Ирма : Превращение

*****
Лешенька был знатным пехарем. Престижным пехарем, не простым поебщиком-аматором, а настоящей секс-машиной. Профессионалом.

Девочки, достигшие половозрелого возраста, налитые первым соком, как по мановению волшебной палочки, прыгали в его самую средненькую иномарку. «Ранетки», «Дом-2», Джастин Тимберлейк и Сергей Зверев оставались где-то в запределье.

Взалкавшие вкусного «левака» дамы, охлявшие после мужниной диеты, готовы были сами нести на себе и машину, и Лешеньку в придачу. Хищно рычали клокочущей дырой, варварски обхватывали лешин крепкий болт, засасывали в бездну.

Мечтательные тургеневские девушки, поэтично раздвигали побритые «венусом» ножки, подставляли на французский манер причесанные писечки навстречу счастью, думая:
«Я — особенная! Он обязательно на мне женится!»

Брутальные тетки кормили досыта румяной ватрухой; измочаливали до блеска не падающий несколько скачек кряду лешин «биг-бэн», почитая его как святыню.

Прожженные шлюхи сами платили по тарифу. Вертливые бабенки лучших друзей завалили тоннами писем и смс-сок, не давали проходу на вечеринках.

Чуть ли не каждую неделю Лешеньке били морду, но он все равно был непобедим. Бабы всех мастей, возрастов и рангов шли по зову природы, как зомби на пароль колдуна-вуду, словно кролики вслед за сладкой морковкой, подобно паломникам в Мекку.

*****
Казалось бы, Лешенька имел все, что нужно для счастья, вот только счастье не имело его. Сколько бедняга ни старался, в какой позе не изгибался, в какую дырку, щель, отверстие не втыкался — все было бесполезно. Стоящий как Эйфелева башня хуй, был красив, мускулист и куртуазен. На него заглядывались даже гетеросексуалы в общественном туалете. Но «рекордсмен» проходящий многочасовые дистанции, «орало» вспахивающее километровые целины влагалищ, пульсирующий «гейзер Строккур», не приносил владельцу, ни капельки экстаза.

Лешенька в очередной раз усердно долбил ногастую блондинку, раскладывая ее на все четыре стороны света. Смахивающая на Водонаеву деваха утверждала, что узрела Иисуса, а Лешенька нихуя не узрел, лишь натер головку и попусту истратил полведерка спермы. Это была уже стосороковая минута позора. Лешенька чувствовал себя самым последним ничтожеством.

****
Лешенька напился в драбадан, в мясо, до усрачки и кровавых корчей. Бухал без изысков и в одиночку. Раз хуй не приносит счастья — жизнь не имеет смысла. Затарившись водкой и нехитрой закуской, Лешенька глотал сопли и вспоминал те прекрасные годы отрочества, когда даже обычная дрочка приносила радость. Симпатичный голубоглазый подросток, тогда еще не знавший женщин, гордился своим развитым не по годам детородным органом. Подумать только: двадцать четыре сантиметра! У других пацанов были какие-то малокровные «пипетки», убогие «пичужки», а у него – хуй, настоящий хуй! Поняв свою исключительность, Лешенька начал трахать все, что движется. Он бы и старшую сестру поимел для опыта, но она была несговорчивой.

*****
В институте Лешенька слыл неоспоримым чемпионом, ни один другой ебарь в общаге даже не пытался у него перехватить пальму первенства.
И жил бы Лешенька, не тужил, вертя на своей головке всю вселенную, не повстречай он на «свинг-пати» язычницу Оксану. Похотливая как все ведьмы, грудастая чернявка Окси, среди собратьев — Ксена крепко запала на идеальный лешин болт. Даже вылепила из глины божественный хуй и поставила дома на книжной полке. Как и большинство, нехитро скроенных баб она путала отличную еблю с большой любовью.

Когда же Лешенька пресытился ее мистицизмом и зауженной в месте соприкосновения дыркой, впавшая в жуткую депрессию Окси, решила обидчику мстить. Лешенька находил на половичке перед дверью разноцветные перья, покореженные звериные когти, засохшие фекалии, рассыпанную соль, длинные нити, пряди волос, связанные бечевками веточки и прочую колдовскую хрень. Он хохотал над происками любовницы, выметая мусор; чисто ради прикола сходил к парапсихологу; пару раз прислал истеричной Окси букет цветов. Ни одна телка так печально не убивалась по его елдаку. Нагоревавшись «принцесса-воин» куда-то неожиданно исчезла. Лешенька же повысил свою «трах-планку», получил должность арт-директора рекламного агентства, купил машину, расширил границы «освоения», оформил ипотеку.

****
Аукнулось ему нескоро: обещанного, как говорится, три года ждут. И вот в один вполне фортовый вечер, Лешенька дебютно облажался. Похожая на Одри Тоту милашка, скачущая на нем во весь галоп, уже успела раз пять, не меньше кончить, а он и на полпути не был близок к оргазму.
- Я тебе совсем не нравлюсь? – капризно надув губки пролепетала милашка. – Я что-то не делаю не так, зайчик?
Зайчик выдавил из себя улыбку, погладил Одри по взмокревшей спинке и соврал.
- Я просто устал, детка. Давай, утром продолжим.
Утром Лешенька потерпел еще большее фиаско, из жалости Одри сварила ему кофе.
- Это все из-за недостатка тестостерона и нехватки витаминов, зайчик. А может, просто села батарейка.
Зайчик, все так же натянуто улыбаясь, послал ее к черту.

