: три, четыре

В начале 80-х я работал водителем на чёрной «Волге». И номера на ней висели – 00 13. Это было круто. Круче, чем сейчас 600-й мерс. Областная администрация, машины которой ГАИ не останавливали. С шефом у меня были хорошие отношения. В путевке он только расписывался моей ручкой, а время я уже проставлял сам перед заездом в гараж. Конечно, бывало, что и допоздна приходилось работать, но чаще всего в часов 5 он меня уже отпускал. И я ехал, как тогда говорили, «лохматить». За вечер можно было заработать от 10 до 20 рублей.

Не заметить её было просто невозможно. Она стояла на остановке трамвая. Одна. Стройная блондинка в джинсах и белом свитере. И тогда у меня где-то между сердцем и пахом ёкнуло. Дворники едва успевали смахивать капли дождя, я даже лицо её рассмотреть не мог, но уже знал, что она необыкновенно прекрасна. Я остановился и сдал немного назад. Опустил стекло пассажирской двери и сказал:
- Девушка, там за поворотом авария, трамваи не скоро пойдут. Давай я тебя отвезу?

Она ничего не ответила. Она берегла зонтик от ветра-ворюги. Но в мою сторону посмотрела краем глаза, видимо, оценивала машину и мои наглые глаза.

- Я же знаю, что ты меня ждёшь! Садись. Не бойся.
Улыбнулась слегка, прищурила глазки. Чтоб не показаться легкомысленной, выждала несколько секунд, потом не торопясь, перешагивая каблуками рельсы, пошла навстречу судьбе.

- С чего ты взял, что я тебя жду? – она захлопнула дверь и, склонив голову набок, посмотрела мне прямо в глаза.- Я не такая, я жду трамвая.
Мы рассмеялись в тему помянутому старому анекдоту. Надо было ехать, но я не мог оторваться от её глаз. Ни до этого, ни после я больше таких не видел. Про такие глаза говорят, что они чайного цвета. Для неё это было слабое сравнение. Они были ЧЕРНЫЕ. Абсолютно черные с едва видимыми карими искорками. В сочетании с русыми волосами это давало убийственный эффект.

- И как тебя зовут? – спросил я.
- Наташа.
- О, это моё любимое имя. А меня – Ваня. И куда Наташу надо доставить?
- На привокзалку. На Тимме.

Трогаясь, я увидел в зеркало, как из-за поворота показался трамвай.
Очень редко, но бывает, что после нескольких минут разговора, чувствуешь, что знаешь этого человека уже давно, очень давно. Говоришь всякую ерунду, она в ответ тебе несёт что-то подобное, и ты понимаешь какой-то скрытый смысл в пустых фразах и знаешь, что тебя тоже понимают. Нет скованности, есть чувство давнишней знакомости. Беседа плавно перетекает из одной темы в другую. Я хоть и ехал как можно медленней, но до её дома мы доехали как-то уж очень быстро.

- Вот я и дома. – Она немного замешкалась, нехотя открывая дверь.
- А поцеловать? – Я подставил щеку.
Не раздумывая, она коснулась её губами.
- Не забудь помаду стереть, Ваня, а то жена из дома выгонит.
- Увы, пока не обзавёлся. А тебя, наверное, муж дома ждёт?
- Тоже, увы, Ванечка. Только мама и злой отчим.
Дверь была открыта. Она уже почти уходила.
- Наташ, Наташ, Наташ, постой, а телефончик?
- Ой. Чтож я, дура, совсем забыла. Записывай.

