Дикс : Джек ч.1

Карлик и еврей по матери, а также узкоглазый негр-азиат по отцу, Джек Дэниелс — сидел в своем уютном красном кресле перед камином, в котором потрескивали горящие покрышки «Баргузин». «Топливо из стран третьего мира» — обычно говорил он, когда, в его фантазиях, его спрашивали об их происхождении.

Жизнь этого хоббита от мира людей была пуста и неинтересна — каждую субботу его стригли овечьими ножницами, а каждую среду слепая миссис Марпл приносила ему свежие газеты. Ей было абсолютно плевать что он был черным карлеком-азиатом — казиком — и не потому что она была слепая, а потому что все в его сраном Детроите были толерастичны до предела и не имели своего голоса и мнения. Джека это огорчало — хоть его и не оскорбляли, но и вообще не замечали. Он мечтал жить в мире где всем до него есть дело. Где нельзя остаться незамеченным только из-за проклятой толерастии и всеобщего овощевизма.

Однако в камине горели покрышки, в стакане остывал постылый чай, Джек читал желтые газеты с заголовками типа «Девочка обосралась в церковном хоре» и его всё также никто не замечал. Уже сорок второй год.


В дверь постучали.
- Кто… — лениво прохрипел Джек не поворачивая головы.
- Джекущька? Джьеки? Это миссис Марпл — дребезжащий старушачий голос проходил через тонкую фанерную дверь без помех — Джекущька открывай! — и она снова заколотила сухонькими кулачками в фанеру, отчего комнату наполнил мерзкий дребезг.

- Да заходите уже! — лениво крикнул карлек, поправляя на себе темно-жёлтый крапивный плед.
- Джекущька, ты тут?! — миссис Марпл была глуха до его речей — ну я ухожу..

- Да заходите же! — уже сердито заорал Джек и полез с кресла на пол, на ходу отталкивая плед.
Он доковырял до двери в своих ярко-синих трусах, с толстым черным животом, покрытым мерзкими кудряшками и длинной нечёсаной бородой. Его нисколько не беспокоил его внешний вид. И не потому что она была слепа. Джек открыл ворота — миссис Марпл тряслась у порога.

Забрав у неё газеты и захлопнув дверь перед самым носом, он помешал покрышки кочергой, снова вскарабкался на кресло и принялся изучать новости Детроита.

«Певичка Мария набздела на концерте», «Звездная пара певцов ртом отпраздновала второй юбилей своей совместной жизни», «Горит дом на Адамс-стрит, требуются добровольцы для тушения пожара» и прочая подобная дребедень. Лениво перекладывая газету за газетой, Джек увидел конверт, выскользнувший из пачки и упавший в его утку, стоявшую рядом с креслом.

- Блядь! — матерясь, Джек достал промокшее письмо и аккуратно его развернул, забрызгав себе пузо.
В раскисшем в кашу конверте находилась телеграмма немногословного содержания:

ПРИЕЗЖАЙ В БРАТИСЛАВУ ТЧК ЕСТЬ РАБОТА ТЧК ГЕИ ПОРНО ЧЕРНОЕ ТЕЛО ТЧК АДРЕС В СЛЕД ТЕЛЕГРАММЕ

Прочитав послание, Джек снова пошурудил покрышки в камине и улёгся на стоящий у камина топчан, думая о том, кто же мог заинтересоваться им в этом толерантном мире растений и овощей.
«мама? — да ну нахрен», «друзья шутят? — да какие в жопу друзья?», «придерживатесь за поручни, когда идёте в жопу..»

Но кем бы ни было прислано письмо, а Джек вдруг ощутил прилив тепла у себя в груди. Это нарастала радость от внезапно найденного лекарства против всех его душевных хворей. Поехать в другую страну, да ещё и к тем кто его будет там ждать — что может быть интереснее? Улыбка расползалась на его черном узкоглазом бородатом лице.

А за окном лил дождь, несмотря на декабрь. Чёрные кривые ветки мокрых дубов змеились по мутно-светлому небу. Не в силах совладать с охватившим его возбуждением, Джек подошел к окну, распахнул рассохшиеся створки и заорал в пустоту сырой ночной прохлады:

- Прощай постылый Детроит! Проща-а-ай!!
А в ответ ему лишь хрюкали роющиеся во дворе свиньи.



