: территория страха

Тёма сидит на жопе, прямо на полу, раскинув длинные костлявые ноги в стороны. Между ног у него низкий ящик с кубиками и маленькими фигурками зверей. Старый, выщербленный, грязно-коричневого цвета паркет цепляется за шорты и колготки если пробовать передвинуться чуть-чуть.
Воспитательница, Эльвира Ивановна пока что не обращает на него внимания, ну и славно.

Тёме всегда попадает больше всех почему-то. Он самый высокий в группе. Бывает, поставит Эльвира Ивановна в туалет в наказание, в угол стоять. Туалет мрачный. Унитазы в мелкой-мелкой паутине трещин. Журчит вода.
А что Тёма? Они сами первые начинают всегда. Соберутся злобной стайкой, щерятся улыбками. «Погоняйся, а, Тём? Ну, погоняйся». Тёма и погоняется. Толкнёт кого-нибудь в стену изо всей силы руками длинными. А Эльвира Ивановна накажет именно его.
Бывает, схватит за ухо больно, прошипит злобно: «Полемин, да что ж такое-то? Что ж ты за изверг такой, а?»

Может перед всей группой на колени поставить у стенки, возле стола своего. Сидят эти, мальчики-девочки. За столами сидят, лепят поделки пластилиновые, а Тёма раскачивается на коленях. Тяжело стоять, затекли ноги. Эльвира Ивановна возит близоруко очками рядом по газетному листу за столом своим. Страшная.
Раньше всех Тёмку приводят утром. Вот и сегодня сидит он со своим любимым ящиком на полу как всегда. Копошится в игрушках, перебирает. Можно журнал ещё взять военный и долго листать, слюнявить палец. В журнале корабли, все в пушках. Страшные.

Вторым обычно Гришку Вострецова приводят. Мамка приводит. Отец у Гришки пьяница и бьёт его. Эльвира Ивановна с Софьей Максимовной обсуждают отца Гришкиного когда тихий час. «Бедный мальчик, весь в синяках» — говорят тихонько. А Тёма слышит. Не спит он во время тихого часа, елозит худыми ногами под одеялом.
Дружит Тёма с Грихой. Двое их друзей на всю группу. Сядут, что-нибудь делают вместе. Остальные стайками, а Тёма с Грихой вдвоём. Вдвоём не страшно никогда. И Гришку никто обидеть не смеет, если Тёма рядом. Самый высокий Тёма в группе.

***

Совсем-совсем прохудились ботинки у Тёмы. Хлопают носами, загребают талый снег. Ещё того хуже, в лужу наступишь, затечёт влага, заструится холодом вверх. С утра сунет Тёма ноги в пакеты целлофановые, а к обеду исхудятся они. Всё равно вечером хлюпают боты, преют ноги.
Давно-давно Эльвира Ивановна сорвалась вниз, на асфальт. Развешивала бельё у себя на шестом этаже, стояла на табуретке на незастеклённой лоджии. Старая была Эльвира Ивановна. Пошатнулась табуретка и пиздец. Так ей и надо. Ухмыляется Тёма, злобно так ухмыляется. Помнит, всё помнит.

У Тёмы сумка на ремне и в ней важными пачками важная корреспонденция. Курьер Тёма. И тоже важный.
Сегодня идёт Тёма опять по многим адресам. Страшно. В людях встречных многое чудится. Вчера дядька какой-то кричал страшным голосом посреди улицы. Далеко обошёл его Тёма. Свернул за угол, а там пьяница. Страшный такой, присел над урной, ковыряется грязными пальцами в мусоре. А Тёма совсем в сторону подался, к краю тротуара. И в это время как раз как загремит крыша, а весна ведь. И прямо слева от Тёмы большая такая глыба ледяная как грохнется об асфальт. Впились осколки по ногам. Весна, капель. Тает всё, рушатся глыбы. Страшно Тёме. А пьянице этому как раз по голове попало куском порядочным ледяным. Вот Тёма и вызвал ему скорую. Ждал, поддерживал ему голову. Не было страха, и брезгливости отвращения не было. Приехали в синих халатах, сверкала мигалка.

- Вы вызывали, молодой человек?
- Да, я. Лёд упал. По голове ему.

Залезли врачи по карманам пьянице. Достали бумажки какие-то мятые. Тёма рядом стоит. А среди бумажек фотография старая, грязная, уголки истрепались. На фотографии Гришка Вострецов. Давно ещё, из садика. И говорят врачи: «Вострецов Николай Иванович, 57-го года рождения». Погрузили в машину и увезли, мигалками сверкая. Долго потом медленно шёл Тёма по улице, вспоминал Гришку. Чуть не опоздал с письмом своим очередным по адресу.

***

Дуплят Тёму. Непонятно за что. Заставляют разбежаться по камере и в стену головой удариться и чтоб изо всей силы получилось. Странные, злые люди.

Лязгает ключом в замке вертухай. Страшный. Бывает, ведёт он Тёму на дознание, приставит к стене серой лицом, полязгает ключом пока дверь закрывает, а после как наподдаст точно-точно в самое больное. По печени или по почкам. И съехать вниз нельзя, держаться надо. Соседи Тёмины страшные в камере. О своём говорят, на непонятном языке. А про Тёму сказали как-то «белый курьер». Вот и следователь так его называет. Говорит что-то про пакеты, что носил Тёма. Важные были пакеты, белые. Носил их Тёма, носил, а потом милиция его в пол ткнула носом до крови, отобрала всё. Страшно. Третью неделю сидит Тёма в СИЗО. Душно в камере, воняет параша.

Вот и сегодня, звенит ключами вертухай, ведёт Тёму по длинным коридорам под жёлтыми лампами. Кто-то сегодня опять будет спрашивать Тёму долго-долго про пакеты, про содержимое и про тех «от кого получал». Сложно всё, страшно. «Кокс был в пакетах, белый» — так говорят они. Все те, что спрашивают Тёму и бьют после.
Вернётся Тёма в камеру, опять бьют. Уже ничего не спрашивают, зато бьют сильнее. «Дуплить» — это здесь называется. Беда, совсем беда.

***

Выпускник Московской государственной юридической академии Вострецов Григорий Николаевич, прибыл сегодня в рамках стажировки в ИЗ 7/12 по адресу: ул. Новослободская, 45. В этом СИЗО содержится, как пояснили ему в прокуратуре, несколько мелких фигурантов по делу о «белых курьерах». Какие-то предприимчивые черти додумались отправлять по явкам недалёких пришибленных недоумков, мнящих себя курьерами. Так и толкался «сахарок» в конвертах. Толкался недолго, контору спалили. А Грише Вострецову предстояло раскрутить цепочку и выйти на заказчиков и организаторов. Стажировка. Ответственная.

Гриша бухнул на стол стопку полученных дел и открыл лежавшее сверху: «Полемин Артём Сергеевич, 1982-го года рождения, ст. 228-ая, ч.1». Вызвал конвойного и попросил привести первого подследственного.