Сергей Маслобоев : СОЛДАТСКИЕ ПРИКОЛЫ или мемуары старшего сержанта войск ПВО Часть 7

23.БУДНИ ПОСТОВОЙ СЛУЖБЫ.
На 23 февраля присваивали новые звания и объявляли благодарности. Андрюхе за успехи в боевой и политической подготовке, а также за добросовестное освоение вверенной техники бросили ещё одну соплю. Наш замполит никак не мог допустить, чтобы военнослужащий с таким боевым опытом, как у меня, оказался вне списков поощряемых. Я тоже стал младшим сержантом. Жизнь мало, чем изменилась, хотя теперь в наряды на кухню ходить не надо было. Но в замен прибавилось много другого.
-Товарищ капитан, пост выставлен, замечаний нет. Дежурный по расчёту младший сержант Маслов,-
доложил я.
-Угу,-
промычал Татеев, не поднимая головы от шахматной доски, на которой были расставлены фигуры.
-Тут рокировку делать надо,-
подсказал я.
-А ты разбираешься?-
откинулся он на стуле.
-Да, двигал когда-то фишки.
-Ну-ка садись,-
он протянул мне два огромных кулака с зажатыми в них пешками. Я указал на левый, поставил карабин в угол и, повесив шинель на вешалку, уселся напротив. Мне достались белые.
Брать в руки шахматы не приходилось давно, но даже моих скромных способностей хватало с лихвой. Капитан играл откровенно слабо. Азартно увлекаясь атакой, он совершенно забывал об обороне. На двадцать втором ходу я, не напрягаясь, поставил ему банальный мат. Но, не успев объявить об этом, тут же пожалел.
-Ты чего тут расселся? Ну-ка бегом посты проверять!-
заорал он, выпучив глаза. Я, схватив карабин и шинель, пулей вылетел на улицу.
-Стоило бы так расстраиваться!-
рассмеялся я на крыльце.
Над лесом распахнула крылья ясная, морозная ночь. Из-за верхушек елей только что выплыла полная луна. Рядовой Кавака на пост ушёл пятнадцать минут назад. Значит он сейчас где-то на середине круга.
-Догоню быстро,-
закинул я карабин на плечо и двинулся по тропинке.
После прокуренной комнаты в лесу дышалось легко. Я скоро шагал по утоптанной дорожке и вдруг встал, как вкопанный. Отчётливо видимый на снегу след постового резко обрывался. Шёл человек, шёл, и нет его. Я снял с плеча карабин, тревожно осматриваясь вокруг. Лес стоял в тишине. Стало как-то не по себе. Что это? В метре от тропинки из сугроба торчал сапог. Я наклонился и потянул за него.
Тут же, подняв фонтан снежной пыли, из сугроба, отфыркиваясь, высунулась голова:
-Я не спал, товарищ сержант!
-Ну-ка вылезай, салабон,-
мне стало смешно. Это же надо! Прямо на ходу закутался в тулуп, прыгнул в снег и уснул.
-Виноват, товарищ сержант,-
шмыгал солдат носом, стоя передо мной.
-Ты у меня до утра теперь гулять будешь. А, если Татееву доложу, то и гулять не чем будет. Он тебя досрочно в инвалидной коляске на дембиль отправит.
-Виноват, товарищ сержант,-
продолжал твердить Кавака.
-Пошли,-
я зашагал по тропинке дальше. До казармы мы дошли вместе. Потом постовой двинулся на второй круг, а мне захотелось погреться.
-Тебя Татеев ищет. Злой, как собака,-
встретил меня в коридоре Андрюха:
-Случилось чего?
-Не знаю,-
вздохнул я.
-Товарищ капитан, пост проверил, замечаний нет,-
ни к чему выдавать Каваку. Сам потом разберусь.
-Садись. Теперь мои белые,-
показал командир расчёта на уже расставленные фигуры.
Вторую партию капитан играл внимательнее. Но его ловушки всё равно были какими-то детскими. Ситуация на доске явно складывалась не в пользу белых. Мои глаза уже начали косить на дверь, присматривая пути отступления.
