Шева : Летающий хуй

Это мой бар.
Не потому, что он мне принадлежит. Нет.
Я обнаружил его случайно пятнадцать лет назад.
Цифра в счете была написана так размашисто, что хрен поймешь — тройка или восьмерка. Я оставил на столике деньги. И мы вышли.
Мы — это моя тогдашняя любовь и ее младшая сестра.
Не пройдя и десятка метров, услышали сзади оклик. Со счетом в руках подбежал бармен. Таки — восьмерка. Разобрались, посмеялись. Ну не Герман я.
Вот так и познакомились.


…Тематика заведения обозначает себя уже на входе. За входной дверью из дюралевого листа с шипами — в транспортниках обычно пол таким листом стелят, маленький тамбур. Пожалуй, даже меньше, чем метр на метр. В тамбуре внизу слева — застекленная ниша с подсветкой.
В которой стоят высоченные шнурованные ботинки на толстой подошве. Нет, это не гламурная обувка гота или боевые берцы скина. Это элемент экипировки летчика истребителя-перехватчика шестидесятых-семидесятых годов. Прошлого века, конечно.
Дверь направо — и вы попадаете в первый, «курящий» зал. Ну как зал? Зальчик, на самом деле. Столиков на пять-шесть. А если уж быть по авиационному точным – на семь. Считая «хозяйский» стол.
Справа в углу стоит гермокостюм опять же, летчика истребителя-высотника. С «космическим» плексигласовым шлемом-«забралом» — все, как положено. Рядом на тремпеле висит темно-синяя «парадка» старлея ВВС СССР.
Вместо обоев все стены до потолка оклеены аэронавигационными картами. Поверх которых висят десятки фотографий различных самолетов. Начиная с Юнкерса-52 и заканчивая Мрией Ан-225. Висят различные авиационные причандалы, как-то: штурвал от Ту-16, небольшой пропеллер, даже не знаю от «кого», альтиметр. Рядом с баром на стене висит желто-голубой флаг ВВС СССР. Весь в складках от тяжести с полусотни значков авиационной тематики.
Потолок в обоих залах бара — купол парашюта. Той серии, что с дырками.
Отдельная тема — барная стойка. Собственно стойка, в общем-то, традиционная. Пара высоких деревянных табуреток перед, резные «дубовые» колонны, свисающие сверху в ожидании клиентов спящими летучими мышами ряды пузатых и не очень бокалов. Многоцветье разнокалиберных бутылок за спиной бармена.
Но! Огромное, а для фаната – вообще «сбивающее с ног» количество авиационной атрибутики.
Это и натянутый на что-то прямо на стойке настоящий кожаный шлемофон из экипировки авиационного курсанта пятидесятых. Который надевается на голову клиента, заказавшего коктейль Б-52 под ретро-песню из фильма «Небесный тихоход». Помните — Пора в путь-дорогу, дорогу дальнюю, дальнюю, дальнюю идём…
Это и взлетающая со стойки серебристая модель американского истребителя Мустанг. Фюзеляж которого, на самом деле — трубка телефона.
Это и бессчисленные дирижабли, миниатюрные фигурки самолетов и прочие разнообразные авиационные мелочи, которые окунают тебя в атмосферу того мира, в котором ты когда-то жил. Да душой там и остался.
Девушка-бармен почему-то чертовски напоминает Бритни Спирс-стюардессу в клипе Toxic. Совершенно случайно при наклоне лицом к стойке она демонстрирует в глубоком разрезе небольшую, но красивую грудь с толстыми темными сосками. А наклоняясь к нижним полкам с бутылками — узенькую полоску обычно красных стрингов.


