Барыбино : СМЕРТЬ ГЕНЕРАЛА

Из чарки оловянной попивая
Свою ручную истину в винце,
Сижу по вечерам, смотрю, вздыхаю,
Покуриваю трубку на крыльце.

Я вспоминаю самое начало:
Взметнулась вверх восстания волна.
Тогда, как лихорадка, сотрясала
Страну междоусобная война,

Я был героем книжек и плакатов:
Бесстрашный генерал, живой оплот
Республиканцев против демократов,
А может статься, и наоборот;

Я стар. Все чаще памяти осечки,
И, в общем, жизнь подходит к рубежу,
В конце концов, на этом вот крылечке
Я двадцать лет без малого сижу.

Одно лишь помню разумом усталым
(А позабыть мне не позволят сны):
Мой главный враг был тоже генералом,
Но с противоположной стороны.

Мы оба шли. Мы оба побеждали,
Чтоб через месяц отступить назад,
Бессмысленно, бесславно погибали
Десятки тысяч штатских и солдат.

А толку что? Страна осталась прочно,
Как ни росло количество могил
И орденов, в границах тех же точно,
Что царь давным-давно установил.

Политику война не изменила:
В парламенте у двух партийных групп
Осталось равновесье, как и было
До первых нот конскрипционных труб.

Как раньше, безоглядно ненавидеть
Я разучился. Память недолга.
От жизни жду немногого — увидеть
Повозку с гробом моего врага.

И день пришел: настойкой свежей цедры
Опрыскан на погибель комарью,
Подстрижены, подкручены и щедро
Нафабрены усы. И я стою

В мундире белом, штопанном местами,
Как на параде, вытянут струной,
С нашивками, со всеми орденами
И с саблей наградною золотой.

Заклацали копыта по дороге,
Возница полусонный… Полдень… Зной…
Две старых клячи, тянущие дроги,
Сквозь марево. И вот передо мной

Дворняжки вместо траурного строя,
Щелчки кнута как траурный салют,
В кривом гробу забытого героя
На кладбище забытое везут.

Я подхожу. Над гробом наклоняюсь
И, все поняв, но веря не вполне,
Я, побледнев, смотрю не отрываясь
На то, что видеть невозможно мне:

В гробу том – я. Помилуй, Вседержитель!
Хотя сорочка более скромна,
Хотя не так, не там заштопан китель,
И полностью другие ордена.

На небесах, вздыхая терпеливо,
Далекий Бог спокойно, свысока,
Глядит… И муха ползает лениво
По веку, приоткрытому слегка.

А я смотрю, бессильно, неослабно…
Миг ждет, как конь, хвостом недомахнув,
И сила беспощадная внезапно
Меня бросает вниз, перевернув.

И лопнул миг, секунды полетели,
Возница чмокнул, лошади пошли,
Таща повозку с домовиной к цели
На недалеком краешке земли.

Полудремлю. Теперь закрыто веко.
Я еду прочь от боли мировой,
От всех людей, включая человека,
Что весь в слезах склонялся надо мной.