И тут где-то в лесу отчётливо хлопнул выстрел. Мы на секунду замерли, удивлённо уставившись, друг на друга. Татеев схватил висевшую на спинке стула портупею
с кобурой и рванулся к выходу. Я бросился за ним. Из солдатской половины уже выскакивали постовые свободной смены, заряжая на ходу карабины.
-Маслов! Бери двоих и направо! Остальные за мной!-
кричал капитан, застёгивая ремень. Мы, разделившись на две группы, устремись по постовому кругу в разные стороны.
-Стой!-
остановил я у трансформаторной будки своих. Навстречу бежал Татеев с пистолетом
в руке.
На снегу в луже крови копошился какой-то человек. Над ним, вскинув карабин, стоял рядовой Кавака. Запрыгали лучи фонариков. Капитан наклонился, чтобы лучше рассмотреть.
-Товарищ полковник!-
удивлённо отпрянул он.
-Помоги, бога душу вашей постовой службы мать,-
закряхтел, поднимаясь командир полка.
-Что случилось?-
бросился к нему Татеев.
А случилось вот что. Командир полка, оставив свой газик за колючей проволокой возле
Контрольно пропускного пункта, решил проверить постовую службу боевого расчёта.
По уставу скрытая проверка караулов строжайше запрещена. Уж полковнику-то этого не знать! Но кто посмел бы ему помешать? Отключив на КПП телефон, чтобы оттуда солдаты не предупредили своих, он пошёл к станции пешком. Наблюдая из-за деревьев,
Как по охранной тропе движется чудо полтора метра ростом, волоча полы тулупа по снегу, с карабином на плече, хотя в тёмное время суток постовой должен держать оружие только в руках, у полковника созрел коварный план. Он решил снять постового. Подождав, когда Кавака пройдёт мимо, он выскочил на дорожку и, переступая в такт шагам солдата, чтобы не выдать себя по скрипу снега под ногами, стал догонять его.
Как рассказывал потом сам рядовой Кавака, он увидел тень, упавшую на искрящийся под луною снег откуда-то из-за спины, когда подходил к трансформаторной будке.
-Оборачиваться нельзя было. Пока повернёшься, карабин с плеча снимешь, затвор передёрнешь, а этот кто-то был уже в двух метрах,-
уже позже в казарме размахивал руками перед обступившими его солдатами раскрасневшийся коротышка.
Можно только поражаться хладнокровию этого паренька. Полковник ведь у нас был мужчина очень спортивный. В два прыжка добраться до солдата, если бы тот дёрнулся, для него не составило бы никакого труда. Но Кавака, ни одним движением не подавая вида, что знает о том, что за спиной кто-то есть, спокойно дошёл до трансформаторной будки, также спокойно завернул за угол и бросился вокруг неё. Будка была небольшая, где-то три на три метра. Полковник, низко наклонившись, осторожно высунулся из-за угла, чтобы посмотреть, куда пойдёт дальше это чудо в тулупе. А постовой, тем временем оббежав будку, был уже с другой стороны, у него за спиной. Сорвав с плеча карабин, с криком:
-Стой! Руки вверх! Стрелять буду! Сволочь!-
он сходу воткнул штык ниже спины нарушителю секретного режима радиотехнического центра наведения. Вытащив его и, передёрнув затвор, выстрелил вверх, подняв тревогу.
Утром весь личный состав боевого расчёта и дежурной смены был построен перед станцией. Командир полка долго кряхтел, вылезая из газика. Опираясь на трость, он подошёл к строю и выслушал рапорт Татеева.
-Смирно! Рядовой Кавака!-
полковник переложил трость из правой руки в левую.
-Я!-
откликнулся звонкий голос.
-Выйти из строя.
-Есть,-
Кавака отпечатал два шага и повернулся.
-За отличное несение постовой службы от имени командира полка Каваке Ивану Григорьевичу объявляется благодарность и присваивается воинское звание ефрейтор,-
командир полка держал руку под козырёк.