***

В самолете кормили достаточно хуёво для столь дальнего рейса. На протяжении всех двадцати часов пути, в первый же час принесли здоровую тарелку манной каши и молоко, а Джек — незадачливый детроитский овощь — как раз перед вылетом плотно позавтракал в аэропорту и более того имел аллергию на кисломолочное. Поэтому пришлось отказаться и ждать следующей кормежки. Как бы не так! Когда через восемь часов принесли маленькую коробочку с соком, Джек уже было накинулся на неё, но сок оказался просрочен и его с извинениями унесли, не принеся ничего взамен. Ещё через пару часов Джек просил медсестер, бесплатно мерявших давление у пассажиров, вернуть испорченный сок, на что получал отказы.

Пятнадцатый час полета и наконец принесли гречку с хлебом. Пассажиры словно обезумев, тут же забыли про все правила приличия и стали жрать её руками. И он не был исключением. Гречка забилась в кудрявую бороду, рассыпалась по штанам и Джек жрал её словно собака, рыча и бешено вращая глазами. Когда тарелка опустела — он собрал все крошки с одежды, а вот из бороды вытащить не смог, поэтому засунул её себе в рот и сосал пока не высосал все до крошечки. Все бы хорошо, но гречка оказалась солёной! И уже через полчаса весь салон стонал словно толпа зомби: — Воды, воды..

К ним вышел капитан корабля — в белом мундире с золотыми погонами, при сабле, с лоснящимся от жира ебалом… Он стоял и смотрел на них сытыми рыбьими глазами. А Джек кинулся ему в ноги, просил воды и лизал его лакированные туфли. Так Джек ещё никогда не унижался. Ему было дико стыдно и противно, но он ничего не мог с собой поделать — лишь плакал и пресмыкался.



***


Когда самолет чудом приземлился и люки были разгерметизированы, Джек Дэниелс вышел из него в аэропорту Братиславы на поросший травой асфальт и прищурился в усы от ветра с мусором, который дул ему в лицо. Летела всякая хуета — бычки, картонные стаканчики для кофе, пакеты из-под свежей сельди и трубочки от чупа-чупсов, поэтому бедный черный узкоглазый карлик стремглав кинулся к автобусу, прикрывая бороду и лицо.
Не без труда втиснувшись в ржавый пазик с выбитыми стёклами он уселся на пол в углу, плотно прижав к себе старенький кожаный портфель и принялся с отвращением снимать с себя липкие рыбные пакеты.

Трясясь и чихая, повозка тронулась с места и понеслась по разбитому асфальту взлётно-посадочной полосы. Борясь с гравитацией, на Джека стали наступать, давить задницей, близ него кто-то безудержно кашлял и в довершении всего, на особо большой кочке толстяк стоявший рядом сел ему на спину, а горбатый дед, отчаянно цепляясь за поручни наступил на портфель, в котором лежали очки и скобы для непослушных зубов.

Чертыхаясь, Джек вырвал портфель из-под ног, отполз в сторонку и остаток пути проехал под задним сиденьем.

Когда автобус прибыл в аэропорт, народ начал выходить и стало заметно просторнее. Вылезая из-под сидушки, Джек стал чихать от набившейся в нос пыли и кожуры от семечек. Подслеповатая старушка приняла его за шавку, которая сидела под сиденьем и с визгом стала лупить стальным костылём.
Дико заорав, Джек пополз к выходу, прикрываясь портфелем от метких ударов. Люди вокруг кашляли, топтались, удары обрушивались на его портфель, а он пробивался к выходу, слушая как хрустят в портфеле остатки очков.

Наконец, он таки попал в аэропорт. Оставалось пройти таможенный контроль и проверку на раковые заболевания. Высыпав в корзину для мусора стёкла от очков, он принялся заполнять выданную ему сорокастраничную анкету и сослепу, совершенно случайно, поставил галочку на подозрительной графе «Испытываете ли вы симпатию к террористам?»