****
После долгих колебаний Лешенька решил сходить к именитому сексологу. Именитый сексолог показывал цветные пошлые картинки, задавал каверзные вопросы, по-отечески предлагал новые извращения. Но Лешенька все уже перепробовал. Если бы б не имидж «альфа-самца», он точно высморкался бы в белое накрахмаленное плечо доктора.
Доктор, печально вздохнув, созвал консилиум: скоро в комнате было целое сборище врачевателей, в том числе и ебабельных теток. Особенно Лешеньке приглянулась рыжая, эдакая Лисичка-сестричка. Спавший до этого сном праведника лешин хуй, воспрянул духом, гордо поднял головку и вперил свой единственный зрячий глаз в женщину-психолога. Докторша плотоядно ухмыльнулась.

Вечером Лешенька остервенело трахал рыжую и воображал себя Тицианом. Пунцовая залупа горела огнем, а напалма все равно не было, так легкие брызги шампанского. И никаких полетов в Космос. Разомлевшая после долбежки Лисичка, по-матерински утешала Лешеньку.
- Ну не расстраивайся. Ну, давай я тебя побью или ты меня? Или позовем проституток? А хочешь, я на тебя написаю или в попку трахну?
- Да не даст это ничего! Я и у мужика сосал, а толку?
- Кися, а гипноз? Я могу внушить тебе, что угодно. Иглоукалывание тоже помогает, говорят…
- В пизду свои иголки засунь, — нагрубил ей кися. Рыжая поспешно оделась, назвала Лешеньку «ходячим дилдо» и с победоносным видом вышла.

*****

Объявление об услугах потомственной целительницы в седьмом поколении, «белой» ведьме Серафиме, Лешенька нашел на странице десятой скролла. Кругом была одна и та же несусветная хуйня.

«Исцеляю болезных и страждущих. Помогаю обрести мужскую силу, избавляю от фригидности. Финансового благополучия, успешной карьеры и крепкого семейного счастья не гарантирую. Специализация – интимная жизнь».

- Да? – Ответила ему на том конце трубке баба с гнусавым голосом.
- Э-эээ. Здрастье… Я …хочу записаться … на прием. Э-эээ. Сегодня можно? – Нерешительно спросил Лешенька.
- Приезжайте к шести. Оплата строго по договоренности, зависит от проблемы и степени запущенности заболевания. Мужскую силу возвращаю с первого раза. Эффект с каждым сеансом возрастает. Если результат не устроит, деньги верну. – Вещала «белая» ведьма.
- Это то, что мне нужно! – Лешенька метнулся кабанчиком из своей прокуренной и зачаженной трехдневным перегаром конуры, брызнул на лету в рот «Антиполицаем» и значительно превысив скорость, помчался молнией к гадалке.

******
Серафима оказалась дебелой пережженной блондинкой лет сорока, в атласном с алыми маками халате, вполне приятной ебабельности, если не считать цвета волос и гнусавого голоса. За услуги колдунья взяла двадцать пять баксов.
Целительница усадила Лешеньку перед собой, раскинула карты, начала талдычить о каком-то невозврате энергии, долго махала перед его небритой мордой холеными руками, капала на твидовый пиджак воском, кропила темную макушку святой водой.
«Вот хуйня, — думал про себя Лешенька. — Тупая выкачка денег. Вдуть бы ей, да резона все равно нет».
- Не торопись, — сказала ему Сима, приподнимая полы своего халата, открывая взору мужчины свою раздроченную годами щель. – Что чувствуешь?
Хуй помимо воли хозяина опять начал вставать. Минут через пять они активно поебывались на столе, где были раскинуты карты. Симочка была лютее дьявола, изобретательней Коперника, корыстней Гобсека.

«Вот жизнь у меня: гадалка и та за мои бабки выебла. Целительница в седьмом поколении. Блядища в первом и последнем», — цинично пыхтел Лешенька, вонзая в белое пухлое тело Серафимы свой кол как сваю. И опять все было впустую. На какой-то тысячной секунде что-то подходило похожее, не совсем оно, но все же ближе к истине. Матка у Симки работала как пылесос. Насытившись, ведьмачка, вытерла промежность, спросила закурить.

- Хрен его знает, что с тобой, котик. Ебешься ты как Бог, но в рай сам почему-то не попадаешь. Я вечером тут без тебя поколдую. Не знаю, что выйдет. Но попытаюсь. Кончать точно будешь.
Отпустив его на еще большем стояке, Серафима поправила прическу, смачно засосала Лешеньку в губы, выпроводила за двери, но баксы не вернула.
«Коза драная. Свяжись с пиздой, сам пиздой станешь», — выругался котик, затягиваясь сигаретой. Домой он взял две бутылки. В колдовство по-прежнему не верил.

*****
В полночь Лешенька почувствовал резкий толчок в груди, его подняло к потолку, шарахнуло током, закружило в вихре, бросало, словно мячик из одного угла в другой. Когда он наконец-то приземлился на диван перевернутой латинской буквой Y — превратился в женский клитор! Прямо-таки исполинский. Гладкий, красивый и мясистый. Это был ад: вместо хуя из-за кожаного «капюшона» выглядывала глянцевая фасолинка с крошечной головкой. Если бы у Лешеньки остался рот, он бы проклял до седьмого колена Серафиму. Теперь же заорать, всплакнуть, выпустить струю было не из чего. Розово-пупырчатый он вслепую, хаотично елозил по дивану, растирая себя до красноты; странное томление волнами проходило по его новой оболочке. Лешенька начал увеличиваться, расти, набухать, наливаться блядским соком. Каждое движение приносило такое острое и давно забытое наслаждение. Фейерверками взрывалась комната; приятная истома полностью укутывала его «тельце». Невидимый музыкант играл волшебную симфонию. Маленькие спрутики распускали свои щупальца и снова сжимались по спирали. Крошечные гномики танцевали на нем бодрую ирландскую польку. Он стал одним сплошным источником кайфа. Лешенька кончал снова и снова. Серафима не соврала…