Никита Зайцев : Записки о проблёве и иных проблемах

Заметки о проблёве и иных проблемах

Я не буду блевать по утрам:
Неприятно занятие это.
Это гадость, облом, стыд и срам.
Напишите об этом сонеты!

Или — «сочините об этом куплеты»;
или — «напишите об этом в газеты».
Короче, — куда хотите — туда и пишите — хоть в газеты, хоть на обоях у себя дома (или у других), хоть на стенах общественных туалетов. Хотя, как строго предупредил великий русский писатель — «Если можешь не писать — не пиши, мать твою так!» Да при этом кулачищем-то по столу — как треснет!!! Поэтому, мыслится мне, что лучше не писать, а звонить по телефону. Удивительно удобно! Изощрённость телефонного сервиса просто поражает всякое воображение! Интересно, если можно устроить «секс по телефону», нельзя ли как-нибудь устроить и «аскетизм по телефону»? Уверен, туда стали бы целыми днями названивать всевозможные монахи, аскеты, отшельники и прочие извращенцы и изуверы. Было бы весьма прибыльное дело… Вот недавно, кстати, узнал, что по телефону может быть оказана даже такая услуга: клиент звонит, и слышит в ответ нечто весьма для себя похабное. Я сам несколько раз встречал в газетах подобные объявления. Процитирую одно из них: «Позвоните по номеру такому-то, и вы услышите самые неприятные для себя вещи! В любое время суток». В конце концов, я, поборов одолевающие меня сомнения, взял и позвонил туда, из чистого интереса. И действительно, услышал вещи весьма неприятные, да в таком широком диапазоне, что сам удивился! Услышал я многое — от скрежета металла по стеклу до матерной брани в свой адрес. Я их, конечно, в свою очередь, тоже обложил… Но деньги-то все равно потрачены… Хотя, на таки познавательные мероприятия никаких денег не жалко! Вот позвонил — и до сих пор об этом ничуть не жалею! Вам — тоже советую позвонить. Но если вам жаль денег даже на такие полезные дела — звоните мне — обложу матом совершенно бесплатно, копейки не возьму, честное слово!
А вот только что мне позвонил из Древней Иудеи один мой знакомый — древний (очень древний, хоть в музей ставь!) иудей. И он сообщил, что была обнаружена серьёзная орфографическая ошибка, допущенная Господом Богом при написании Священного Писания (извините за тавтологию). В самом начале Ветхого Завета в тексте была допущена опечатка, дающая большие затруднения в понимании текста: в Райском Саду был не запретный ПЛОД, а запретный ПЛОВ, которого и нажралась Ева, и накормила им Адама. За что из рая моментально выписались оба. Что же касается запретности плова, (и на кой черт он был нужен в Райском Саду?) — то она произошла по той причине, что в плове были сварены куски не баранины, а свинины, вкушать которую иудеи считают для себя большим грехом.
* * *
Ну ладно, хватит, уже утро скоро. Устрою-ка я себе лёгкую интоксикацию транквилизаторами (горстью феназепама), и — баиньки, часов на восемь…
* * *
…Нет, не спится мне что-то от феназепама… Скушаю ещё упаковку седуксена, а пока она подействует, продолжу развлекаться резонёрством и беспредметными размышлениями — в состоянии спутанности сознания это особенно интересно. Вот, например, пришла сейчас мне в голову забавная русская народная пословица: «Волка — мёдом не корми, дай только в лес посмотреть!» Ладно, лес мы ему покажем. Даже на автобусе на экскурсию свозим. Но на кой черт кормить его мёдом? Он же его жрать не будет!
А вообще, не доверяю я пословицам. И имею на то веские причины. Приведу пример: один мой знакомый, ну, скажем, Василий Владимирович, от чрезмерных возлияний «заработал» себе инфаркт. Попал в реанимацию в состоянии клинической смерти, но его кое-как откачали. Когда он пришёл в себя и узнал, что с ним произошло, то был крайне обескуражен, ибо свято верил в пословицу «Двум смертям не бывать, одной — не миновать». И случай клинической смерти никоим образом не вписывался в систему его извращённого мировосприятия. А так как он был человеком во всем последовательным (точнее, был он во всем формалистом), то он, как только смог самостоятельно передвигаться, отправился в морг, нашёл там полупьяного патологоанатома, поставил ему ящик водки и попросил сделать себе вскрытие. (Василий весьма смутно представлял себе, что такое клиническая смерть, а посему считал себя как бы уже покойником. Стало быть, вскрытие делать — надо!) Никак не давала покоя ему мысль о том, что ситуация, в которой он оказался — противоречит пословице! Ну а патологоанатом — ему-то что! Выпил стакан водки, да и вскрыл Василия. А когда протрезвел, и до него дошло, что он сотворил — наскоро заштопал Василия, в бодром темпе собрал шмотки (ящик водки тоже не забыл) и смотался в Австралию. Бухать с кенгуру. Только его и видели…
Через некоторое время в морге нашли наскоро заштопанного Василия Владимировича, отвезли в реанимацию и привели в чувство. Но в реанимации он перенёс вторую клиническую смерть (заклинило, видать, смерть на тот момент).
Выйдя из больницы, Василий пребывал в глубоком смятении духа, ибо находил грубое противоречие пословице в том, что он, перенеся две смерти, правда, клинические, чувствовал себя вполне живым. После всех этих событий Василий как-то сразу опустился, скурвился, начал пить запоем и, в конце концов, пьяный, замёрз под забором. На сей раз, слава Богу, смерть была самая настоящая — от переохлаждения. Понимаете теперь, до чего доводят пословицы?!
…А вот, кажется, упаковка седуксена уже подействовала. Пойду спать. Ведь даже сказка спать ложиться, чтобы ночью нам присниться — повторяющиеся навязчивые кошмарные сны…
И во сне, и наяву,
Буду жив, или умру,
Я советую вам всем -
Принимайте седуксен!