Северина Чернышевская : В Цюрихе

Этой ночью Ася спала очень мало и беспокойно, ей все время снилась какая-то бессмысленная чушь, которая оставила в асиной голове тяжелое, неприятное ощущение. Бед трип, — подумала Ася, полупроснувшись, вспоминая свои странные сны. Вери, вери бед трип, — повторила она про себя задумчиво. В незавешанном окне уже серело унылое цюрихское утро.

Черт, подумала Ася, — посмотрев в окно, — куда же подевалось солнце? Она лениво натянула одеяло до самого носа, чувствуя приятный запах постельного белья. Сосредоточившись, она решила быстренько снова уснуть, чтобы проснуться к обеду и сократить этот серый, бессмысленный день. Но спать не получалось, потому что мешали какие-то дополнительные посторонние ощущения: хотелось есть, ибацца и курить. Есть у Аси было нечего, ибацца не с кем, так что оставалось только одно — курить. Помаявшись минут двадцать в тоске по беспокойному, но утраченному сну, она лениво спустила ноги на холодный пол, пытаясь нашарить тапки, которые как обычно оказались в другом конце комнаты. Ну и ладно, — подумала Ася, шлепая босиком к окну, где на облезлом подоконнике одиноко лежала измятая пачка голубого камела. Прямо под ней на обшарпанной холодной батарее уже три дня сушились асины растянутые белые трусы. Она открыла окно, выходившее на дождливый облезлый сад. Во комнату ворвался поток холодного сырого воздуха. Ася стала курить, морщась и разглядывая грязную желто-серую замусоренную лужицу, которая летом была прозрачным прудиком: Ну и ну! С отвращением подумала Ася – кто его так загадил? сказала она, выкинув в окно недокуренную сигарету.
После курения она почувствовала ко всем прочим ощущениям головокружение и тошноту. Она вспомнила про бутылку виски, стоявшую в тумбочке у кровати, и в порыве неожиданного вдохновения бросилась за ней. Бессонными ночами она часто запивала им успокоительные и таблетки от давления, иногда пила его просто так, но почти всегда слишком напивалась и потом плакала в подушку, обвиняя весь мир в несправедливости и писала в свой дневник, какие-то сумасшедшие, душеразрывающие фразы неверной дрожащей рукой. Верный Джек Даниелс оказался почти опустошенным, и Ася подумав, отложила бутылку до лучших времен, в который раз пообещав себе перестать пить днем и в одиночестве.

Почувствовав внезапную тоску, Ася решила, что пора спасаться бегством. Куда – она пока еще не знала. Она решительно собрала все свои гели и мочалки и направилась в душ. Уже забравшись в кабинку, она сразу же включила душ, забыв что сначала из него минут пять льется ледяная вода… Уххх блиин, задрали, выругалась она, прижимаясь спиной к ледяной стене, чтобы отодвинуться от холодных режущих брызг. Наконец-то вода стала теплеть и настроение у Аси немного улучшилось. Намылившись, она стала выть, перекрикивая шипящие струи воды: Гудбай Америка, Гудбай, мне стали слишком малы твои узкие джинсы… Она надеялась, что ее творчество кто-то оценит, но в соседней кабинке никого не было.

Вернувшись из душа, Ася стала сразу одеваться во вчерашнюю одежду, которая мятыми комками валялась на стуле. Каждое утро ей хотелось надеть что-нибудь стильное и дорогое, чтобы не выделяться убогим аутфитом на пижонской банхофштрассе, но никакой качественной одежды у нее никогда не было. Быстро нацепив свои простые студенческие шмотки, она схватила большую черную сумку и плеер и помчалась на кухню, чтобы разведать обстановку на предмет еды.
К ее полному разочарованию, на кухне копались только китайские студенты, жаря какую-то луково-вонючую смесь на шипящих сковородках. Гутен Таг – вежливо поздоровалась она, ощущая рвотные позывы. Они ничего не ответили, бросив на Асю косой взгляд. С ними она никогда не общалась. Вот китайцы, с самого утра уже что-то жарят, – пронеслось у Аси в голове, и она помчалась к общему холодильнику, где уже давно не было ее еды. Она быстро взяла из пакета чье-то чужое большое яблоко, и преспокойно пошла на улицу, снова минуя китайцев и их странный завтрак.