Как и следовало ожидать, последующие три часа оказались для него крайне насыщенными самыми удивительными и нестандартными проверками, которые только может себе представить негр-контролер-негрофоб-антисемит, каждую субботу зависающий в подпольных бдсм-клубах.

Надо ли говорить что на улицу Джек вышел враскоряку, придерживая остатки бороды и теряя веру в людей и жизнь.

Вольный ветер Братиславы дул ему в лицо вперемешку с золой от сжигаемых неподалёку мусорных куч, а Джек стоял и смотрел на виднеющиеся вдалеке очертания пока ещё неизвестного, но ставшего ему уже таким ненавистным, города.


***

Осматриваясь по сторонам в поисках такси, Джек долго размышлял прежде чем решиться на поездку. Почти все машины были жигулями и среди них не было ни единой, которая не была бы бита в морду или зад. Капоты, двери и багажники не в цвет кузова, примотанные на скотч коробки с надписью «такси» на крыше, стопятидесятипроцентная тонировка на передних стёклах — всё это смущало, пугало и отталкивало одновременно.

Неподалёку послышался скрип тормозов и, обернувшись несчастный карлик увидел как тормозит бывшая некогда красной, дэу нексия с вмятой посередине крышей. Из неё вышел джентльмен в целых очках и направился к аэропорту.
- Стойте! — Джек догнал мужчину и подергал за полу кафтана. Джентльмен обернулся и вскрикнул, но он продолжал:
- вы проехали с ним… и это… ну, нормально всё?
- Ну… — мужчина почесал голову и осмотрелся — да вроде нормально… похуй как-то.
- Спасибо! — карлик сделал попытку улыбнуться, но джентльмен ещё раз неподдельно вскрикнул и быстро зашагал от него к аэропорту.
Решившись на поездку, Джек пошел к ржаво-красной нексии, хозяин которой — худой и щетинистый механик в робе, как раз менял передние тормозные колодки.

- Извините
- А?
- Я хотел бы добраться до… — разволновавшись Джек забыл название гостиницы и полез в портфель за буклетом. Посыпались остатки стёкол от очков. Механик ощутимо напрягся и потянулся за ножом, который висел у него на поясе. Это был не кухонный нож и не нож для резки бумаги. Это был хороший такой мясницкий резак с которым пожалуй можно было бы без опаски ходить на медведя.

- Вот — карлик расправил помятый буклет и по буквам прочитал неразборчивое название гостиницы — «Бианка Хотел».

Глаза у таксиста округлились, но он взял себя в руки.
- Я подвезу до начала квартала, там дальше пешком дойдешь пятьсот метров, ага?
- А почему такие условия? — поинтересовался Джек, снова начиная напрягаться.
- Ну, у меня в той зоне сигналка начинает глючить, хуй двери откроешь — неумело соврал водила, в машине которого не было не то что сигналки, а даже центрального замка на дверях.
- Это обойдется вам в шестьсот долларов.
- Чего-о?! — охуел Джек. — да за такие деньги, мистер, я лучше пешком дойду.
Но тут охуеть пришлось им обоим, так как за спиной Джека взорвались жигули, а по асфальту раскидало ошмётки стоящих рядом с машиной людей.
- Конкуренция — пояснил таксист нексии.

Джек молча сел на заднее сиденье и прижал в груди родной и теплый портфель.
На тот момент это было единственным способом создать для себя ощущение уюта.


***

Впрочем, подремать в такси не пришлось, так как амортизаторы нексии были мёртвыми, а дорога до Братиславы ещё хуже чем на взлётно-посадочной полосе. Джек мирился с тряской до тех пор пока в прыжке не ударился головой о металлическую крышу, после чего отбросил правила приличия в сторону, упал на заднюю сидушку и вцепился в неё всеми пальцами.

Полчаса езды пролетели незаметно, если сравнивать эту поездку с двадцатичасовым полетом в переполненном самолёте, находящемся в аварийном состоянии. Джек цеплялся за прокисшую пятнистую сидушку зубами и потирал набитую на макушке шишку.

Когда наконец приехали, он кинул водителю со слезами отсчитанные шестьсот баксов и вывалился из пердящего такси на пустынную мостовую.

