Fairy-tale : Пицца для мистера Шиллера

Пицца для мистера Шиллера
Генри Шиллер, известный математик, доказавший гипотезу Римана о последовательности образования простых чисел, принимал у себя дома менее известного математика Николя Галена, француза по происхождению и англичанина по месту проживания. Гален зарабатывал себе на жизнь созданием учебных программ на компьютере, ни в чем не нуждался, однако подобно классическому гению, ходил в одном свитере, порванном на локтях, и вечно забывал причесаться. Его спутница в противовес ему была хорошо и элегантно одета в стильное черное платье, сильно накрашена и аккуратно причесана. Человек века прошлого без труда узнал бы в ней певицу Эдит Пиаф. Беда лишь в том, что в году 2050, который стоял на дворе, и певица, и ее поклонники были давно мертвы. Подруга же Шиллера, милая молодая девушка с длинными белокурыми волосами и глазами цвета весеннего неба Шотландии (именно там родился и вырос Шиллер, переживавший из-за отделения страны от Англии и вынужденный проживать в вечно туманном Лондоне), не была похожа ни на одну из известных женщин прошлого и настоящего столетия, слегка прикрывала безупречное тело спортсменки розовым сарафаном. Шиллер легонько нажал на ладонь ее правой руки, и блондинка пропела:
- Добрый день, уважаемые гости! Не желаете ли чаю с лимоном?
- С лимоном, как же, — проворчала мать Шиллера, входящая в гостиную с подносом, на котором дымились четыре чашки с чаем и блюдце с подсохшим печеньем, — не заработала ты на лимон. Настоящие овощи и фрукты стоят дороже, чем весь твой гардероб, шлюшка.
- Вы сегодня просто прелестны, мамочка, — блондинка словно не заметила грубости и улыбнулась широко сморщенной карге в остро пахнущем нафталином платье. Одежду мамаша Шиллер покупала по дешевке в ближайшем магазине для бедных, где вечно жаловалась на дороговизну продуктов и собственную маленькую пенсию. То, что ее сын известный математик, способный купить сразу все платья из коллекции Армани либо другого модельера с мировым именем, мисс Шиллер благополучно забывала, переступив порог дорогого пентхауза.
- Мама, Мадемуазель Алиса Вас просто обожает, — заметил Шиллер.
- Если бы твоя шлюшка молчала, мы бы меньше тратили денег на ее батарейки, — злобно прорычала мисс Шиллер.
Мадемуазель Алиса была куклой. Нет, не той вульгарной подделкой из секс-шопа с огромными губами на пол-лица, а изящной силиконовой игрушкой, сделанной по спецзаказу. Генри Шиллер, человек в отношении женского пола крайне стеснительный, сделал ее максимально похожей на единственную девушку, в которую он когда-то был влюблен. Алиса Мак-Грегор из пригорода Эдинбурга, которую одноклассники звали Мадемуазель Алиса за особое изящество, свойственное в основном женщинам французской нации. Конечно, она пользовалась огромной популярностью среди мальчиков, и выскочила замуж сразу после окончания школы, не утруждая себя продолжением образования. Мужем ее стал такой же желторотый птенец, чьи родители занимались производством синтетической пищи, направлением в бизнесе довольно перспективным и сулившем огромные прибыли. Очкарика Шиллера, сына матери-одиночки, продававшей булочки в школьном буфете, она не выделяла из общей массы влюбленных дурачков, не стоивших ни йоты ее внимания. На день святого Валентина робкий Генри прислал ей картонное сердечко с подписью, на выпускном вечере, выпив для храбрости джин-тоника, объяснился, заикаясь, в любви и рассказал о своих честолюбивых планах по получению Нобелевской премии и пообещал в будущем обеспеченную жизнь. Мадемуазель Алиса, хмыкнув, заявила, что Генри уже пятый идиот за этот вечер, который просит ее руки, но замуж она выходит за отличного парня, Этана Макмиллана. И ждать, пока Страшилка Шиллер выбьется в люди, она не хочет. К тому же он ей органически противен. Она сменила фамилию на Макмиллан, но каждый год, 14 февраля, Генри Шиллер отправлял ей цветы с карточкой, на которой писал «Вечно твой Генри».
После получения Нобелевской премии Генри Шиллер заказал Мадемуазель Алису в лондонской фирме «Puss doll», заплатив за нее…о, нет, любовь бесценна, много-много бумажек с изображением английской королевы. Теперь Алиса была с ним постоянно. Мамаша Шиллер, сперва выступившая категорически против силиконовой невестки, со временем оттаяла, справедливо рассудив, что кукла в отличие от живой Алисы, обладает характером более спокойным и уживчивым. Единственное, что бесило ее – болтовня Мадемуазель Алисы. Раз в неделю Генри менял в ладони Алисы разговорное устройство, чтобы кукла могла рассказывать ему популярные новости и делать комплименты мамаше Шиллер.
