Fairy-tale : Фашист

Фашист
Известный психотерапевт Иосиф Кремер, мужчина строго еврейской внешности, солидный и всегда аккуратно одетый во что-то явно заграничное, сидел в дорогом московском ресторане и потягивал французский коньяк в обществе двух приятелей, бывших однокурсников.
- Переезжал бы ты, Йося, в Москву, — советовал ему психотерапевт Бабушкин, специализирующийся на рублевских алкоголиках, — в Москве перспективы. А что можно делать в белорусском областном центре, я ума не приложу.
- В Москве я буду один из…., — ответствовал ему Йося, — а там я один – единственный. Тебе не понять. К тому же я занимаюсь регрессивным гипнозом и мои эксперименты хорошо финансируются.
- Йося! – воскликнул Бабушкин. – Ты веришь в реинкарнацию?
- Я верю во все, что приносит мне деньги, а моим пациентам – избавление от страданий, — заявил Кремер, с наслаждением принюхиваясь к коньячному аромату. – К тому же это еще и безумно интересно. Вот был у меня недавно случай….Приходит ко мне дамочка. Лет тридцать. Одета хорошо, со вкусом, без излишеств. Вся заплаканная, чуть ли на колени передо мной кидается. Помогите, Вы моя последняя надежда, я без него жить не хочу! Дамочка моя замужем, стаж семейный 10 лет, есть ребенок, мальчик семи лет, Вася. Работает она в железнодорожном управлении главным бухгалтером, денег получает много, муж там же инженер. Квартиру недавно купили двухкомнатную. И все вроде хорошо да только муж придираться начал. Не так приготовила обед, не то платье одела, подруги у тебя идиотки, а мама – змея подколодная. Ну, он всегда, по ее словам, придирчивым был, а последние полгода (после своего тридцатипятилетнего юбилея) как с цепи сорвался, орет по любому поводу. Руки стал распускать. Причем все это происходит в трезвом виде, муж вообще не злоупотребляет. Требует развод. Мол, не хочу с тобой жить и точка.
Дамочка моя первым делом к бабкам рванула. Тем, что привораживают – отвораживают. Среди этой магической шайки иногда встречаются почти профессиональные психологи, умеющие не хуже нас объяснить человеку, что да как. Только не в этом случае. Бабки ей наплели про разлучницу, которая порчу навела на смерть, да хорошо карман пощипали. Толку никакого – муж не унимается, руки все больше распускает. На горизонте появляется та самая разлучница, баба ушлая и вульгарная, которая грозится нанять киллера и прихлопнуть мою дамочку, если та по-хорошему не хочет развестись. А дамочка его еще больше любит и еще чаще подушку слезами обливает. Применил я к ней свою методику, ввел дамочку в состояние гипноза.
Приходит она в себя через пару часов и вся такая потрясенная мне рассказывает, что видела. Будто родилась она в году двадцатом прошлого века в такой бедной, но честной советской семье, закончила рабфак и пошла в школу работать учителем младших классов. В сороковом встретила парнишку по имени Андрюша и вышла замуж. К июню сорок первого уже с пузом ходила, готовилась стать матерью. Андрюша на фронт не рвался, выбил себе бронь, вроде он как в тылу нужнее в качестве заводского рабочего. Андрюша был из поволжских немцев, деда его раскулачила советская власть да в лагерь отправила, вместе с родителями. Вырос он в детдоме злым и на власть обиженным. Как с Лизой (это имя прошлое клиентки моей, сейчас она Ольга) жить стал, портрет Сталина из дому вынес. Мол, не могу на него смотреть и все! Деда и родителей, сгинувших в лагере, вспоминаю. Лиза, она советская до пяток, ее предки ишачили на барина, бедствовали да хлебом с водой постоянно завтракали. Дала советская власть чуть масла на хлеб помазать да сахарину в кипяток бросила – вот и ишачим теперь на нее. Сталин – вождь, Ленин – бог. А Андрюша – глупый, но из него можно слепить советского гражданина, если постараться. Бабы, бабы! Что вы пытаетесь без конца мужей переделывать в надежде, что те станут лучше?
Лиза, конечно, порадовалась, что Андрея на фронт не забрали, кому охота с младенцем на руках вдовой остаться? Но с другой стороны, соседи косились злобно и сплетничали: мол, дал твой Андрей кому надо денег, чтоб под бабьей юбкой отсидеться. Провожая на фронт подругу Женю, Лиза стояла на вокзале и пузо свое прикрывала, стыдно было, что люди едут Родину защищать, а она ничем помочь не может. И хоть сказала Женя, что рожать – не менее важная задача, чем с фашистами бороться, все равно Лизе казалось, что они с Андреем – отщепенцы какие-то.
А в августе, когда Лизиной дочери Жене (в честь подруги назвала, похоронка на нее пришла через месяц после отъезда, разбомбили Женин санитарный поезд) исполнилось два месяца, в город пришли немцы. Белокурые гансы (настоящие арийцы) вошли в город хозяевами. Развесили на столбах листовки со щедрыми посулами денег и власти тем, кто согласится сотрудничать с фашистами.
