Fairy-tale : У Бога наши руки

У Бога наши руки
Нинка ушла вечером, когда Серега сидел в кабинете директора фирмы, занимавшейся трудоустройством белорусов в Москве на стройках, и просил выдать ему причитающуюся зарплату. Серега, молодой красивый парень, только что окончил ПТУ, получив специальность электрика. Ишачить в Москву его отправила невеста. Нинка, волосы белые до попы, глаза сирены, в которых утонул не один влюбленный придурок, ноги от ушей, а талия… Такой в юности была Гурченко. Нинке семнадцать, она окончила школу и мечтала пойти в актрисы. В ее голубых озерных глазах плескался вечный чеховский призыв «В Москву, в Москву!». На Москву были нужны бабки. И Серега поехал, хотя его друзья предупреждали и насчет кидалова и насчет, какого типа актрисы нужны в Москве. Серега проработал три месяца, получил триста долларов («Прости, братан, с бабками напряг, но мы пришлем попозже!) и сейчас требовал оставшиеся, но директор, жирный боров с красной мордой, что-то гундосил про непорядочных московских партнеров и денег не возвращал.
Деньги были нужны позарез. Нинка ждала поездку в Москву, как отпетый уголовник амнистии. «Вот я стану актрисой, меня Михалков снимет, а ты откроешь фирму. Стройматериалами торговать будешь. Розетками», — мечтала Нинка по вечерам, укладываясь на скрипучий диванчик. Откуда такие мечты у белокурой дочки санитарки, выросшей в жуткой нищете без папы и красивых игрушек, Сергей не понимал. Он увидел Нинку впервые полгода назад, когда бывшая одноклассница Кристина Ивинская, про которую все шептались по углам, мол, проститутка, подружка бандита, попросила помочь соседке. Мол, свет у девчонки в комнате не желает загораться, то ли проводка неисправна, то ли еще какой хрен. Серега увидел Нинку, сидевшую у окна со свечой, и обалдел. Починил проводку и забрал ее домой. Мать поначалу возмущалась, какие такие романы в девятнадцать, потом смирилась, правда, часто бурчала, что Нинка неряха и лентяйка, у которой ноги от ушей, а руки из ж…ы.
Так вот, Нинка ушла. Оставила записку, в которой корявым почерком с кучей грамматических ошибок написала, что Серега лох, а она хочет в Москву и сегодня вечером у нее поезд. И что НАСТОЯЩИЙ МУЖИК – это тот, у кого есть бабки. Серега поехал на вокзал, но баба, сидевшая в будке с табличкой «Справочное бюро», сказала, что московский ушел пять минут назад.
Серега возвращался домой пешком. По узким привокзальным улицам ехали дорогие тачки, в которых сидели хозяева жизни. НАСТОЯЩИЕ МУЖИКИ. Не то, что он, лошок. Серега подошел к переходу, где светофор мигал красным, запрещая пешеходам переходить улицу, и увидел джип. Машина летела на предельной скорости. Серега соображал мгновение. Он бросился под колеса, успев подумать, как огорчатся родители, и какой тюремный срок получит владелец джипа, если не отмажется.
- Отмучился, — сказал равнодушно врач «скорой помощи».
- Он сам на дорогу рванул! – это кричал старик с палочкой, который стоял на переходе в метре от Сереги.
Владелица джипа, молодая совсем девчонка, ревела в три ручья. Серега поднялся с блестящего от весеннего дождя асфальта.
- Я живой! – сказал он врачу, но его тело сунули в черный пластиковый мешок и впихнули в «скорую».
- Умер! – догадался Серега. – А где же туннель, умершие родственники, ангелы?
Мысль о смерти Серегу почему-то не испугала. Он смотрел на знакомую с детства улицу и не спешил прощаться с земным миром. Душой его овладело спокойствие и полное равнодушие к происходящему, словно смерть отключила все переживания. Кто-то тронул его за плечо. Это был молодой парень в траурной одежде.
- Пошли, — он взял Серегу за руку и потащил в подъезд желтого дома, возникшего неожиданно на месте привокзального парка. В подъезде обнаружился зал кинотеатра с широким белым экраном и удобными плюшевыми креслами. Серега сел. Он приготовился к тому, что ему покажут всю его девятнадцатилетнюю жизнь, но увидел городскую свалку, на которой копошились бомжи. Они разожгли костер и уселись полукругом: пятеро страшных, вонючих мужиков, одетых в рванье, и одна женщина, вернее, пародия на нее. Женщина была болезненно худа, на опухшем лице ее особенно выделялись пожелтевшие глаза – верный признак неработающей печени. «Цирроз», — догадался Серега. Компашка разлила по стаканам дешевую водку. Женщина жадно припала к своему стакану, лакая мерзкое пойло, как бродячая шавка пьет из грязной лужи воду. Внезапно она захрипела и откинулась назад.
- Посмотри, Санитар, — спокойно попросил бородатый бомж соседа.