Ася думала зайти в университет, но забыла дома тетрадку, ручку и ноутбук, и решила, что пойдет завтра. Пойти туда поесть что ли? — подумала Ася, потому что у нее осталось только 20 франков.
По дороге до своей остановки, которая находилась в каком-то дальнем районе Цюриха, Ася выкурила последнюю сигарету и загрустила. Она никогда не покупала билет на автобус и проездного у нее тоже не было. Пока автобус нес Асю через поля и леса унылых цюрихских окраин, Ася тупо пялилась в окно и думала, где бы ей по-быстрому достать денег, пока ей не заплатили стипендию, как обычно в первых числах. Она посмотрела на календарь – было 18 января.
Ася вывалилась из автобуса уже почти в центре города, но не стала садиться на трамвай, чтобы лишний раз не рисковать, и пошла к центру города пешком.
В Асиной ленивой голове не было никаких определенных планов. Чтобы развлечься, она решила, что пойдет в кино или в книжный магазин, а для этого ей даже не нужны были деньги. Когда она проходила мимо магазина « свисском», где однажды она покупала свою швейцарскую симкарту, ее айфон неожиданно пискнул сообщением швейцарского приятеля: Привет, как спала? Ася вспомнила свои лютые сны, головную боль и мутно-серое утро в убогой общаге, поморщилась, но быстро ответила – отлично, а ты? Приходи в большой книжный магазин, там, где старбакс, попьем кофе – предложил он сразу.
По странному стечению обстоятельств Ася уже стояла как раз напротив этого магазина. Обрадовавшись, она сразу написала ему: Сейчас буду! Через несколько минут она уже быстро проталкивалась навстречу Альфреду, не замечая, что толкает всех плечами. Он поставил перед ней огромную чашку кофе с молоком.
Это еще что такое? — С недоумением спросила Ася, разглядывая внушительных размеров фирменную кружку старбакса. Это что, икс-икс – эль?
Нет, это самая маленькая порция, пей!
А самая большая это — таз? А
льфред улыбнулся, и залпом выпил свое крошечное экспрессо.
Знаешь, что – сказала Ася, с удовольствием глотая молочный кофе, — после твоей разнузданной сауны, я никак не могла уснуть, у меня было чувство словно в мое голове какие-то чужие, не мои мысли, и еще к тому же у меня безумно билось сердце. Мне вообще вдруг показалось, что я усну и не проснусь, и никто даже не бросится искать меня в этой унылой богом забытой общаге. Знаешь, я часто боюсь, что у меня сердце может остановиться, во сне, инсульт там, а нет не так, инфаркт, вот. Это от папы, у него какое-то хроническое заболевание сердца, типа порок сердца. Хотя, я проверялась, у вроде меня такого нет, — быстро добавила она.
Альфред смотрел на нее недоверчиво, так как будто она сморозила неведомую чушь.
Знаешь, что, — сказал он, — по-моему, тебе лучше поговорить об этом со своим врачом.
Ну, а ты что хотела?, подумала Ася, тем не менее сразу заткнувшись. Ну и ладно. От кофе ее уже тошнило, но оставалось еще где-то половина. Ася хотела есть, потому что не завтракала, но постеснялась сказать ему об этом.
Мне надо купить книжки по португальскому языку, — сказал он, поднимаясь из-за стола. Через несколько дней он собирался уехать на четыре месяца в Бразилию, учить португальский. Это была официальная версия. На самом деле, он просто собирался пить и кутить в новой обстановки солнечной и разнузданной Бразилии. Месяц назад он уволился со своей приличной высокооплачиваемой работы, потому что это было «совсем не его», и теперь ничего не делал, пил с Асей, гулял по Цюриху, ходил в сауну. И собирался учить португальский. Ася знала, что через пять дней он уже будет в Сан Паоло, и, может быть не вернется, потому что он ненавидел Цюрих.
Пока Альфред внимательно изучал португальские словари, Асе на глаза попался новый английский роман, который она давно уже собиралась прочесть. Крутя его в руках, она аккуратно зашла в дальний угод магазина и, озираясь, незаметно положила его в свою большую сумку, запустив туда руку, сразу же ловко оторвала штрих-код. Ну вот, будет что почитать, — с удовлетворением подумала она, с улыбкой поспешив на кассу, где Альфред уже рассчитывался за свои лингвистические пособия.

