Шева : А там еще немного...и Прованс

…С этой южной провинцией Франции связано, пожалуй, все лучшее, что можно найти в этой стране даже избалованному туристу. Заливные луга — пастбища, заснеженные вершины горы, спокойный океан, подсолнухи и лаванда Ван Гога и Сезанна.
В состав Прованса входит весь Лазурный берег Франции, в том числе и Ницца, и Канны и легендарный курорт Французской Ривьеры Сен-Тропе, поэтому провинцию можно назвать одной из самых респектабельных в стране.
Самый крупный город Прованса — это шумный портовый Марсель.
Но вот самым живописным городом Прованса, безусловно, считается Авиньон. Папский дворец с массивными стенами, сады Роше-де-Дом с видом на Рону, авиньонский мост Сен-Брезене — все эти места располагают к романтичным прогулкам с бокалом вина в одной руке и станом вашей спутницы — в другой.
Кроме того, Прованс, несомненно, является гастрономической провинцией Франции. Местные специи — розмарин, фенхель, тмин, дикие травы, базилик, а также трюфеля — это то, чем по-настоящему богат Прованс. Баклажаны и томаты — составляющие компоненты теперь знаменитого уже и в России салата рататуй.
А еще Прованс — родина широко распространенного у нас майонеза Провансаль, только здесь его готовят исключительно из натурального сырья…


- Заебали вы своим Провансом! — зевнул Сергей и перещелкнул кнопкой пульта на другой канал.
По которому начинал фальшиво галдеть очередной праздничный концерт. Старый Новый год, как-никак!
Глядя уже сонными глазами на опыстылевшие рожи гопников эстрады, кочующих с концерта на концерт, Сергей вдруг подумал, — А может, действительно, рвануть с Лизкой летом в этот Прованс? Красиво, ведь!
Сергей взглянул на любовницу.
Она лежала на животе, отвернувшись. Но как раз очень удачно повернувшись к нему задом.
Простыня сползла, и ничто не мешало Сергею одобрительным взглядом пройтись по крутым, но упругим бедрам и полушариям девичьих ягодиц.
В сполохах от концертного действа, наяривающего на экране телевизора, Сергей поклал руку Лизе на бедро. Сразу почувствовал, как заинтересованно воспрянул и потянулся в том же направлении напрягшийся член.
Но Сергей, с присущим ему рационализмом, решил, — Так! Чтоб дольше было, надо еще рюмашку коньяку хлопнуть!
Нехотя оставив манящее тело, поднялся с кровати и по-быстрому, не одеваясь, сунув лишь ноги в шлепанцы, слегка пританцовывая под музыку, пошел на кухню, где на столике осталось стоять все съедобное «добро».
Квартиру Лизы за два месяца он изучил уже хорошо, поэтому добраться до кухни даже не включая свет, для него не было проблемой. Раскачивающийся в такт музыке вздыбившимся хоботом член практически не мешал.
Казалось бы, что могло…?
Как оказалось — могло! Когда Сергей, издав звериный рык, неожиданно уткнулся головкой — с разбега! с разбега, блядь! в нечто колючее типа ежика.
- Блядь! Сука! Йобаныйврот! — разразился Сергей некрасивой, но громкой тирадой. Затем голосом человека, нашедшего разгадку какой-то проблемы, но, к сожалению — поздно, добавил — Йобаная елка!
Ёлка, а точнее — сосенка, стояла в торце прихожей, аккурат на повороте из спальни в коридор на кухню. Новогоднее чудо, блядь! Причем вдвойне было обидно, что Лиза только сегодня два раза сказала ему — Выкинь уже елку! Осыпается вон!
А он, мудило, все отвечал — Да потом! Успеется! Шутил еще — До майских далеко!
На его маты прибежала Лиза. Включила свет.
Член выглядел, мягко говоря, невесело. Вид у него был совсем не такой бодрый и жизнерадостный, как минуту назад. Особенно грустно смотрелась сине-бурая головка с торчащими из нее зелеными иголками.
Будто вопрошая к ее обладателю, — За что?!
Лиза, интуитивно чувствуя свою пассионарную причастность к случившемуся, начала причитать — Сереженька, я сама, я сама!
Во время экзекуции, то есть процедуры удаления элементов хвойного дерева с мужского достоинства Сергей вел себя, как партизан на допросе. То есть, как пишут в книгах — мужественно. Что в переводе на человеческий язык означает – вскрикивал и матерился.
После этого, в расстроенных чувствах, он выпил две рюмки коньяку. Посмотрел на член, — Ну чего? Иди, куда шел!
Вернулся в спальню.
Развернул тело притихшей Лизы в нужном ракурсе.
- За такое дело — только в жопу!
Пристроился. Ан не тут было! Не лезет! Причем не потому, что не лезет вообще. Лезет, но хуйово как-то. Туго слишком. Да и раны от иголок побаливают, зараза!
- Лиза! Ты б это, нашла чего-то…смазать!
Лиза метнулась на кухню. Захлопали дверцы кухонных шкафчиков, дверца холодильника. Прибежала.
Сергей почувствовал, как осторожными движениями она начала втирать что-то маслянистое и прохладное в поверхность головки и члена.
Ощущения были необычны, но приятны. Оживший в руках Лизы член заставил вспомнить анекдот — Ну, и чего стоим? Кого ждем?
…На этот раз процесс пошел как «по маслу». Хотя, почему как? Лиза так завелась, что под конец, в угаре, даже начала кричать — Еще! Еще! Еще немного…
Сергей с кайфом разрядился, закурил. Затем расслабленным, но довольным голосом спросил Лизу — А что это было?
Как ни странно, она поняла его вопрос, и даже в темноте он почувствовал, что она усмехнулась и лишь затем ответила, — Майонез…Провансаль.
- Это ж надо! — подумал было Сергей.
Но тут его внимание отвлекла очень эффектная молодая певичка, выбежавшая на сцену на экране телевизора.
- Встречайте — Ёлка! — радостно выкрикнул ведущий и мелким педерастическим шажком смылся со сцены.
- Нихуя себе совпадение! — удивился Сергей. И решил прислушаться к словам песни — о чем же поет эта красавица с таким странным именем? Неужто…?
Да нунахуй! Не может быть! — сам же себе и ответил.
А с экрана телевизора лились слова о чьей-то любовной истории:


Ведь завтра в семь двадцать две, я буду в Борисполе
Сидеть в самолёте и думать о пилоте, чтобы
Он хорошо взлетел и крайне удачно сел
Где-нибудь в Париже, а там ещё немного…и Прованс…