-Служу Советскому Союзу!-
поставил ефрейтор Кавака точку в этой истории.
С того дня этого коротышку весь полк стал звать не иначе, как Иван Григорич. Офицеры здоровались с ним только за руку. О нас и говорить не чего.
Да! Далеко не каждому солдату выпадает хоть раз в жизни воткнуть ножик в задницу полковнику!

24.ВТОРОЙ ПРИКАЗ!
Из расчёта нас вывели, когда уже бурно потекли весенние ручьи. В казармах гуляли. Шутка ли, сегодня ночью должен был выйти очередной приказ министра обороны об увольнении в запас. Солдаты готовились к празднику. После отбоя никто не спал. И вот этот миг настал! В ноль часов весь личный состав первого подразделения, кроме дневальных и дежурного, в майках и трусах, обув сапоги на босую ногу, построился в коридоре. Вот-вот должны были начаться торжества, плавно перерастающие в полнейший беспредел.
И тут в казарму вошёл Татеев.
-Смирно!-
крикнул дежурный по подразделению и бросился к нему с докладом.
-Товарищ…,-
приложив руку к пилотке, запнулся сержант.
Татеев был в отутюженном ПШ, со всеми орденскими планками. Но главное, у него на плечах красовались новенькие майорские погоны. Он спокойно стоял, приложив руку к козырьку, слушая доклад дежурного.
-Товарищ майор! Первое подразделение отдыхает после отбоя. Дежурный по подразделению сержант Кудров,-
всё-таки закончил доклад дежурный.
-Бурно отдыхаете,-
Татеев двинулся вдоль строя.
-Со вчерашнего дня я назначен начальником радиотехнического центра наведения,-
он повернулся и двинулся в обратную сторону:
-Со всеми вытекающими отсюда последствиями. Вопросы есть? И вообще, по какому
поводу шум?-
остановился, наконец, новый командир первого подразделения.
-Товарищ майор, приказ вышел. Традиции соблюсти следует,-
подал голос дежурный.
-Традиции?-
широко расставил ноги Татеев:
-Сопляки! Что вы о традициях знаете?
-Ведь приказ, товарищ майор,-
не унимался дежурный.
-Так,-
Татеев поправил портупею:
-Дневальный! Тумбочку сюда!
Дневальный схватил тумбочку, у которой только что стоял на вытяжку, бегом вынес её и поставил перед строем.
-Кто самый молодой?
Майор стоял, заложив пальцы за ремень:
-Кто последним в карантин прибыл?
В строю зашушукались и вытолкали вперёд ефрейтора Каваку.
-Сюда,-
ткнул пальцем Татеев. Десяток рук подхватили ефрейтора и поставили на тумбочку. Тут же из каптёрки принесли парадную фуражку и надели ему на голову. Майор вынул из внутреннего кармана сложенную газету, развернул её и протянул Каваке.
-Смирно!-
подал команду командир подразделения, приложил руку к козырьку и кивнул ефрейтору:
-Давай, Иван Григорич.
-Приказ министра обороны Союза Советских Социалистических Республик…,-
краснея от осознания торжественности момента, звонким голосом выдавал Иван Григорьевич, стоя на тумбочке в майке и трусах и постоянно поправляя сползавшую на лоб фуражку.
Маленький квадратик на последней страницы газеты был давно прочитан. Тишина висела гробовая. Строй стоял не шелохнувшись.
-Вольно,-
улыбнулся Татеев:
-Ну, что? Довольны? Тумбочку на место. Всем спать. И учтите. Следить и проверять
не буду. Но если кто-нибудь поднимется ночью? Ну, вы меня знаете,-
майор проследил глазами, как дневальный ставил тумбочку на место.
-Сорок пять секунд, отбой!-
вдруг рявкнул он так, что зазвенели оконные стёкла. Строй сдуло в одно мгновение.
В тот приказ беспредела в казарме не было. Подняться с койки в ту ночь не посмел никто, хотя солдаты ещё долго не спали, перешептываясь в темноте.
-Держи. Это – подарок тебе к приказу,-
протянул мне Андрюха свёрток, просунув руку сквозь прутья спинки кровати.
