Ромка Кактус : Алмазная струя

Горела лампа в розовом углу,
и стулья отступали в полумглу,
передо мною мой двойник темнел,
он одевался, голову склоня.
Я поднял взгляд и вдруг остолбенел:
все четверо смотрели на меня.

Иосиф Бродский, «Зофья»

.
- Проклятый наркоман! Перестань превращаться в меня!

Арсений взвыл подбитой пичугой, выгнулся дугой и метнул гантелей в настенное зеркало. Силуэт разлетелся в куски, и босоногий Арсений долго топтался по осколкам, пытаясь понять, куда делся его преследователь и враг.

Наконец он вернулся в гостиную, лёг на диван и закинул ноги на стену, чтобы кровь не выливалась из ран наружу. На светлых обоях тотчас отпечатались причудливые, асимметричные следы. Какое-то время Арсений пытался вспомнить, как включить телевизор, ничего не придумал и, бормоча под нос про брата-убийцу, медленно отключился.

Его сон состоял из фаз, которые сменялись подобно тому, как отпадают ступени ракеты, набирающей скорость.

В первой фазе Арсений продолжал размышления, начатые по ту сторону яви. Он многократно повторял одну и ту же мысль, что у каждого есть двойник, склоняя её на разные лады, и всякий раз она казалась ему незавершённой, а значит и неверной.

Постепенно слова стали обращаться в визуальные образы. Это началась вторая фаза. Арсений увидел своего брата, которого никогда у него не было. Братьям было лет десять или двенадцать. Они беззаботно играли в шкафу с маминой и папиной одеждой, по очереди забирались в мешок с пряжей и тряпками, брат пытался повязать Арсению галстук. И тут маленький Сеня стал замечать, что брат не просто так играет с ним: он забирает его черты. Этот вампир вытягивал всё лучшее, что было у Сени, а тот превращался в безжизненную куклу. Сеня попытался вырваться и оттолкнуть чудовище. Но брат злобно захохотал и резким движением затянул галстук вокруг Сениной шеи.

Арсений провалился во тьму. Во тьме он увидел себя, лежащего на кровати. От зловещего предчувствия кололо в боку. Давило на грудь. Воздух был тяжёлым и густым от тревоги и тоски. Рядом кто-то был. Арсений сорвал одеяло и увидел свою копию, приросшую к нему в районе живота. Его брат-близнец осклабился и поднял руку с мясницким топориком.

- Очнись, — сказал он.
- Что?
- Очнись.

Арсений разлепил глаза. Сердце ходило в груди, ноги свело, голова, которую он свесил с дивана, гудела от прилившей крови.

От сна остался только страх и чувство, что кто-то рядом.

- Очнулся? – спросил мужской голос.

Арсений перекувырнулся через голову и распластался на полу. Перед его лицом оказались блестящие коричневые остроносые ботинки. Нечто пугающе знакомое показалось ему в фактуре кожи.

ЭТА КОЖА СОДРАНА С ТВОЕЙ ГРУДИ

- Мне сказали, — сказал незнакомец, — что личность вы незаурядная, но чтоб настолько…
- Кто вам сказал? И кто вы?
- Меня зовут Белов. Меня к вам направили от института… вы разве не получили письмо?
- Письмо?

Арсений приподнялся и увидел на полу нераспечатанный конверт.

- Конечно, получил!
- Вот и прекрасно. Значит, вы в курсе, как далеко мы продвинулись в деле изучения влияния эффекта Доплера на доппельгангеров…
- Простите, что?
- Я говорю, что мы далеко продвинулись в изучении образцов, добытых с вашей помощью в предыдущей экспедиции. Вы хорошо себя чувствуете? Вид у вас…
- А-аа! Су-ука!

Арсений попытался подняться на ноги, но, как только ему это удалось, он с криком рухнул на колени и принялся вырывать из ступни осколки зеркала.

- О боги, — сказал пришелец и выбежал из комнаты.

Он вернулся с полотенцем и ЩИПЦАМИ ДЛЯ САХАРА.

*

Белов расхаживал по комнате и осматривал разбросанные вещи, книги, листы, вырванные из журналов. Во всём этом мнимом хаосе был некий порядок, понять который он был не в состоянии.

Арсений сидел в кресле и наматывал бинты на ступню левой ноги. Правая была уже замотана.

- Я не ищу черепки или что там вас интересует в вашем институте, — сказал он. – Я ищу нечто более ценное — смысл жизни. А вы и вам подобные используете меня, как свинью используют для поиска трюфелей…
- Да, но у вас воистину потрясающий нюх.
- Я лучший в своём деле!
- Мне сказали о вас то же самое.
- А они не сказали, чего это мне стоит?
- Н-нет.
- Ха! Мне эти поиски обходятся гораздо дороже, чем вашему надувному институту и тем людям, что за ним стоят. Единственная причина, по которой я соглашаюсь сотрудничать, это то, что ваши раскопки помогают мне каждый раз продвинуться к своей цели. Когда я найду то, что ищу… впрочем, тогда всё утратит привычный смысл.
- Сумма была оговорена в письме, но если вы хотите увеличить…
- Нет. Меня устроит стандартная ставка.
- Хорошо. Мне нужно позвонить. За нами пришлют машину.

