Володенька : Моя шлюха Аликс

Открывая входную дверь, я поймал себя на мысли, что не хочу входить.Ватная жара выступила на затылке и насекомо поползла по шее за воротник.
--Salope !*– и треснул дверью так, что спугнул воробья, цыкнувшего известковым плевком на, отполишенную час назад, машину.


Внутри, в могильной фреоновой прохладе закадычные враги и заклятые друзья приветственно шумели вентиляторами. Холодильник сыто урчал компрессором, вэб — роутер мурлыкал и подмигивал led-диодами, зазывая on-line.
Первого, раз в неделю я набивал запаянными в вакуум каллориями: надо потреблять, чтобы функционировать… и наоборот.
Второй сам пихал в меня с ложечки, рекомендуя на какой марке автомобиля комфортнее перемещаться; что жрать, чтобы получить максимум удовольствия при минимуме холестерина и с кем и как совокупляться .
Web – кюре плавно заменял вагину на анал, вамп на сисястую блонди с пулевыми отверстиями в глазницах. К концу евхаристии я срыгивал скриншотами порносайтов на виртуальный слюнявчик и затихал с гигиенической салфеткой в руке.

« Вежливый, sans histoirs *» – Как и о бельгийце, « Кровавом учителе математики », соседи могут сказать тоже самое об мне и останки восеми детских трупов, обнаруженные полицейской собакой под цветочными грядками, органично лягут в контекст. Весь на поверхности среднестатистический житель Европы, как правило, тих и скрытен.

Я не был ни европейцем себе на уме, ни даже серийным убийцей, просто жил здесь .
Порой, в этих местах бывает так душно и так нудно, что ей богу ..

***
В моём сорокапятилетнем багаже наряду с тиснёной кожи дипломом на кириллице и его сертификатом на латинице, пылился запас навыков-гаджетов: как замастыриться на больничку или задушить конвойную овчарку.
Периметр — пять татуированных точек на кисти, раздвинувшийся до планетарного масштаба, позволил мне побывать даже в загадочной Австралии, оказавшейся засиженной мухами и пустынной, как кладбище. Гавиалы на крокодильей ферме недалеко от Сиднея, зло глянули на меня из мутной лужи: Ну и чё ты припёрся сюда, мудак? окончательно развеяв миф о Данди .

Нехватка адреналина иногда толкает выходца из стран бывшего Блока прыгнуть через турникет в парижской подземке или подрезать изящную безделушку в дорогом бутике. В Бирме ему знакома лавка, где можно купить сапфир величиной с кулак, в Кыргызстане юрта с ведром бирюзы и мелких изумрудов в породе.
Конкретный мужчина с реальным членом, мать его, Джонс… Индиана Джонс .
Но вот оказалось, что опыт свой уникальный он может вставить себе… по месту.

***
--Tu ne sais rien! < Не знаешь, ты, нихера, мил-а-а-й>… заявила она и отвернулась, подведя черту. В её возрасте, всё попробовав, сам уставал от жизни, и теперь размышлял, как ретироваться, максимально сохранив лицо.

А минутой раньше :
--Je sais а quoi pensez-vous. <Я знаю о чём вы думаете> – Облокотившись на стойку и пробежавшись по кнопкам знакомого мотива, растянул тальянку заготовленной улыбки, которую приклеивал с утра, похлопывая по ментоловым после бритья щекам, чтобы та лучше пристала.
Но оставлял выражение тоскливого недоумения, пригодное больше для страждущих в дурке, нежели для клиентов небольшого ассюранса, где работал, относя людей улыбающихся к первому случаю.
Естественное проявление чувств могут позволить себе лишь нищие или, действительно, богатые люди. Я ни то, ни другое .

Дама, отшившая меня, мало походила на нищую. Без макияжа, в сиротском платье из выпаренных бинтов Balenciaga и ковбойских прохорях hand-made она сидела в конце стойки. Сивые с рыжей подпалиной волосы в строгом стилистическом беспорядке падали на обнажённую нервную спину, острые лопатки в вырезе платья будили желание коснуться, провести пальцем по хрупким позвонкам .
Если бы не Breitling — Bentley на запястье, то её можно было принять за директора универсама на приёме у следователя ОБХСС, приготовившегося к закономерному финалу. Подтверждая худшие опасения, сидорок, под «кроко» от Givenchy, лежал у её ног.

«Шлюха! Дорогая, но шлюха » — я пытался найти причину её появления в пустом баре гольф-клуба. Их было много и… одна: Проведение в которое верят неудачники.

***

Два дня назад, когда Аликс выходила из разрисованного граффити вагона SNCF на востоке зажглась розовая точка .
И сегодня, когда комета, обведя оранжевым поле шестой лунки и брошенное кадди с флажком, зависла над горизонтом, я почти пожалел, что заговорил с ней :
--Qu-est ce que tu sais ?...< ЧТО ты знаешь ?! > – с печальным интересом, глядя на меня, как на ребёнка опять нассавшего в штаны, болтала в стакане ледяные кубики.
Их стеклянный шорох закружил в моих зрачках ледяную шугу, замелькали столбы запретки в ажурных спиралях колючей проволоки, закопчёные баньки, где ночевал, добираясь до железки, и почерневшие от дождя погосты, где подавали, чем бог послал. Там, на полустанке по требованию, я чуть было не сошёл c дистанции много лет назад.
В тех местах промозгло холодно, но так вольно, что, ей богу…

Видать недобрая изморось в моих глазах заставила её, насмешливо изображая озноб, втянуть воздух сквозь стиснутые зубы. Поднявшись с табурета, не отводя взгляда, она прямо смотрела мне в глаза, ничего не скрывая.
Так человек, которого видишь первый раз, либо притягивает или отталкивает, либо реагируешь, как на пустое место. Но на этот раз рудимент, доставшийся от предков, вертелся, как взбесившаяся стрелка компаса над магнитной аномалией, от открытой неприязни до желания рассказать о себе и быть может выслушать её историю, сюжет которой, наверняка, хранился фоткой или прядкой волос в медальоне на шее.
А может и в сумочке, дамским, инкрустированным перламутром, 22 – калибром !?