- Туда дальше прямо и направо и ещё раз прямо и налево — ткнул пальцем таксист, бросил сцепление и с визгом покрышек ушёл в надвигающуюся темноту. «Как однако тут быстро темнеет» — подумалось Джеку, который отлично помнил что прилетел в пять утра по местному времени. «Ну ладно, доберусь до отеля и спать-спать»

Шествие по тёмной улице оказалось не менее волнительным. Из окон постоянно выливали помои, от которых ему удавалось уворачиваться лишь с большим трудом, где-то поблизости лаяли сторожевые собаки, кидающиеся на невидимую металлическую сетку и сзади постоянно слышалось чьё-то бурчание.

«Святой Константин Неапольский..» — ныл про себя чёрный Джек Дэниэлс ускоряя шаг — «Дай же мне добраться живым и невредимым». Но его мечтам не суждено было сбыться, потому что прямо перед ним в темноте раздался писклявый подростковый голос — Эй мужик время есть? — и тут он наступил в открытый колодец.

- ой ай ой ай ой!!! — сосчитав мордой все выступы и упав мешком на самое дно, Джек по колени погрузился в вонючую слизь и хорошо по-царски приложился кудрявым подбородком о ржавую металлическую ступеньку, торчащую из стены, отчего в глазах запрыгали искры.

- Эй, ты куда сьебался, пёс? — голоса были какие-то глухие и доносились сверху.
- Щас вылезу — пообещал Джек, нащупал на стене ступеньки и борясь с болью в голове, полез наверх.

Вылезши на свет божий, который уже давно был скрыт непроглядной тьмой, Джек упал на колени и проблевался, не в силах больше сдерживать рвотные позывы.

Голос из темноты грубо поинтересовался, нет ли у него денег.
Джек поднял голову, силясь расспросить вопрошающих, как позади послышался дребезжащий шум проезжающей машины и свет её фар выхватил из темноты двух прыщавых подростков с ломающимися голосами и неконтроллируемыми поллюциями. Далее свет выхватил из темноты самого Джека — в гавне, узкоглазого и чёрного, отчего белки глаз казалось жили отдельной от головы жизнью. Кроме того он был карликом, а одежда его — рваными лохмотьями, чего подросткам вполне хватило — завизжав как бабы, они кинулись прочь.

- Повезло — попытался пошутить Джек, но начав подниматься, наткнулся на ведро с помоями и упал вместе с ним, окатив себя с ног до головы.

Что было дальше — он помнил с трудом, что впрочем не означает того, что этого не помнит рассказчик. Далее Джек пополз наощупь вперед, дополз до подворотни, забрался в коробку из-под холодильника, в которой было почему-то тепло и наконец уснул.


***

Проснулся Джек утром, сам, от того что по лицу что-то ползало, а башка и борода нестерпимо чесались. Разорвав коробку и вляпавшись во что-то скользкое, он пролил свет истины на сложившуюся ситуацию, которая полнилась тем, что он проспал ночь в обнимку с разлагающимся трупом горничной без лица.

***

Администратор отеля — грузная дама в платье из красного брезента модного покроя, неспешно заполняла книгу регистраций, когда брянькнул мерзкий колокольчик, висящий на входной двери.

Дверь открылась и закрылась, но никто не вошёл. А опустив взгляд вниз, она увидела у стойки регистрации, прямо перед собой маленького чёрного карлика в рваной одежде, слизи и крови, исподлобья уставившегося на неё. Он стоял не шевелясь, выпятив нижнюю челюсть как бульдог и слегка наклонившись вперёд. Толстуха оцепенела и задержала дыхание.
От гостиницы ворча стали расходиться местные бомжи — судя по всему им стало противно.

- Отель Бианка? — прохрипел Джек. Толстуха непонимающе лупала глазами.
- Я номер бронировал! Чего молчите?! — Джека трясло от пережитых событий, он мечтал лишь о том чтобы помыться и лечь в чистую кровать, а эта толстуха нарочно тянула время, делая вид что его вид её…
- Ну сколько мне ждать?! — заорал Джек.
И тут тётку прорвало — отвратительно заголосив она повалила стойку регистрации и с ужасом побежала в подсобку, где немедленно наложила на себя руки.