После обеда Альфред поехал к своему брату, а Ася пошла в сторону Бельвю погулять по озеру, потому что наконец-то выглянуло солнце. Ася шла и думала, почему у всех этих клоунов вокруг столько денег, а она Ася, даже не может купить себе нормальной еды и вынуждена есть простую булку хлеба, без масла и колбасы. О том, чтобы занять у Альфреда или у кого бы ни было речи быть не могло. Это же Цюрих. Цюрих, мать его.
Молодой человек, сигареты не найдется? – спросила она совсем не молодого человека, сидящего напротив. Извините, это последняя – вежливо улыбнулся он.
Ася стала с ним разговаривать, и вдруг ей пришло в голову, что так легко можно развести какого-нибудь хлопца на обед или на кофе в крайнем случае. Ася продолжила с ним довольно натянутый разговор, но в какой-то момент ей стало стыдно. Что за бред, что за мысли лезут в голову, — подумала Ася и вдруг замолчав, пристыженно уткнулась в свой айфон, на котором, был к счастью, бесплатный интернет. Перезрелый тип не проявил к Асе особенного интереса и через несколько минут, вежливо попращавшись с ней и пожелав ей приятного дня, скрылся в неизвестном направлении. Ну и ладно, подумала Ася и огляделась по сторонам: рядом сидел какой-то лохматый байкер и парочка влюбленных. Чтобы немного развлечься, она стала прогуливаться вдоль озера, десятый раз слушая одну и ту же песню в плеере. Вокруг все безудержно обнимались и миловались.
Асе стало грустно и одиноко, она решила потратить последние пятнадцать франков на прощальный подарок для Альфреда, ведь он уезжает в Бразилию, а она скороее всего тоже скоро уедет из Цюриха, если не умрет здесь с голода.
В книжном магазине иностранной литературы Ася задумчиво крутила « Маленького принца» на португальском, с тоской разглядывая ценник. Подняв глаза, она заметила, что на нее внимательно посмотрел какой-то парень, простоватого, но вполне приличного вида, который листал книгу на французском языке. Ася подошла к стеллажу с французскими книгами, и стала вынимать наугад и листать без интереса, делая вид, что выбирает. Но парень, уже не смотрел на нее, а, казалось, погрузился в чтение. В конце концов Асе это надоело и она встала в очередь. Собравшись с духом, она заплатила свои последние 15 франков за «принца» и озираясь, стала искать глазами того парня, но он, видимо, уже ушел.
На выходе она увидела как, немного вдалеке он медленно отвязывает свой стародревний велосипед. Ася пошла в его сторону, на ходу мучительно соображая, стоит ли ей с ним знакомиться. Поравнявшись с ним и его велосипедом, она вдруг, неожиданно для себя резко остановилась. Вы француз? — друг резко спросила она. Я из Лозанны, – он приветливо улыбнулся ей в ответ. И тогда ей показалось, что он давно уже хотел с ней познакомиться.
Через десять минут они сидели уже в каком-то гламурном кафе, где Ася довольно пила горячий шоколад, заедая шоколадным пирожным, которое купил ей любитель книг и велосипедов. Ася честно отрабатывала пирожное и шоколад: шутила, смеялась, рассказывала какие-то глупости, задавала вопросы. Главное только, — подумала Ася, — не распространяться про свои хронические болезни, проблемы со сном, и прочую чушь. Напротив них, за тем же столом, оказались две русские дамы в возрасте, которые оживленно обсуждали какую-то третью. Ася не очень поняла о чем шла речь, сосредоточившись на своем собственном разговоре, но когда они уходили, она зачем-то сказала им по-русски: « До свидания!»
Ася не хотелось долго задерживаться в незнакомой компании непрезентабельного парня, и она стала придумывать предлог, чтобы уйти. Я иду в кино, сказала Ася, закончив свой шоколад и пирожное. Он тем временем уже писал все свои контакты, имелы, телефоны, факсы и адреса на какой-то бумажке. Ася чуть не пустила слезу. Конечно, конечно, я тебе сразу же напишу, — сказала она, бережно складывая бумажку в сумку. Она наврала, что возвращается в Россию через три дня.