Пока Белов звонил в прихожей, Арсений оделся и стал складывать в чемоданчик шприцы, таблетки, ступку, спиртовую горелку, жгут, ложечку.

- Наркотики? – Белов высунулся из коридора.
- Нет. Экспериментальные вещества. Можете проверить, всё легально. Это мой личный пропуск в преисподнюю.

*

В автомобилях Арсений совершенно не разбирался. Он знал только, что едет в микроавтобусе. Кабина водителя была отделена от остальной части салона непроницаемой заслонкой. Белов сел спереди, а с Арсением села девушка с вьющимися волосами цвета тёмного золота.

- Нина, — представилась она, протянув Арсению узкую ладонь. – Специалист по…

Автомобиль резко затормозил, и Нина неловко повалилась на Арсения так, что её голова оказалась у него между ног. Только тут Арсений понял, что возбуждён. Его член, подняв дерзновенную главу в штанине, непристойно целился Нине в распахнутый свежий рот. Арсений покраснел до самой макушки и принялся помогать девушке подняться.

- Я специалист по «сопровождению», — как ни в чём не бывало сказала Нина. – А вы, должно быть, «ныряльщик»?
- Типа того, — промямлил Арсений. Его уши горели огнём, а член полыхал ещё сильнее.
- Это очень страшно? Там?
- Я бы не сказал, что там испытываешь страх. Там вообще все чувства сильно искажены…
- Понимаю. Очень плотная среда бессознательного.
- Страх начинаешь испытывать после, когда вернёшься и образы оттуда начинают будто оживать…
- Архетипы?
- Ну, у вас их так принято называть. Я бы сказал, что это демоны.
- И как вы?..
- О! Я привык.

Больше Арсений за всю поездку до института, скрытого глубоко под землёй, не произнёс ни слова. От Нины пахло молодой женщиной, и он пытался всласть надышаться этим запахом, потому что там, куда ему предстояло отправиться, не было ничего молодого, женского и нежного — только стихийный ужас, боль и отчаяние, возраст которых исчислялся миллионами лет.

*

В институте всё было так же, как и в предыдущие визиты Арсения: белые, равномерно освещённые комнаты и в них у странных приборов какие-то одинаковые люди, в очках и с лысинами, – казалось, даже женщины были такими.

Впрочем, Арсений обратил внимание на то, что в рабочем зале появилось новое кресло «пусковой шахты» и рабочие устанавливали ещё одно – с непривычным Арсению дизайном и неизвестными ему приспособлениями.

Кто-то положил руку Арсению на плечо, и он вздрогнул.

- Волнуетесь? – спросила Нина.
- Знаете, меня в последнее время сильно беспокоит дуальная природа человека. Его материальная и идеальная сторона. Я думаю, там, на глубине, должно быть нечто, упраздняющее противоречие.

Неожиданно Нина приблизилась и легонько пожала Арсению руку. Он заглянул ей в глаза и почувствовал, как почва уходит из-под ног.

В зал вошла группа людей. Здесь были Белов, директор отделения и несколько лаборантов, которых Арсений видел раньше.

- Ну-с, — сказал директор. – Во имя науки и всего человеческого прогресса не пожалеем времени и сил! Что ж, господа, спешу поздравить вас с событием, предвещающим неслыханный прорыв во всей экспериментальной психологии. Сегодня мы станем свидетелями первого в истории двойного погружения, которое совершат эти двое молодых людей, — он указал рукой на Арсения и Белова.
- Как это? Двойного? – изумился Арсений. – Но это же чудовищный риск!
- Успокойтесь, голубчик, у нас всё просчитано. Мы уже провели предварительные запуски и убедились, что сможем отправить двоих без серьёзного увеличения нагрузки…

Словно вспышка перед мысленным взором Арсения промелькнула картина: голая Нина стоит на четвереньках, он даёт ей в рот, а Белов заправляет сзади, директор стоит рядом с секундомером и снимает показания с огромного МАНОМЕТРА, установленного у Арсения на голове.

- …первопроходцы, Фрейд и Юнг, — говорил директор, — покажутся после наших открытий романтическими юнцами, удел которых давить с помощью психологии свои пубертатные прыщи. Мы живём в космическую эру, господа, вскоре мы покорим космос внутри человека и другой космос с его бесконечной холодной пустотой, заполненной мусором, нам станет не нужен. Мы спустимся на самое дно человеческой души, чтобы построить там настоящий ЖЕЛЕЗОБЕТОННЫЙ ТАНК.

