Ромка Кактус : Марсианин

Марсианские хроники

В ту неделю, так много лет назад, я убил своего отца в штате Висконсин. Добычу составляли книги из отцовской библиотеки, поношенные теннисные туфли, сломанные игрушки, его старые, выцветшие глаза. Можно сказать, что с ними я взглянул на мир по-новому.

Земля ушла у меня из-под ног, и тропический лес проступил сквозь стены. Из-под плаща старого джентльмена табачный дым окутал синеву за окном. На фотографии заключённого бумажный пакет заполнила подрагивающая пустота. Багровое закатное солнце посреди комнаты источало смрад несвежей плоти. Ржавые деревья клубились в металлическом тумане. В ровном слое тлеющего пепла возник ястребиный нос.

- Что случилось, сынок?

Капитан Джонс сидел в кресле из свежего мяса.

- Диаметр Марса почти вполовину меньше чашки чёрного кофе, — сказал он. – Гравитация такая, чти висельника приходится тянуть за ноги закреплённой в почве лебёдкой… У нас это называется «Последнее прости», очень популярный аттракцион среди богатеньких гринго.
- Как я здесь очутился? — спросил я.
- Из-за убийства. Все хорошие отцеубийцы попадают на Марс…
- Но почему Марс?!
- Отсюда невозможно сбежать, сынок. Никаких ракет, никакой промышленности, только холодный красный песок. Красный, как кровь твоего папаши.
- Это несправедливо.
- Что, у твоего папаши была кровь какого-то особенного цвета?
- Да нет же. Несправедливо меня так обвинять.
- А как справедливо?
- Должен быть суд. Адвокат. Присяжные.
- В Марсианском уголовном кодексе всего один пункт, сынок: если ты оказался тут, значит виновен. Хотя лично я смотрю на вещи не столь категорично.
- А кто вы такой, сеньор?
- Меня зовут капитан Джонс. Я встречаю новоприбывших. Объясняю, что к чему. Проставляю штемпеля. Запускаю, так сказать, бумажную лавину. Всё это не очень интересно, правда? Тебя интересует, какая участь тебя ждёт за дверьми этого департамента.
- Разумеется, сеньор.
- Твоё дело окажется в Суде. По Марсианскому закону ты виновен и приговариваешься к рытью каналов. Ты, наверное, думаешь, что эти каналы были некогда прорезаны водой? Нет, это дело рук грешников с Земли… Орудия труда самые примитивные. А результат труда виден из космоса, что может быть наглядней? Лично я считаю, неглупому парню там делать нечего.
- Что вы предлагаете?
- Я мог бы избавить тебя от этой участи, Джон Картер. Скверная атмосфера Марса везде одинакова, но дышать ей лучше, развлекаясь с девочкой, а не среди каторжан, где пыль разъедает глаза и кожу. Всё, что от тебя требуется, — выполнить для меня небольшую работёнку.
- Что нужно сделать?
- Нужно решить одну проблему.
- Какую, сеньор? Я согласен сделать всё, что в моих силах.
- Проблему справедливости, сынок. Видишь ли, я давно не верю в справедливость. И это очень странно, потому что на Марсе справедливость это я. Но для меня совершенно безразлично, наказывать или отпускать. Возьмём твой случай. У вас с отцом были сложные отношения. Ты поставил в них точку и лишил отца возможности ответить. У меня здесь перечень всего, что ты от него вытерпел, — капитан Джонс бросил на стол толстую папку, из которой вылетело несколько листов. – Кто из вас больше виноват? Как вообще можно сопоставить одно зло, творимое человеком, с другим? Взвесить, оценить? Как я могу наказывать того, кто лично передо мной невиновен?

Много месяцев прошло, прежде чем я вернулся к капитану Джонсу. Я зависал в дешёвых гостиницах с простреленными стенами, спал на грязных простынях со смуглыми марсианскими красотками, мухлевал в покер и крутил махинации с бумагами на красную марсианскую землю, которая не стоила ни песо. Я научился говорить «си, сеньор» практически без акцента и отпустил усы. В цветастом пончо врывался в салуны и опустошал запасы спиртного. Один старый участник герильи научил меня употреблять наркотический марсианский кактус и объяснил мистический смысл трипа: это возвращение домой. Впервые мне удалось подумать о доме без злобы на отца.

Тягостные раздумья, вызванные вопросами капитана Джонса, преследовали меня всюду. Надо сказать, я не мог кончить в рот марсианской шлюхе, чтобы не подумать о справедливости. И пока эта крамольная мысль не превратила меня в истукан, я вышвыривал обескураженную девицу за дверь.

В конце концов, я понял, как решить донимавшую меня проблему. Я пришёл к капитану Джонсу в офис и пустил пулю ему точно в лоб. Его мозги расцвели на стене прекрасным экзотическим цветком, и жирные марсианские мухи принялись его опылять.

Это решило проблему и сняло все вопросы. Подвох был в том, что мне пришлось занять место капитана Джонса. Убивший Чёрного рыцаря сам становится Чёрным рыцарем – такова Справедливость. Долгие годы я провёл в кресле из свежего мяса, разбирая поступающие ко мне дела. Бесконечные толстые папки с мельчайшими, подробнейшими деталями преступлений прошли через мои руки, как земля просачивается сквозь растопыренные пальцы. Невыразимое омерзение и тошноту вызывает наиболее полное знание о делах людских, и ничем, страшнее этого знания, я не смог бы себе воздать.