- Блядь — только и промолвил святой карлек-мученик. Подняв с пола книгу регистраций, он отыскал там броню на свой номер, поставил галочку кровью трупа горничной, пропитавшей его рубашку, подобрал себе ключ на стене из висящих на крючках и отправился в номер.

Приняв душ и выкинув остатки одежды в мусорку, Джек снова лег спать.


***

Сон был неприятным, зато коротким. Проснулся он от визга уборщицы, пришедшей прибраться в номере и увидевшей голого черного узкоглазого карлика-еврея, распластавшегося на полу — Джек не нашёл в себе сил добраться до кровати. Впрочем и ему нашелся повод поорать — местная горничная выглядела похлеще самых пропитых бомжих его родного Детроита — распухшее ебало, свинячьи глазки, руки покрытые язвами и конечно же огромный горб.

Так и разошлись — горничная убежала проломив собой стену, а Джек выбросился в окно и попал в мусорный бак с бутылками, изрезавшись как свинья.


- К хуям собачьим! — матерился он, повторно возвращаясь в номер по лестнице задрипанного отеля и поливая пол кровью. — Ну просто ведь к хуям собачьим!

Заклеив раны скотчем, он порылся в шкафах и нашел одежду какого-то рослого мужика — штаны в вертикальную синюю полоску на жёлтых резиновых подтяжках, белая рубаха с вытянутым пивным животом и жирными пятнами, а также фетровая шляпа красного цвета с залихватским гусиным пером, заткнутым за оранжевую ленточку. Надев всё это, Джек поскрипел мозгами и вспомнил адрес того, к кому он собственно сюда прилетел. Не решившись повторить эпизод с такси он отправился пешком и уже через три часа был на месте. Дневная Братислава была не так страшна как ночная — пустые улицы, разрушенные здания, ебущиеся собаки — такой вполне себе обычный московский пригород. Помойки на месте бывших парков выглядели как-то даже приветливо. Правда настораживало полное отсутствие животных и птиц, но Джек уже не хотел думать ни о чем кроме своей цели.

Улица Трупная, дом четыре — двухэтажное кирпичное здание, за которым находилась вечно горящая свалка. У входа стояли останки сгоревших жигулей и тусили бомжи, слушающие по замотанному в скотч бумбоксу рэп чёрных кварталов Америки.

Открыв дверь — Джек её уронил, она была без петель.


***

- О, здравствуйте, вы Джек Дэниелс? — здоровяк в белой рубашке подбежал к нему полуприсядом и принялся трясти левую руку в рукопожатии. — Наконец-то! Не желаете перевезти сюда свою семью?

- Благодарю за своевременный вопрос — сказал карлик поправляя спадающие штаны — но нет, вся моя семья умерла.

- Хо-ро-шо! Тогда мы можем…
- Хорошо что? — нахмурился Джек.
- Хорошо что ваша семья умерла!
- Что вы имеете ввиду?
- Их смерть! — весельчак не переставал улыбаться — В связи с этим мы можем устроить им кремирование прямо сейчас за наш счет!

Джек опешил, но не мог приказать своему рту заткнуться в нужный момент.
- Они давно умерли… блин о чем вы?

- Ха-ха-ха! Ну разве вы не понимаете?! — мужик вскочил и похлопал его по спине со всей дури.
- Понимаю! — перебил Джек. — я сваливаю, больше не делайте мне никаких предложений, ясно?

- Но почему? — искренне удивился мужик сделав бровки домиком. — Работайте на нас, мы вам дадим личное авто, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!!!

Джек подумал — «если щас свалить отсюда, то все беды и трудности будут напрасны. Вернусь в Детроитскую муть, где останется только ждать смерти. Будь что будет, надо попробовать..» и ответил коротко: — Хорошо, будь что будет, надо попробовать, я попробую поработать на вас, когда начинать?

- Да прямо сегодня!
Мужик сунул ему бумаги на подпись и Джек без тени сомнения всё подписал.

- Теперь вы — наш репортер!


продолжение следует.