: Урок рисования

Мариша сосредоточенно рисует. Перед ней, на столе белый альбомный лист. Воспитательница, Наталья Тимофеевна, наклонилась к Марише.

- Какой красивый орнамент витиеватый у тебя получается, Мариша.
- Это не орнамент. Это верёвка.
- Да? А почему чёрного цвета, Мариш? И зачем такая толстая?
- Толстая, чтобы не порвалась. Можно пеньковую, но лучше синтетику. Только такую, чтобы не тянулась. Чтобы прочная. А чёрная чтобы её видно было на листе. Он-то белый. И ещё потому, что цветных верёвок не бывает.
- Ну ладно, молодец. А что ещё будет на твоём рисунке? Для чего верёвка?
- Ещё будет мебель.
- А верёвка у тебя, Мариша, для чего справа налево протянута?

Мариша рисует на конце верёвки петлю. А Наталья Тимофеевна немного отвлеклась и выглянула в окно. Там проезжает пожарная машина с сиреной, и Наталье Тимофеевне интересно – куда она спешит. Мариша в окно на звук сирены не оборачивается. Ей не интересно. Она рисует.

- Ой, Мариш, а зачем петля? Да ещё с таким узлом?
- Это узел удавка. Такой, как у собак бойцовых. Чтобы если пёс рвётся с привязи, то петля его удушает. Не даёт сорваться.

Наталья Тимофеевна тихонько вздыхает, так, чтобы не слышала Мариша. Хотя Марише, судя по всему, совершенно всё равно до воспитательницы. Наталья Тимофеевна ещё не проводила занятий по рисованию в этой группе. Работает она только вторую неделю, и ещё не успела познакомиться со всеми детьми. Устроиться воспитателем в этот детский дом ей помогла её тётка. И, несмотря на отсутствие профильного образования, Наталья Тимофеевна ведёт по нескольку занятий в день у разных групп. Группы небольшие, по три-четыре человека. Сформированы из детей примерно одного возраста. Рисование, аппликации, лепка – вот примерный перечень обязанностей Натальи Тимофеевны. Ну и конечно постоянное присутствие и присмотр за воспитанниками.

Наталья Тимофеевна часто смотрит на них сердобольным взглядом и вспоминает себя в детстве. Конечно, ей их по-человечески жалко. Сироты. Всем обделённые. Детдом родительского участия никогда не заменит. Так и вырастут с покалеченными душами. Наталья Тимофеевна старается быть внимательной и, насколько возможно, заботливой. Доверие тётушки следует оправдать безупречной работой. Всё-таки она Наталью Тимофеевну по-родственному протолкнула на эту вакансию, несмотря на то, что были и более подходящие претенденты с опытом работы.

А в детстве Наталья Тимофеевна, а тогда ещё просто Наташка, была толстой и безобразной девочкой. Её, как это часто бывает, с непосредственной детской жестокостью дразнили сверстники, но она ничего не могла с собой поделать. Позднее, в пору юности, Наташа проклинала родителей, решив, что её дородность является генным наследием. По крайней мере, так объясняла учительница биологии про наследственность. Впоследствии Наташа так и не избавилась от своей тучности, хотя и предпринимала отчаянные попытки. Диеты, изнуряющие ежедневные упражнения, и даже модные в одно время биодобавки в красивых, притягивающих взор баночках. Ничего не помогало. А может просто силы воли каждый раз не хватало.

В общем, так сложилось, что замуж Наташка так и не вышла. И вся её интимная жизнь по итогу хранилась в тумбочке у изголовья кровати, требуя периодической подзарядки аккумуляторов.
А теперь, уже состоявшейся в своём затянувшемся девичестве Наталье Тимофеевне, было почему-то легче с этими детьми, нежели со своими ровесниками. Особенно с ровесниками мужского пола. При мужчинах Наталья Тимофеевна до животного ужаса стеснялась своей абсолютной, как ей казалось, отталкивающей непривлекательности. А среди маленьких сироток её время от времени посещала крамольная мысль, что есть на свете люди несчастнее Натальи Тимофеевны. Она, конечно, стыдилась подобных мыслей, гнала их прочь. Но, как известно, мысли есть самое стойкое самовнушение. И завладев тобой раз, они так просто не сдадутся.

- Мариша, молодец, правильно табурет нарисовала. Это называется 3D формат. Вот как у тебя как раз. Когда видны все ножки и рисунок пространственный, а не плоскостной. А почему он у тебя на боку лежит?

Одиннадцатилетней Марише вроде как ещё рано было говорить про трёхмерные пространства в изобразительном искусстве, но то, как она обстоятельно отвечала, Наталью Тимофеевну удивляло. Не по годам внимательная и серьёзная девочка. Мариша тем временем пририсовала последнее. Чёрным фломастером. Из петли свешивался в одну сторону кружок. В другую продолговатое туловище с повисшими палочками-конечностями. И развернула листок вертикально. Табурет, как ему и положено остался стоять внизу. А петля, как ей и положено, свисала сверху.

- Что это, Мариша? – с присвистом от неожиданности втянув воздух, спросила Наталья Тимофеевна.
- Это папа. То есть «белка». Он алкоголик. И он повесился.

Наталья Тимофеевна вмиг ослабшей рукой погладила Маришу по голове. Не нашла, что сказать, и повернулась к сидевшему за соседним столиком Егору.

Маленький Егорка нарисовал по краям альбомного листа замкнутый четырёхугольный контур, оставив лист практически чистым.

- Что это, Егорка? – спросила Наталья Тимофеевна.
- Это страх.
- Где? В рамочке ничего нет.
- Он там. Он белый, и его не видно.
- А рамочка зачем по краю листочка?
- Чтоб он не выбрался.