В зал кинотеатра она зашла с опозданием на 15 минут, но зато билеты уже не проверяли. Показывали фильм «Девушка с татуировкой дракона», который Ася давно собиралась посмотреть из-за восторженных отзывов своего младшего брата. Асе большего всего понравились две вещи – сцена изнасилования и обесцвеченные брови девушки. Ну и сама девушка, конечно. Правда из-за дурацкого звука или из-за своего слабого английского Ася поняла не все. Но Асе быстро надоедали все фильмы, и часа через полтора она уже стала скучать, и думать, что же ей делать дальше, а точнее этим вечером. Когда она была одна, она никогда не могла успокоиться, расслабиться, ей вечно что-то не доставало, вечно что-то хотелось, и она вечно что-то искала и никак не находила.
Когда ей было плохо, она обычно курила, но сейчас у нее не было сигарет. Иногда Ася спрашивала прохожих всякий раз удивляясь, как получается так, что у всех всегда остается последняя. Конченые жмоты, думала Ася, жуя жвачку и с завистью поглядывая на курящих людей. Из темного кинозала во время сцены секса двух главных героев Ася отправила тупую смску Альфреду: че делаешь вечером? Он как обычно не планировал ничего особенного — в последнее время он так самоотверженно пил во всевозможных цюрихских барах и потратил столько денег, что теперь не хотел никуда идти. Приходи ко мне – лениво предложил он.
Когда она пришла, он развешивал на сушилке белья в специальной комнате свои трусы и футболки, и даже не вышел ей на встречу. В его большой квартире как всегда был идеальный порядок. Балкон зала выходил на реку и на один из самых дорогих отелей Цюриха. Он как-то спокойно молчал, занимаясь своим делом, повернувшись к Асе своей широкой спиной. Она сняла сапоги и уселась на кожаный диван в каком-то странном оцепенении. Я тебе подарок принесла, — вдруг сказала Ася.
Опять алкоголь?
Нет, книжка. Маленький принц.
О, спасибо.
Альфред тупо покрутил ее в руках, и положил на стол. Спасибо, повторил он, и вернулся к своей сушилке.
Потом они долго сидели и разговаривали. Точнее говорил только он, рассказывал про свою учебу, про то, как мечтал стать врачом, но вместо учебы курил траву целыми днями, и его отчислили из медицинского института. Говорил про то, что жил в Америке, в Эл-Эй, потом в Нью-Йорке, что в конце концов с трудом закончил университет в своем родном Цюрихе и остался тут работать. Он говорил еще очень много, про свою скучную работу, тупых сотрудников, коллегу, которая стучала на него и взяла отпуску сразу на месяц. Говорил про вечную скуку и непонимание женщин. Про роман с какой-то сорокалетней полячкой. Ася слушала кивала, внимательно, как дипломированный психотерапевт, а на самом деле, ей хотелось только одного – есть и ибацца. Ему кажется, ничего это не хотелось.
Я хочу есть, — не выдержала вдруг она.
Там есть сыр и крекеры, сказал он, махнув рукой в сторону кухни. Ася открыла холодильник – среди энергетиков и банок пива уныло притулилась баночка немецкого творожного сыра. Больше никакой еды. Алкоголик блин, подумала Ася, доставая сыр. Крекеры по вкусу напоминали собачьи галеты, или даже китикет, который Ася ела в глубокой детстве во дворе со своей подругой. Однажды бабушка, увидев это, сказала им, что если они будут есть кошачий корм, то у них вырастут хвосты, и они перестали.
Я почти никогда не ем дома, — объяснил Альфред пустоту холодильника. Не люблю готовить.
Они проговорили почти до часу. Кстати, сказала Ася, затвра я уезжаю в Лугано, к своему старому другу из России, а потом, может быть, в Ниццу.( если он займет мне побольше денег, подумала Ася, но промолчала) Когда она это сказала, ей вдруг стало как-то невыносимо тоскливо, так, что захотелось не плакать, а кричать.
Значит, сегодня – это прощание? Наверное, да, сказала Ася, пытаясь понять его реакцию.
Давай я отвезу тебя домой? – предложил он, глядя на часы.
Давай, — согласилась Ася, медленно и с трудом поднимаясь с кресла.