Выходя, она оглянулась :
-- Ну что — же ты, морячок? — Не раздумывая ни секунды и толком не понимая зачем, я последовал за ней .

***
Моя пассажирка, cвободно разведя колени, упёртых в торпеду, босых ног, пыталась удержать в ладони тугой ветер, а тот в отместку куполом задирал ей платье .

« Trop independante. Нет, не проститутка, pas de tous! * » Плохо следя за дорогой, я ершил пополам Cтоличную и Stella Artois, сигая через языковые баръеры.
--Как вас зовут ?
--Аликс. А тебя ?
--Жан
--Жан? И всё ?
--Exact*, Жан Ивсё.Почему вы… ты с утра околачиваешься в баре? – спросил я лицемерным тоном старшего брата .
--Каникулы, почему нет? – < Врёт она слишком легко > – А ты что делаешь здесь ?
--Я здесь живу недалеко .
--Твой акцент, ты поляк ?
--Русский .
--Русский !? О, вы богачи! Почему ты не живёшь там, где родился ?
--Я не богач и какая разница, где жить. < Лишь — бы жить >
--Не знаю, наверное, есть разница .
--Наверное .
...
--Подростком я тоже частенько убегала из дому, как манЮш * любила бродяжничать .
--<Для проститутки слишком много вопросов> Я не манюш… и не убежал.
--Не обижайся. Ты странный.
--< А ты нет !?> Я не обижаюсь .
...
--Хочешь заняться любовью со мной ?
-- <300 euros? > Про любовь я не ослышался?

Она не ответила. Завидя указатель, я принял в право и съехал с шоссе. Как сообщники, мы молчали, до самого отеля.

***
--Говори со мной, не молчи — изогнувшись в смятых простынях и почти встав на мостик, выпятила эпилированное и по –детски смешное… Там тоже было всё смято, даже натёрто до розового .

--Что ты хочешь услышать?
Аликс перевернулась на живот и глухо забубнила в подушку .
-- Parle moi d ‘ amoure*… Называй своей шлюхой.Скажи, что будешь иметь меня повсюду и везде: сзади, спереди ..Pas de tabou !* Можешь говорить по – русски .
Облизывая губы, наблюдала за моей реакцией.

« Отъебу, как отстираю! » — первое, пришедшее в голову, но, как перевести ей это? Живо представил деревянный валёк, на котором шмякают и дубасят скалкой мокрое бельё в прозрачной студёной воде.
Картинку сменили смеющиеся прачки с подоткнутыми подолами белоснежных нижних юбок, приоткрывающими их крепкие бёдра. Они тысячилетиями полощут бельё в воде стекающей с гор по замшелому акведуку, построенному ещё римскими рабами, в городке недалеко от Наполи.
В тех местах было пронзительно тревожно, но так весело, что ей богу ..
Охватив её за плечи, я потянул на себя. Сведённые за спиной локти делали моя наложницу похожей на пловчиху, готовящуюся стартовать с тумбы.
-- Вставай раком, моя блядь… « Почему по – русски это звучит грубо !? »

В глаза мне бросилось отсутствие ложбинки чуть ниже поясницы, ромбика над ягодицами. Наоборот, там небольшая выпуклость, скрывающая позвонки.Это завело так, что я из-зо всех сил толкал сзади, словно хотел разорвать её на части.
-- Vien ma sаlope, je vais te enculer *
В ответ Аликс застонала в голос, бабой, потерявшей кормильца, и переполошила портье, непривычного к подобным коллизиям в семейном пансионе .

***
--А что такое « pliyat »? – уже в машине спросила она .
-- Блядь? Ca vaut dire: une pute, mais c''''est trop mechant **..

--Почему вы говорите друг другу злые слова, когда занимаетесь любовью?

Загнанный в тупик её логикой и не найдя ответа, я поцеловал мою шлюху в обугленные губы .

***
В тот вечер, затягиваясь шмалью и опьянев от виски, она заявила, что ей нужна волшебная палочка.
Так и сказала :
--Если у меня был магический багет, я посадила тебя в спичечный коробок, как жука .
« Bordel de Dieu !» Я знаю, что такое неволя. Мгновенно прикинул, как забетонирую её труп в пубель*. На дне мусоросборника есть колёса, удобно будет транспортировать мою сломанную куклу до колодца. Хотя и не тяжела, почти невесома, когда лежит на моей груди.
Испугавшись, что она опять исчезнет, я вынырнул из забытья. Аликс, положив подбородок на сложенные ладони, неподвижно смотрела мне в глаза и, как глухонемая, пытавшаяся выговорить, добавила :

-- Коробок я положу в карман и ты всегда будешь у меня под рукой .

***

--Salope !!

***

===
Salope* — шлюха
sans histoirs *- без историй .
Trop independante..pas de tous*-слишком независима… вовсе нет !
Exact*- в точку.
манюш * — презрительное название цыган
Parle moi d ‘ amoure*- Говори мне о любви.Песня Э.Пиаф
Pas de tabou !*- никаких табу
*Ну же, моя шлюха, я буду драть тебя в зад.
**- Означает проститутка, но слишком зло, грубо.
poubelle *– помойка