Николя Гален, имевший подобную куклу, заплатил за свою Эдит гораздо меньше, так как силиконовых клонов Пиаф было несколько. Его Эдит выражалась на литературном французском и при желании хрипло выдавала хиты некогда всенародно любимой певицы. Гален был убежденным асексуалом, для которого близость с женщиной была невозможна психологически – он совершенно не получал удовольствия от секса. Пара мелких интрижек в юности вселила в него отвращение к этому животному акту с невыносимым запахом пота и естественных выделений. Кукла Эдит к такой холодности своего избранника относилась равнодушно и не обвиняла его черствости и непонимании. И Гален, и Шиллер, относились к новому общественному явлению идоллаторов (людей, предпочитавших общение с куклами живому человеческому), спокойно сносили насмешки в свой адрес, и по уик-эндам гуляли по Лондону в сопровождении своих спутниц, выставляли их фото в социальных сетях и обменивались с такими же чудаками секретами по уходу за силиконовыми леди. Впрочем, чудаками они себя не считали. Зачем нормальному человеку, проживающему в 21 веке, нужна жена? Стиральная, посудомоечная машинки и хороший пылесос вполне справятся с грязью. С помощью кухонного комбайна можно иногда себя побаловать чем-то вкусненьким. Но синтетическая еда продается в любом магазине недорого, и заказав себе через интернет энное количество завтраков-обедов-ужинов, можно вообще не беспокоиться о трехразовом питании.
К тому же, под живого человека пришлось бы волей-неволей подстраиваться, отказывая себе в той куче мелочей и холостяцких привычек, которые составляли основу жизни до появления капризного существа под названием «женщина». Силиконовая копия не требует пищи, покорно сидит в кресле в том, что на нее оденет хозяин и говорит только то, что приятно хозяину. На нее не нужно затрачивать эмоции, вгоняя себя в стресс.
- Сегодня 14 февраля, — вспомнил Шиллер, — я с утра отправил букет голландских тюльпанов Алисе Макмиллан. А своей Мадемуазель Алисе я бы хотел приобрести золотую подвеску с жемчугом. По-моему, жемчуг – это то, что надо.
- Я согласен с Вами, сэр, — почтительно наклонил голову Николя Гален, — не прогуляться ли нам после чая в один из универмагов? Я тоже давно не баловал Эдит. Все некогда. Новая программа по обучению комбинаторике занимает так много времени.
- Безусловно, — согласился Генри, — но забывать о своих подругах не стоит.
И доев подсохшее печенье – апофеоз кулинарного мастерства мамаши Шиллер, друзья и их очаровательные спутницы отправились по магазинам. Конечно, заказать подобные украшения можно было и по Интернету, это вышло бы дешевле, тем более, что магазинов в компьютеризированном мире оставалось совсем немного и посещали их либо богачи, либо ретрограды, но друзьям хотелось пройтись по Лондону. Они надели легкие, почти невесомые, респираторы, позволявшие преобразовывать вредный смог столицы в чистый горный воздух, и вышли на улицу.
Побродив с пару часиков по городу, Шиллер купил Алисе прекрасную подвеску, тепло распрощался с Галеном и Эдит Пиаф и почувствовал, что проголодался. Он заказал в Интернете настоящую итальянскую пиццу, в которой процент синтетических продуктов не превышал цифру двадцать и уселся за редактирование книги. Курьер с пиццей прибыл через десять минут. Генри Шиллер открыл дверь и увидел вполне еще симпатичную женщину лет сорока – ровесницу самого Генри.
- Пицца для мистера Шиллера, — усталым голосом пробурчала курьерша. Она подняла глаза на Генри и воскликнула:
- Шиллер? Генри Шиллер? Вы узнаете меня?
Математик внимательно всмотрелся в лицо женщины. Если убрать глубокие морщинки возле рта и глаз, если удлинить белокурые стриженые волосы, в которых уже явно виднелась седина, если добавить блеска в голубые глаза (небо Шотландии холодной осенью)…
- Алиса Мак-Грегор? – узнал он и замер потрясенный. – Ой, простите, миссис Макмиллан.
- Нет, Алиса Мак-Грегор, — поправила его женщина с улыбкой, — я уже несколько лет в разводе и ношу свою девичью фамилию. Правда, дети остались Макмилланами. Их у меня трое: два мальчика и девочка.
Генри предложил Алисе войти. Они сели на диван в гостиной, и Мадемуазель Алиса, живая, хотя и постаревшая, принялась рассказывать Генри о своих заключениях. Поспешное замужество и рождение троих детей помешало ей поступить в колледж, поэтому профессии у нее никакой нет. Этан Макмиллан посчитал, что синтетическая еда – это скучно и вложил все деньги в разработку нового синтетического напитка, способного заменить спиртное. Полученный им дешевый синтетический джин стал причиной смерти нескольких десятков человек и вместо фантастической прибыли Макмиллан получил 25 лет тюрьмы и всеобщее презрение. Алиса переехала в Лондон, где практически круглосуточно вынуждена работать курьером по доставке пиццы, чтобы хоть как-то прокормить детей.