Тот, кого назвали Санитаром, приложил острый палец к морщинистой женской шее и просипел:
- Все, отмучилась Путана.
- Хорошо умерла, под кайфом, — отметил бородатый, похоже, он в этой компании маргиналов был за главного, — помянем рабу Божью…Эй, Мокрый, а как твою бабу звали?
- Нинка, — Мокрый, бомж с длинными нечесаными патлами, выпил стакан водки и уставился на небо, точно пытаясь увидеть там летящую душу своей подруги. – Нинка, Нино, Нинель…
Фильм оборвался, и в зале включили свет. Сидевший рядом с Серегой траурный парень прокомментировал:
- Вот так закончится жизнь твоей подруги Нинки, из-за которой ты совершил смертный грех самоубийства. И сидеть тебе вечно в холодной тюрьме в глубинах ада, не надеясь на прощение. У нас самоубийц не жалуют. Жизнь – это дар Божий, Сережа. И тех, кто его отверг, ждет самое суровое наказание.
- Это жизнь? – горько усмехнулся Серега. – Вечное безденежье, невозможность найти достойную работу, потом жена недовольная, дети требуют новый конструктор, начальник урод. Так все у нас живут в городе. Ну, почти все.
- Дурак ты, Сережа, — ласково улыбнулся траурный, — у Бога нет других рук, кроме твоих. Ты сам судьбу строить должен.
- Значит, в тюрьму, в ад? – спросил Сергей с деланным равнодушием.
- Эй, постой! – к парню в трауре подбежал мужчина в белом костюме и что-то горячо зашептал на ухо, косясь на Сергея.
- У тебя дед священником был? – спросил траурный.
- Ага, настоятель Воскресенской церкви, — вспомнил Сергей, — он крестил меня.
- Просит за тебя дед. Вернуть тебя хочет на землю грешную.
- Отпустите! – Сергей упал на колени перед траурным, ухватившись за его брюки. – Простите дурака!
Внезапно он ощутил жуткую боль в области сердца и очнулся в палате реанимации.
- Очухался! – радостно возвестил молодой доктор.
Шли годы. Серега женился на молодой владелице джипа и обзавелся двумя симпатичными сыновьями-близняшками. Открыл небольшую фирму по продаже стройматериалов. В олигархи не метил, справедливо полагая, что большие деньги несут большие проблемы. Жил скромно, без показной роскоши. По воскресениям ходил всей семьей в церковь и регулярно исповедовался.
Жарким майским днем он вместе с женой и детишками выехал на пикник. Нашли уютную лесную полянку, соорудили небольшой мангал, принялись жарить шашлыки. Близнецы понеслись исследовать лес, твердо пообещав не уходить далеко.
- Мы только к речке! – пообещали они, убегая за сосны, где бежала небольшая мелкая речушка.
Вернулись они через минут двадцать, сильно возбужденные.
- Там люди, они тоже костер разводят, — сказал один.
Второй добавил:
- Страшные люди! Грязные, с синяками. Они сюда мыться пришли, да, пап?
Сергей поднялся с покрывала.
- Пойду, разведаю.
Возле мелкой речки, названной по иронии судьбы Глубокой, сидели трое. Вид их говорил о неустроенной жизни, отсутствии собственного жилья и наличии вредных привычек. Худая женщина со следами былой красоты и молодости, бородач с одним глазом и нестарый еще мужчина в ватнике на голый торс. Сергей узнал в растрепанной бомжихе бывшую невесту Нинку.
- Нина! – неожиданно позвал он.
Бомжиха обернулась и внимательно посмотрела на Серегу.
- Слышь, мужик, дай на пиво, башка с утра как каменная, — попросила она.
- Точно, дай! – поддержал ее бородач.
Серега словно во сне достал из кармана двадцать долларов и протянул бомжам. Женщина схватила купюру и скомандовала:
- Борода, Мокрый! Идем в город, к обменнику.
- Спасибо, добрая душа, — прохрипел бородач, и компания двинулась вниз по реке, к ближайшему населенному пункту.
- А кто это, Путана? – спросил у бомжихи Мокрый. – И откуда он твое имя знает?
Нина почесала давно немытую голову. В ней пронеслись обрывки прошлой жизни. Москва, куда она приехала в компании Кристины Ивинской. Модельное агентство, оказавшееся дорогим борделем. Вереница лиц и членов, сующих ей в трусы валюту. И алкоголь, много алкоголя, чтобы забыться. Переспала с каким-то чехом без презерватива, подцепила сифилис. Вылечилась, но сутенер велел из Москвы убираться. В родном городе никто не ждал, мать умерла, а квартиру забрало государство, Нинка перед отъездом выписалась. Стала бомжевать, опускаясь все ниже и ниже. Завтра ей сорок, а она полная развалина.
- Должно быть, это мой бывший клиент, — сказала Путана Мокрому, — пошли скорей в город, мне выпить охота. У меня завтра день рождения.
Серега вернулся к семье. Ему неожиданно пришли на ум слова ангела:
«У Бога нет других рук, кроме твоих».
Воистину.