Мы виделись каждый день. Ходили в кино, гуляли по набережной. Но чаще всего просто целовались в машине. До одури, до боли в губах. Я довольно быстро изучил её тело. Она была худенькая, пальцам рук не хватало совсем немного, чтобы сомкнуться, когда я обнимал её талию. И на этом теле красовались груди третьего размера. Твёрдые, стоящие даже тогда, когда она лежала на спине. Она сходила с ума, когда я целовал её большие розовые соски. Однажды мне даже удалось снять с неё джинсы. «Монтана» плотно облегала её бедра, но у меня уже не было сил терпеть. На заднем сиденье было тесно. Она сопротивлялась, но уже как-то слабо и в какой-то момент мне показалось, что я овладею ей. Она была вся мокрая, тело билось мелкой дрожью, казалось, что разум покинул её, но вдруг она прошептала:
- Ванечка, милый мой, я тоже хочу тебя, но я не хочу, чтобы впервые ЭТО произошло в машине.
- Наташенька, я схожу с ума, я хочу тебя. Какая разница, где в первый раз?
- Подожди, Ванечка, остынь. Пойми ты меня. У меня не было до тебя мужчины, я – девственница. И не хочу терять её в машине. У меня есть подруга Лариска. У неё отчим – старпом на траулере, по полгода в море болтается. Хоть он и живёт с ними, но у него своя квартира, куда Лариска ходит проверять, не обокрали ли, не течет ли вода. Я попрошу у неё ключи, думаю, она мне не откажет.

Через пару дней Наташа, склонив голову набок и хитро прищурившись, вытащила из сумочки ключ и, раскачивая им в разные стороны, сказала:
- Лариса просила сильно не шуметь.
Я чуть не раздавил её в объятьях.
- Натаха, какая ты умница. Как же я тебя люблю!

Время было обеденное, с ближайшего автомата позвонил шефу, сказал, что машина неисправна и надо ехать на ремонт.
- Давай, Натаха, рассказывай, куда едем?
- 8 микраж знаешь же, там ещё парикмахерская «Незабудка»? Так вот, между ей и 9 этажкой поворачиваем, потом между садиками проезжаем и упираемся в «хрущевку». 3 подъезд, 4 этаж.
- А чё ты точный адрес-то не спросила?
- Лариска сама не помнит, показывала мне дом издалека.

Дом мы благополучно нашли. И 3 подъезд нашли и на 4 этаж поднялись. Только вот ключ, сделав с трудом один оборот, дальше крутить отказался. Отступать из-за такой фигни мой упрямый характер мне не позволял. Мы поднялись на 5-й этаж и позвонили в квартиру над нашей. Открыла бабушка, божий одуванчик, с неистребимой верой в непогрешность всего человечества в глазах.

- Извините, ради бога, что беспокоим Вас. Мы Ваши новые соседи снизу, у нас замок сломался, и мы не можем попасть домой. Вы не могли бы позволить мне спуститься с Вашего балкона к себе?
Бабулька была уже довольно стара. Из дома, наверняка, не выходила, соседей своих не знала, поэтому только посокрушалась:
- Сынок, а ты не разобьёшься? Может тебя верёвкой обвязать?
- Не беспокойтесь, бабушка, для меня это пара пустяков.

В те года застекленные балконы редко встречались, поэтому особого труда спуститься на 4-й этаж мне не составило. Не составило труда и разбить стёкла в форточках, открыть шпингалеты и попасть в квартиру. Под ванной нашёл топорик, которым отжал дверь, впустил Наташку и опять закрыл, с трудом вытащив ключ.

Квартира была 2-х комнатная. Обычная «хрущевка» со стандартным набором мебели, только в спальне стояла огромная кровать, занимающая полкомнаты. Наташка расстелила простыню, которую принесла с собой. Я уже не торопился. Мы измучились ласками, поцелуями, шепотом слов. Я как мог оттягивал этот момент.

Она, действительно, оказалась девственницей.
Уходя, мы убрали следы своего пребывания. Зашли на кухню попить воды. На плите стояла кастрюля со свежим борщом. Используя топорик, я опять открыл и закрыл дверь. Заехав в магазин, мы купили тортик для Ларисы, чтоб хоть как-нибудь загладить вину за сломанный замок.

- Ларис, понимаешь, там замок что-то заклинило, пришлось через балкон спускаться. Я там стёкла в форточке разбил, в выходные вставлю и замок поменяю.
- Я два дня назад там была, замок нормально работал. – Было видно, что такое известие её мало радует.
- А кому ты там борщ сварила? – Это уже Наташка любопытство включила.
- Какой борщ? Ничего я не варила.
Повисла пауза. Потом Лариска выдаёт:
- А вы точно в 4-ом подъезде на 3-ем этаже были? Ничего не попутали?

Натаха обещала, что если что, то она будет передачки носить и обязательно меня дождётся.