помнил.

Имя Тины смутно плавало по комнате, временами выныривая из облака её лицом или в виде каких-то жутких рыл, которых я никогда не видел, но, по ощущениям, знал всю жизнь…
Я посмотрел вниз, на свои руки. Они были по локоть в крови.

Я их убил.

Эта простая, чистая мысль была не моей, она пришла на кончике луча из окна и грела мне колено…

Я убил их… обеих.

Вата в голове не пускала чужую мысль и я безучастно покачивался на кровати, трогая подсыхающую кровь…

Но когда я поднял глаза и увидел своё отражение в зеркале….

И Е Щ Ё И С О Ж Р А Л?!!!!!!!!!......

Меня взорвало и подкинуло вверх. Я огляделся – нигде ни следа…. Я весь в крови, вся рожа в крови, БОЖЕ!!!

В нестерпимом ужасе я схватился обоими руками за яйца и сжал в кулаки изо всех сил, чтобы проснутся… я затанцевал на носочках и стал тихонько скулить, всё более набирая голос…
Такого вместить я не мог.

Но вдруг – нечто невозможное, сзади, со стороны туалета с небес полилась вода…
Она заструилась водопадом и омыла меня…
Клацнул шпингалет и на пороге появилась…

Тина.

Она сушила полотенцем волосы и внимательно посмотрела на меня. Подошла, пригнулась, очертила кончиком указательного пальца овал моего лица и, приподняв за подбородок, заглянула в зрачки:
- Ну что, Боря, теперь мы с тобой повязаны. – Она была серьёзна, как никогда. Такой я её не знал.Холодная каменная твёрдость, в глазах лёд, ни тени улыбки или кокетства.

ВАЛЯ.

Всё кончено.
Лицо Тины было моим приговором.

Открылся шлюз – и в память хлынул кусок вчерашнего: шашлычная, пил вроде бы не много, потом эта квартира ( кстати, где мы?), потом дикая оргия – позже я осмыслю, что постарел после неё лет на двадцать пять физически и духовно… они выжали меня как тряпку и творили со мной такое… что было стыдно даже сейчас, сквозь огонь паники.

И всё, как отрезало. Теперь вот…

- Да, кстати, сегодня мы расписываемся, не забыл? – она наводила макияж за столиком. Глянув на меня из зеркала, она повернулась, подошла, ( то, что она была почти голой, вызывало ещё большую тошноту ) стала прямо передо мной и сказала очень членораздельно и значительно:

- И вот ещё: я хочу, блять, чтобы ты запомнил – отныне меня зовут ТЕОДОРА!


*


…Когда я по поддельным документам через три границы бежал из страны в Украину и затерялся там в одном из крупнейших мегаполисов мира Каменный Конец, случайные знакомые донесли до меня развязку этой истории, что стала легендой в моём родном городе.

Оказалось, Теодора попросту перекупила меня у подруги за сто пиндосских денег. Она не могла простить того, что я так долго ломался и не отвечал ей взаимностью. А она не привыкла проигрывать, поэтому и придумала такой перформанс.

И вот, Валя ушла, а мне пару глотков клофелина….

А кровь…..

Совпало так, что у Тиночки были женские дни….