Андрея вызвали в комендатуру. Лиза прождала его целый день, сидя у окна, не сводя глаз с ворот. Она боялась, что мужа, здорового физически, увезут на работу в Германию, и она останется одна, с маленькой капризной дочкой. А узнают гитлеровцы, что отец ее, летчик, в числе первых уехал на фронт, вместе с мамой – хирургом, выведут на городскую окраину и приставят холодное дуло к затылку.
Муж вернулся вечером, веселый, счастливый, пахнущий шнапсом. Он сунул Лизе большую плитку шоколада и, упав на кровать, радостно воскликнул:
- Ну, Лизхен, новая жизнь начинается! Теперь у нас все в кулаке будут! Все, баста! Мы хозяева жизни! – он вытащил из кармана револьвер и покрутил его в руке.
- Кто тебе дал оружие? – испуганно спросила Лиза.
- Они дали. Арийцы. Настоящие хозяева мира, а не твои сталинисты-ленинцы с голой попой да глупой верой в коммунизм. Я ведь тоже ариец, ты не забыла? И ты, жена моя, будешь считаться арийкой. А несогласных мы повесим на главной площади. Коммуняк, жидов, комиссаров. Ферштейн?
Лиза закрыла рот ладонью. Она в ужасе посмотрела на довольного мужа, вообразившего себя настоящим героем.
- А соседку Аньку я первой на столбе вздерну! – Андрей вспомнил, как пятидесятилетняя правдолюбка Анна Никитична, председатель профкома завода, обвинила его в трусости и нежелании воевать, назвав «сопляком». – А ее мужа, который на Западном комиссарит – вторым. Сына, Яшку, отправим товарняком в Германию, ему пятнадцать, а все взрослым прикидывается, ошивается по военкоматам с просьбой на фронт немедленно, прямо на передовую. Раз взрослый – пусть работает на благо новой родины. Закончилось их время, Лизхен! А наше пришло. Теперь денег будет вдосталь, и золота, и побрякушек тебе купим. Выше голову!
Он сбросил на пол ботинки, уютно устроился на высокой подушке и захрапел. Потрясенная Лиза автоматически укачивала Женечку и думала о том, как жить дальше, с врагом, с натуральным фашистом, который за шоколад и бутылку шнапса продал Родину. «Да всегда он таким был, фашистом от рождения, и не переделать его, не перекроить под советские идеалы. Не отмоешь добела черного кобеля, сама только запачкаешься». Из кармана Андрея выпал тяжелый револьвер. Лиза подняла оружие. Стрелять она умела, отец еще в детстве научил. Пуля вошла Андрею в середину лба, оборвав его сон, в котором он видел себя успешным бойцом СС, вешающим на главной площади злобных коммуняк. Душа его отправилась прямо в ад на раскаленную сковородку, где многие столетия вынуждена она мучиться за непотребные мысли свои о человекоубийстве. Лиза быстро собрала вещи, взяла на руки плачущую Женечку и вышла в холодную августовскую ночь. Ей удалось добраться до госпиталя, где работала ее мать, а после войны она вышла замуж за хорошего парня и родила ему сына. Умерла Лиза в семьдесят втором от банальной пневмонии. А в начале восьмидесятых вернулась в образе Ольги. И замуж вышла за того самого Андрея, предателя и фашиста. И поведением своим мстит он ей за то убийство, желая уничтожить благоверную хотя бы морально.
- И как поступила твоя пациентка Ольга после того, как узнала, что в прошлой жизни убила собственного мужа?- поинтересовался Бабушкин.
- Она отправилась искать его могилу. Встретилась с Женечкой, которой исполнилось семьдесят с лишним, пообщалась. Выяснила, как Лиза рассказала своей дочери, что Андрея убили фашисты за отказ с ними сотрудничать. И дочь, ни разу не видевшая отца, каждую неделю покупает на свою скромную пенсию пару гвоздик и кладет их к гранитному памятнику с именем Андрея. Мол, настоящий герой, не пожелавший сохранить жизнь в обмен на предательство. Ольга, конечно, промолчала. И тоже две гвоздики положила.
- А что муж? – в разговор вступил второй однокурсник, Литвин, руководитель тренингов для неудачливых бизнесменов.
- С мужем она сразу же развелась. Не захотела жить с фашистом! – засмеялся Кремер. И я сам подумываю на ней жениться, скажу по секрету. Хорошенькая женщина! Невозможно не влюбиться.
Он вытащил из кармана бумажник и продемонстрировал приятелям фото молодой изящной блондинки с пухленьким ртом и нежно-карими глазами.
- А муж ее по щекам бил, скотина такая! – злобно выдавил Кремер.
- Фашист, что с него взять, — объяснил Бабушкин.
И однокурсники с ним тут же согласились…