Я развернул газету и ахнул. Новенький кожаный ремень! Подарок был царский! Кому не приходилось онемевшими на морозе пальцами просовывать задубевший салабоновский ремень из заменителя сквозь патронный подсумок, тому бесполезно объяснять всю значимость привилегии старослужащего солдата носить ремень кожаный. Он имеет ещё массу других бытовых преимуществ, но, главное, является основным атрибутом, показывающим твоё положение в солдатской иерархии.
-Андрюха! Кореш! Бля!-
меня захлестнуло чувство благодарности:
-Где достал?
-В роте связи подсуетился. Я Мишке такой же сварганил,-
отмахнулся он:
-Ладно. Давай спать.
Утром перед построением я надел андрюхин подарок. Мы стали черпаками!

25.НА ТРУДОВОМ ФРОНТЕ.
Весна выдалась прохладная и затяжная. Миша ушёл в дежурную смену на станцию. Андрюха через день тянул лямку разводящим в карауле. Я же болтался в казарме, то, заступая дежурным по подразделению, то, валяя дурака в какой-нибудь хозяйственной команде.
После обеда в коридор вошли замполит и зам по тылу.
-Смирно!-
закричал стоящий дневальный у тумбочки рядовой Дедело.
-Товарищи два майора!-
забегал он глазами, не зная кому из майоров отдавать рапорт. Все находящиеся кругом попадали со смеху. Но эмоции быстро улеглись и перед выстроившимся подразделением замполит начал свою пламенную речь:
-Вы все знаете, что нашему полку поручено строительство новой ракетной площадки. Кстати, ваш товарищ, младший сержант Маслов уже принимал участие в рекогносцировке
на местности. Дело очень ответственное. Так вот, не хочу никого назначать. Нужны добровольцы.
Упоминание моей фамилии в связи с ракетной площадкой моментально сассоциировало в мозгах всего подразделения с рассказами о молочной ферме, которые меня вынуждали плести каждый день. Не удивительно, что все, как один, сделали два шага вперёд. Все, кроме меня. Мне жутко хотелось бы ещё раз повидаться с девчонками, но что-то остановило от того, чтобы шагнуть вместе со всем подразделением. Наверное, толстая физиономия зам по тылу, выглядывавшая из-за плеча замполита. А уж с этим бегемотом мне связываться, ну никак не хотелось.
-Из подразделения формируется ударная строительно–десантная команда,-
продолжал замполит, отыскивая меня глазами:
-Командиром назначается прапорщик Афонин, заместителем командира младший сержант Маслов.
У меня упало сердце.
Утром зам по тылу выдал всем резиновые сапоги и солдатские бушлаты без знаков отличии. Потом к складу подогнали два бортовых ЗИЛа и долго грузили палатки, пилы, топоры и массу другого барахла.
После завтрака в кабину первой машины забрался Кусок, во вторую зам по тылу.
Мы гурьбой расположились в кузове. И поехали.
На этот раз дорога мне показалась значительно дольше, хотя в прошлый раз машину вёл пьяный Кусок, а сейчас трезвый водила из второй батареи. В кузове я чувствовал какое-то уважительное внимание к собственной персоне. Стоило только достать папиросу, как тут же со всех сторон протягивались руки с зажигалками или предлагались спички. Наконец приехали. Выгрузились быстро.
Место было изумительное. Еловый лес на пригорке. Недалеко речка. Но я решительно ничего не узнавал вокруг. Наверное, потому, что в прошлый раз был здесь зимой.
Зам по тылу с Куском, взяв несколько солдат, что-то размечали, забивая колышки. Все остальные ставили палатки, вкапывали столбики для столов, вообщем обживались. Вечером приехала полевая кухня. За день, намотавшись, бойцы, расхватав котелки, жадно глотали кашу, гремя ложками.
Зам по тылу уехал. Мы с прапорщиком сидели у огромного, разведённого солдатами костра. Начинало темнеть. Среди личного состава ударной строительно-десантной команды наблюдалось какое-то всеобщее оживление. Все суетливо бегали к речке мыть свои резиновые сапоги, чистили замызганные бушлаты.