Я очень долго проработал в этой высотке, на первом этаже которой находится бар. Мы его даже называли, смеясь – наш придворный бар.
Сегодня я здесь не просто так, как обычно. А по поводу.
Наша контора переехала в другое место. Но часть души объемом в пятнадцать лет осталась здесь. И я приехал сделать своему бару подарок. На память.
Подарок необычный. Я купил эту штуковину в командировке в сувенирной лавке в Афинах лет семь назад.
Привез домой, с гордостью повесил в коридоре. Вечером прихожу с работы, смотрю – нет.
Где, кто посмел?
- А мама сняла и спрятала! — гордо дочка отвечает. «В бидончике», мол. Искал недолго. Ну что такое женское представление «спрятать» против холодного аналитического мужского ума? Нашел, водрузил на место. Провел с женой разъяснительную работу. Типа — «руками не трогать».
На следующий день история повторилась. Высокоинтеллектуальный диспут под девизом «Поскольку договориться нам не удастся, есть предложение сразу перейти к оскорблениям», сопровождаемый многократным повторением мантр с обеих сторон типа, — Оно будет здесь висеть! Я сказал! и – Это никогда не будет висеть в нашем доме! завершился предсказуемым итогом.
Я отнес это на работу.
Присобачил в кабинете. С внутренней стороны несущей колонны — чтобы посетителям видно не было. Зато мне видно хорошо. Ну, ясное дело, перед приятелями хвастанул. Разнесли. Зашел шеф, — Ну, показывай свой артефакт! С гордостью подвел. Рассматривал долго. И вынес вердикт, — Убери к хуям!
Ну… — к хуям так к хуям.
Сегодня вот бережно достал «из запасников», аккуратно завернул. И вот мы здесь. Ждем Андрея — хозяина бара.


… Андрей, привет! Знакомься — это Карина. Карина — это Андрей. Для тебя, пожалуй, Витальевич. Андрюша, я чего просил тебя подойти. Ты же знаешь — мы съехали отсюда. К сожалению. Но — уже ничего не сделаешь. Но ты и твой бар мне очень дороги. Сам знаешь, почему. Вот я и решил сделать небольшой подарок тебе, а точнее — любимому бару. Поскольку бар авиационный, подарок у меня будет тоже…почти авиационный.
Каринка, закрой пока уши! Помнишь, Андрюха, старый анекдот про летающий хуй? Да, да, про Фантомаса… Так вот, смотри — здесь даже два. Размер — натуральный. Оба с крыльями. Парой летят, как положено. Ведущий и ведомый.
А материал, материал-то! Каменюка настоящая! Килограмма два точно весит, если не больше. Смотри, сзади — видишь оттиск печати? Одним словом, это точная копия одного из барельефов Парфенона, найденная при раскопках. Вот такая у них, у древних греков, тематика была — что поделаешь.
Спасибо, говоришь? Не ожидал? Ну дак! И тебе спасибо. Буду залетать к вам. По возможности.


…Я смотрю на нее и…больше ничего мне не надо.
Прав, прав был Виктор Олегович. Когда написал в «Чапаеве», что если условно взять за сто процентов то, что может дать прекрасная женщина, девяносто процентов она дарит в тот момент, когда просто ее видишь, а остальное, из-за чего идет весь тысячелетний торг, — всего лишь крохотный остаток.
Смотрю, как она улыбается, как вдруг надувая губки, делает серьезное лицо, как опять смеется, как вроде исподтишка, — но я-то вижу! бросает оценивающие взгляды на лица входящих в бар мужчин.
Я думаю о ее нынешнем парне. О котором, как обычно, она мне рассказала.
Ирония судьбы — он работает в этом же здании. На первом этаже которого мы сейчас сидим. Жизнь иногда выдает удивительные расклады. Просто не все участники видят их полностью. И слава Богу.
Интересно, какой он? Что бы он подумал, сказал, сделал, если бы увидел нас?


- Я хочу тебя попросить об одной вещи.
- Какой?
- Не приходи с этим своим теперешним сюда. Хорошо?
- Хорошо! Как скажете. Но почему?
- Это место слишком дорого для меня. И по жизни, а тем более — с тобой. Я хорошо помню, как мы первый раз были здесь. Ты тогда наверняка не обратила внимание, но мы сидели за этим же столиком. Это «мой» столик. Поэтому если даже вдруг зайдете, не садитесь за него. Окэй?
- Хорошо, хорошо. А что так грустно? А вы надолго уезжаете?


Вопрос остается без ответа.
Я — не уезжаю.
Я ухожу.
Так надо. Мне так кажется.
Но…и тут я кричу все матерные слова, которые знаю.
Но не вслух, а про себя. Да уж…про себя.
Но я вернусь. Обязательно вернусь.
И тогда позвоню тебе.
И назову время и место.
И когда я войду в бар, ты будешь ждать меня здесь.
За этим столиком.