- Я часто думала о Вас, Генри, — призналась Алиса с робкой улыбкой.
Это было правдой. В первые, счастливые годы замужества, получая букеты 14 февраля, Алиса говорила мужу: «А ведь этот дурачок Генри по-настоящему влюблен в меня! Учись!». Этан обнимал Алису, называл ее «моя любимая женушка» и вручал букет, в котором были те же цветы, что посылал Генри, но на несколько экземпляров больше, подчеркивая, что его любовь гораздо богаче и полнее, чем чувства «глупенького очкарика-неудачника». Наукой супруги Макмиллан не интересовались, поэтому успехи «очкарика» оставались для них неизвестными. Спустя десять лет, когда Этан пристрастился к наркотикам, 14 февраля он просто выбрасывал букет в урну, злобно ворча «Похоже, ты удачно трахнула этого придурка, раз он не может тебя забыть!». Семь лет назад Этана посадили в тюрьму, Алиса развелась с ним и в жизни ее наступила черная полоса безденежья и депрессии, от которой не излечивали одноразовые ночные гости, прошедшие чередой через ее одинокую постель. В сорок лет Алиса была полностью разочарована в жизни и, просыпаясь по утрам, мечтала о скорейшем окончании очередного серого дня. Только 14 февраля, получив очередной букет, она на какое-то время превращалась в себя бывшую, ветреную кокетку, разбивавшую мужские сердца. «Он наверняка все тот же бедный очкарик, мечтающий о несбыточном», думала она, принюхиваясь к живым цветам.
- А я доказал гипотезу Римана и получил Нобелевскую премию, — похвастался Шиллер.
Алиса удивленно посмотрела на него. Она понятия не имела о Римане, но стоимость пентхауза и мебели в гостиной прикинула моментально. Она мысленно обругала себя теми выражениями, что используют простые работяги Ист-Энда за то, что подарила свою молодость смазливому наркоману и нарожала такую чертову прорву детей. Нет, своих малюток, старшему из которых исполнилось двадцать, а младшей – одиннадцать, она любила. Но каждое утро, вынужденная вставать в пять, оглядывая убогую квартирку, она ненавидела Этана Макмиллана, сбросившего ее с пьедестала светской львицы в мрачные трущобы Ист-Энда, и ненависть эта задевала и его детей, похожих на безумного Этана и внешностью, и характером.
Но ведь Генри Шиллер по-прежнему любит ее, и доказательством этому служит очередной букет, полученный рано утром. Значит, время еще можно повернуть вспять, а судьбу-индейку заставить преклонить колени перед Алисой Мак-Грегор. Жена известного ученого! Это ведь светские рауты, присутствие на кубке Эскота, дорогие наряды. Знакомство с цветом английской знати, которая даже в просвещенном 21 веке держится за традиции и тратит кучу денег на содержание королевского двора, роскошь, от которой отказалась независимая Шотландия.
- Вы любите меня, Генри, — проворковала Алиса, пытаясь вложить в собственный лепет максимум сексуальности, — и я всегда была влюблена в Вас, но боялась признаться себе. Наша встреча – вот замечательный знак судьбы. А присланные Вами тюльпаны великолепны!
«Все ученые – идиоты, — лихорадочно соображала Алиса, — Шиллер не исключение. Мужчина, 24 часа в сутки решающий дурацкие теоремы, не способен нормально соображать. Таких можно брать голыми руками».
«Боже, как же она изменилась, — разочарованно думал Генри, — это грубое обветренное лицо, эти ужасные желтые зубы… Трое детей, кошмар! Я бы не вынес бесконечного шума-гама в доме. Сколько раз я представлял ее замужем за мной! Если же я женюсь на этой курьерше, она немедленно приведет сюда своих отпрысков, которые наверняка ничего не понимают в математике. Они будут слушать ужасную музыку и отвлекать меня от работы. А сколько придется тратить на них денег? А выслушивать ее капризы и истерики, терпеть ее денно и нощно. Если бы тогда, на выпускном балу, она согласилась выйти за меня замуж, я стал бы самым несчастным человеком в мире». И Генри Шиллер лишний раз порадовался, что не женился.
Он достал из старинного комода времен королевы Виктории пачку денег и протянул ее Алисе.
- Будьте счастливы, миссис Макмиллан. Вы еще встретите замечательного мужчину и выйдете замуж. А теперь извините, мне нужно работать, — он поднялся с дивана, показывая, что аудиенция закончена.
Мадемуазель Алиса ушла, проклиная судьбу и Этана Макмиллана. Ее жизнь продолжила уверенное падение в пропасть. Генри Шиллер вернулся в кабинет, погладил по плечу свою силиконовую спутницу и открыл файл с книгой. Он подумал, что на следующий день Святого Валентина пошлет Алисе фиалки и тут же забыл о ее существовании. Ведь у него была улучшенная ее копия.
И пусть куклы не умеют любить. Но они неспособны лгать – и в этом их несомненное достоинство.