Рабочие закончили установку нового кресла и удалились. Лаборанты включали и настраивали приборы. Директор с компанией отошёл в сторону.

- Мальчики, — засмеялась Нина, — мы втроём как в фильме Бессонна, «Голубая бездна»!
- Я абсолютный чемпион, — сказал Арсений Белову. – Никто не спускался так глубоко, как я.
- Да, я знаю, — сказал Белов, – но я тоже много тренировался. И ваш пример…
- Послушай, ты даже не представляешь, что ждёт тебя на глубине!
- Русалки? – смеясь, спросила Нина.
- Да, — сказал Арсений. – Там действительно много существ, сочетающих человеческие и животные черты. Уровни тотемизма и анимизма. Но однажды я спустился гораздо ниже и встретил там полуженщину-полутостер. Это был, конечно, не тостер, а какой-то древний, ржавый механизм, настолько алогичный и пугающий, что даже представить себе невозможно, для чего его использовали…
- Адские машины Реймона Русселя, — сказал Белов. – Кое-что читал об этом.
- Я тебя предупредил, — сказал Арсений.

*

Арсений поставил укол, снял жгут и ощущал, как вещество расходится по телу вместе с кровью. Его зрачки расширились.

Белов уже сидел в своём кресле. Арсений убрал в чемоданчик шприц и помог Нине забраться в кресло «сопровождения». Техники подключили Белова и ждали, когда Арсений займёт своё место.

Когда техники закончили, Арсений надел шлем и крикнул:

- Поехали!

*

в пучке стробирующей тьмы солнце распадается как гнилое яблоко при ускоренном воспроизведении

в музыкальных образах точечный ядерный взрыв танцует лихой джиттербаг

быстрые шаги по плацу выстрелы падение тела запах сырой земли

кишащие черви в полостях черепа музыка тления лебединая песнь заскорузлого непонимания ПОЧЕМУ Я ЗДЕСЬ

постепенно стал отрешённо всё знать

знание было безрадостным и абсолютным

увидел в отдалении Белова он неплохо двигается

спускаемся вместе вокруг звероморфы мутировавшие стереотипы политические мифы двадцатого века рассеянные мелкодисперсной взвесью

гнетущая тишина аморфного средневековья геральдические образы

ниже сжатые пласты первичного РРРРРРРРРТА

РРРРРРРРРОТ извергает пузыри бесконечная агония ДИКИХ

ДИКИЕ прорывают радужные оболочки пузырей и лезут наружу

Белов отвлекает их кажется он обречён

спустился так глубоко внезапно пропало давление

несколько насквозь проржавевших корпусов рептилоидных modus vivendi

на самом дне источник тихого света

это стела на ней надпись ЗДЕСЬ БЫЛ БЕЛОВ Я СДЕЛАЛ С НИНОЙ ВСЁ ЧТО ЗАХОТЕЛ ПРОЩАЙ

алмазная струя ударила из стелы разделив Арсения пополам и мгновенно выкинула ПОЛОВИНУ на поверхность

*

Арсений пришёл в себя и понял, что случилась катастрофа. Вокруг бегали и кричали люди. Техники пытались извлечь Белова из кресла, к которому тот приварился, и его кожа растягивалась и рвалась, жёлтый гной, пузырясь, стекал на пол. Под кожей Белова проступал двойник Арсения.

Люди разламывались на бегу. Верхняя половина отращивала дополнительную пару рук и перемещалась скачками, нижняя половина отражала себя зеркально и бегала на четырёх ногах, натыкаясь на вещи и людей. Хтонические чудовища из глубин ползли по стенам и потолку.

Арсений увидел, что Белов смеётся. Он жестом показывал в сторону Нины. Её кресло выпростало дюжину механических захватов, которые вцепились в юное тело. Захваты разодрали одежду Нины. Из кресла вылезло несколько фаллических шлангов:

ПЕРВЫЙ погрузился во влагалище Нины,
ВТОРОЙ вошёл в её цветочный анус,
ТРЕТИЙ несколько раз ударил по щекам и залез в трепетный рот.

Нина мычала, костяшки её пальцев, которыми она судорожно стиснула подлокотники, побелели от напряжения. Голова Нины взорвалась. На глазах у Арсения выступили слёзы.

- Что с тобой? – спросила Нина.
- Это так трогательно, — сказал Арсений.
- Я никогда не видела, чтобы ты плакал во время футбольного матча.

Арсений зарыдал в голос. Нина прижала его голову к своей тёплой груди, соски просвечивали сквозь кофту, и два солнечных зайчика легли на кожу мужчины.

- А хочешь, — сказала она, — как в прошлый раз?

Арсений молча кивнул.

Нина села на пол, расстегнула ему ширинку на брюках и широко открыла РРРРРРРРОТ