Ты кажется расстроилась? Спросил он, надевая ботинки. Ася тем временем уже думала про то, что она будет делать там, одна, в своей общаге в лесу, на краю Цюриха. Нннет, — выговорила она отворачивая лицо.
Они вышли в подъезд.
Слушай, вдруг остановился он. Ты хочешь куда-нибудь пойти, что-нибудь выпить?
Через пятнадцать минут они опять сидели у него, пили ром разбавленный виски и курили его сигареты парезьен. Молчали. По телевизору показывали какой-то довольно старый фильм с Томом Крузом. Асе было странно и непривычно, видеть Тома Круза говорящим по-немецки. Она ничего не понимала, но ей не было скучно. В этот момент она поймала себя на мысли, что кажется впервые за весь этот день, ничего больше не боится и никуда больше не хочет идти.
Потом, уже глубокой ночью, Альфред выключил телевизор и притянул ее к себе за плечи. Медленно целуя в губы, он задрал ее юбку и быстро стянул колготки сразу вместе трусами. Запомни, они здесь, — сказал он кинув трусы и колготки, как попало, на край дивана. Через несколько минут они пошли в спальню, где она уже сама сняла с себя всю остальную одежду.
Когда все закончилось, он сразу пошел в туалет и оттуда крикнул: ты кого хочешь мальчика или девочку?
А ты на мне женишься?
Нет, я пришлю тебе почтовую открытку!
Дурак, — засмеялась Ася, — зачем мне твоя открытка? И отправилась в душ.
Ну что получилось? Спросил Алфред, когда она вернулась и легла с ним рядом. Он уже успел надеть белую чистую футболку и уже почти спал.
Ну так… вроде да.
На, надень футболку. Он кинул ей такую же точно футболку, приятно пахнувшую кондиционером для белья.
Он отвернулся, и через пять минут он уже дышал шумно и ровно.
Ася вздохнула и отодвинулась на другой конец кровати. Через несколько минут она тоже спала.
Утром она как всегда проснулась раньше. С час она ждала, пока он проснется, но он беспробудно спал, невинно посапывая во сне. Ася хотела обмануть сон, начав ровно дышать и притворяясь, что спит, но ничего не выходило. Ей опять безумно хотелось есть и Альфреда. Она попробовала прижаться к нему, но он не отреагировал. Она знала, что утром он любит спать, и не хотела ему мешать. В конце концов, она не выдержала.
Я ухожу, — сказала она, наклонившись прямо к его лицу. От него пахло сном и немного алкоголем. А ну ладно,- быстро отозвался он, как будто и не спал вовсе.
Ася собиралась медленно, полуголая, бродя по квартире и собирая по всем комнатам свою одежду. Потом, когда она была уже совсем готова, он сварил кофе и предложил ей. У Аси от недосыпа сильно билось сердце, но она все равно согласилась, просто чтобы остаться еще немного подольше.
Ася взяла его сигареты, и они вышли на балкон. Был на удивление солнечный и теплый день.
Может быть, мы больше не увидимся, — сказал он, смотря куда-то вдаль.
Может быть, сказала Ася, думая о том, что она тоже скоро уедет. Она курила и разглядывала узкую речку и дорогу, прямо под балконом его квартиры.
Ты не будешь ревновать, если я приеду в Россию и познакомлюсь с твоими подружками-моделями? Спросил он, полушутя – полусерьезно.
Ну, даже не знаю, наверное, нет. На самом деле, мне все равно, делай так, как тебе лучше, сказала Ася с улыбкой. Она прекрасно понимала, что ни в какую Россию он никогда не приедет.
Это хороший ответ.
Что ты будешь делать дальше? Ты вернешься в Цюрих? Спросила Ася.
Я не знаю, не думаю… А ты? Ты вернешься в Россию?
Нет, — Ася задумалась. Я тоже не знаю, совсем-совсем не знаю.
Они вместе спустились вниз, чтобы он открыл ей ключом дверь в подъезд. Удачи тебе с Бразилией! – сказала она.
Тебе тоже… И приятной поездки, — сказал он, улыбаясь. И ей показалось, что он посмотрел на нее влюбленными глазами.
Ася сунула плеер в уши и быстро пошла прочь, в сторону главного вокзала.