Я пристально посмотрел в глаза прапорщику:
-Кусок, а не слишком ли большое поле для ракетной площадки вы с зам по тылу колышками огородили?
-Сколько надо, столько и огородили,-
отвёл он взгляд.
-Тут целую батарею можно расположить. Что здесь строить собираются?-
не отставал я от него.
-Это же надо! Младшему сержанту Маслову не удосужились доложить, что будем строить. Ракетно-ядерный полигон или огород под дачу министра обороны,-
зло дёрнулся старшина.
-А может уж сразу целый дачный посёлок?-
не унимался я.
-Слушай, сержант, отстань. Я сам не знаю.
-А чем же то место не подошло, куда мы зимой ездили?
-Кому-то из большого начальства не понравилось. И вообще. Наше дело солдатское.
Нас толкнули – мы упали. Нас подняли – мы пошли. Меньше думай, лучше спать будешь,-
попытался он закончить разговор.
-А эти балбесы на ферму намыливаются,-
показал я рукой на солдат.
Кругом уже начинали прислушиваться к нашему разговору, толпясь возле костра. Кусок улыбнулся, поднялся и, сделав вид. Что ему нужно по своим делам, направился в кусты.
-Маслов, а ты, почему не собираешься?-
все удивлённо уставились на меня.
-Куда?-
пожал я плечами.
-Молоко парное пить,-
кто-то захихикал и сразу затих.
-Идиоты! Не то это место! Нет здесь никакой фермы! В другую сторону мы в прошлый раз ездили,-
прорвало меня.
-Что!!!-
придвинулась толпа. Я едва успел отпрянуть. И во время. Над самым ухом просвистела солдатская бляха.
Вы чего, подурели совсем!-
кувыркнувшись через голову, вскочил я на ноги.
-Братцы! Мы же добровольно на эти вилы подписались!-
забился кто-то в истерике.
-Ну, замполит! Ну, гнида!-
неслось по ночному лесу.
Страсти улеглись быстро. Накричавшись, все плотной массой уселись вокруг костра. Слышно было только потрескивание горящих поленьев. Как ни в чём не бывало, из кустов вышел Кусок. Растолкав солдат, он улёгся и вытянул ноги к огню, положив голову на чей-то сапог.
Утром приехала полевая кухня. Завтракали. Потом начался лесоповал. Настроение было пакостное. Работа не шла. Да и работа была тяжёлая.
В обед у кого-то нашёлся красный фломастер. Он, дурачась, намалевал на зелёных полосках, которые были пришиты на наших бушлатах вместо погон, полоски-просветы
и лейтенантские звёзды. Получилось очень похоже на погоны старшего лейтенанта.
И пошло.… Через час в ударной строительно-десантной команде легко можно было встретить кого угодно, от майора до генерал-полковника. В соответствии с новыми высокими званиями и разговоры теперь вокруг слышались сугубо интиллегентные.
-Товарищ полковник! Не будете ли вы так любезны, помочь мне х…ть это брёвнышко,-
багровея от натуги, просил поддержки высокий новоиспеченный чин.
-С превеликим удовольствием, товарищ генерал-лейтенант, мать его в душу…,-
не смел, отказать ему низший по званию, но тоже старший офицер.
Сражались в этом лесу три недели, пока нас заросших щетиной, оборванных и грязных не сменила вторая батарея. Вернувшись в полк и выгрузившись у штаба, мы через пять минут были построены на плацу. Вдоль шеренги лёгкой походкой прогуливался командир полка, внимательно разглядывая наши новые погоны.
-Значит так,-
повысил он голос:
-Товарищи майоры и полковники. Отдельно обращаюсь к товарищам генералам. Если через десять минут вы не приведёте себя в порядок, я всех губе сгною живьём!
-У, змей траншейный! Оклемался после Ванькиной поножовщины,-
зашипел кто-то из второй шеренги. Очень уж мы привыкли к своим новым воинским званиям.