paranot : Триумф воли - 2 (развернутый синопсис для кино). Конкурс.

… Вответь, сучка — ухмыльнулся Штирлиц, почесывая ботоксную щеку.
Под очередным пунктом президентской программы, гласящим
"… и нехуй тыкать мне европейскими ценностями, вот кран закрою, и всех ихних меркелей выебу..."
красовалась размашистая ремарка федерального канцлера «Oh, das ist fantastisch!!!»
Штирлиц закурил контрабандную беломорину, отчетливо вспомнив тот майский день, когда случайно завербовал молодую аспирантку Ангелку в Штази. Тогда он только что вернулся из Парагвая с похорон Бормана,
совершенно измученный бодяжной текилой и грязными парагвайскими шлюхами. Отчего недавно имплантированный новейший японский киберхуй с турбонаддувом срочно требовал очищения — путем немедленного погружения в свежее арийское мясо...
Блять а ведь щас и взглянуть-то на нее страшно — осек себя Штирлиц, вновь с любопытством возвращаясь к изучению ремарок на документе.
«Великая Россия — от Лиссабона до Токио. Обеспечим возможность создавать любые партии с проходными 0,001%!»
Под этим пунктом рука канцлерши вывела(почему-то по-русски и каллиграфически старательно): «Тов. Шредеру. Срочно разморозить СЕПГ, необходимо успеть к внеочередным в Думу»
Штирлиц секунду осмысливал и упал пацтол, корчась от хохота. Дальше читать он уже не мог...

Да, это была программа кандидата в президенты. Но не та муть, которую писали какие-то дебилы в «Известиях».
Это был «секретный» документ. Задание Штирлица состояло в том, чтобы организовать слив этой «программы» европейским лидерам и получить ответную реакцию.
Не дипломатическую — натуральную. Германия, как главный «сюзерен» Евросоюза была в списке последней и решающей.
Но, несмотря на всю свою экономическую и военную мощь, так же легко повелась.
Штирлиц, довольно улыбаясь, отбил шифровку. Однако, главная задача еще не решена.
Он спускался в секретный транспортный тоннель, напряженно жуя папироску — наебать Сходняк, это не лохов европейских разводить…
Впрочем, Рыжий всегда это делал виртуозно… моя школа! — горделиво думал Штирлиц, залезая в пневмокапсулу.
Забив в навигатор «Париж, Объект №0», наконец-то отрубился — на привычные пятнадцать минут. Как по заказу, ровно столько теперь длилось спецперемещение Берлин-Париж.

Когда Штирлиц вошел в конференц-зал, весь сходняк напряженно наблюдал, как несколько верховных магистров прессовали Рыжего.
- пойми, Толян, хуйня эта ваша мирная конфронтация! Текущая мировая экономическая ситуация требует «горячего» решения — наседал Ротшильд, потрясая листком со знакомым текстом.
Онотоле, — вкрадчиво вторил Киссинджер, я буквально на днях лично прощупывал его по этой теме. Мне он показался слишком усталым для такой заварушки.
Я щитаю — вмешался Ху Цзиньтао — выход один — размораживать Гитлера! С антарктической базы Рейха доложили, что функционал организма гарантированно восстановится.
- Гитлер, хуитлер… — на ломаном китайском огрызнулся Чубайс — вам чо, Гитлер откатывать будет с «Северных-южных потоков»?
Да и вопще… — Рыжий бросил взгляд на часы и хитро подмигнул Штирлицу — проект «Президентская программа» только что стартовал!
Бункер заметно тряхнуло.
Все уставились на экраны наружного наблюдения — над Парижем, на бреющем — с диким ревом проходила пилотажная группа «Клуб одиноких сердец».
Казалось, Ту-160 «мочатся» прямо на парижан — из самолетов вниз били многочисленные желтые струи, которые моментально испарялись, достигая земли.
Но это была не моча.
Концентрат секретных феромонов, получаемых из простаты наследственных геев — последнее изобретение гениального профессора Л.Райтера по теме дезорганизации противника.
При распылении этот концентрат вызывал непреодолимую тягу к однополому соитию.
Штирлиц хохотнул — ему первому довелось испытать на себе и феромоны и антидот…
Тогда он продержался рекордные 56 секунд, и, уже не помня себя от нестерпимого желания познакомить профессорскую жопу со своим киберхуем, успел всадить себе шприц с антидотом.
С тех пор всегда носил на противоположном от капсулы с ядом лацкане такую же — с антиферомоном.
И вот момент настал.
Когда еще увидишь такой цирк!
Возбужденно хихикая, Штирлиц рванул к лифту, ведущему из бункера на площадь. Не забыв на ходу куснуть лацкан.
К сожалению, не тот.
Но, даже не ощутив миндальной горечи деградировавшего за полвека яда, он уже выбирался на коварную поверхность.

С Елисейских полей на Площадь Согласия выползала танковая бригада нижнетагильских рабочих.
Головной Т-92, наряженный презервативом, задел за фонарный столб и сломался пополам.
Из люка выскочил худощавый очкарик с большим плакатом, сделанным из совковой лопаты, на котором кроваво-красным было выведено: «Харкози — Суй!»
Несмотря на скромную внешность очкарика, точность и уверенность движений выдавали в нем главаря.
Облепившие броню танков нижнетагильцы радостно закричали: «Рыжков, Рыжков!...»
«Лёва, блять!» — подумал Штирлиц, ощущая подозрительное возбуждение.
«Хуясе, Саша!» — подумал Рыжков и — рванул через площадь в объятья старого друга, ловко огибая полицейское оцепление и роту почетного караула, самозабвенно подмахивающих жопами уральским оккупантам.
- Сашка!
- Лёвка!
Мужчины порывисто обнялись и…
Сумели-таки сдержаться.