МихХ : Чужая судьба

Резко, словно вскрикнул, зазвонил телефон. Женщина вздрогнула, подняла вверх покрытые мыльной пеной руки и обернулась. Вот уже два года как она боялась телефонных звонков. Женщина стала ненавидеть их. В последнее время они сделались вестниками беды.
Машинально, вытирая о передник мокрые руки, она медленно вышла из кухни в коридор. Страх привязчивой собачонкой побежал за ней. С неохотой и брезгливостью, словно касаясь крысиного хвоста, Женщина подняла телефонную трубку и устало произнесла:
- Слушаю… Да… Я…
Внезапно она побледнела и глубоко задышала. Ослабевшие ноги подкосились. Медленно, спиной касаясь стены, женщина тяжело опустилась на пол. Пошевелила пересохшими губами, стараясь проглотить горький комок в горле, но не смогла. Затем, с полминуты приходя в себя, ничего не видя, смотрела перед собой. Наконец, взяв себя в руки, она снова поднесла трубку к уху и спросила:
- Когда? Где?
С трудом поднявшись на ноги, Женщина вернулась в кухню и налила стакан воды. Привычными движениями накапала в воду валерьянки. Выпила.
Противоречивые мысли захватили ее. С одной, она знала, что случилось большое, непоправимое горе. С другой стороны, женщина чувствовала невероятное облегчение от того, что все самое ужасное в ее жизни уже произошло.
***
Восемнадцать лет назад.
- Чужой! Чужой! Молодец, хорошая собака! – издалека, за четкими командами послышался заливистый собачий лай.
Олеся вздрогнула и инстинктивно, словно оберегая, погладила огромный, туго обтянутый плащом живот. Она обернулась и увидела большую, красивую собаку, которая несется искать брошенную палку
« Слово-то какое — злое, гадкое» – подумала Олеся. Она машинально потрогала живот и ее передернуло. Руки коснулись подложенной под одежду подушки.
Вот уже четыре месяца Олеся играла роль. Роль усталой и счастливой, чудом забеременевшей женщины.
Долгих восемь лет ничего не получалось у них с мужем. Как ни старались, у каких врачей ни лечились — ничего не помогало. Не давал Господь счастья. Не рождались детки. А чем больше времени проходило, тем невыносимее хотелось Олесе стать матерью.
Решили они с мужем взять из детдома мальчика. Да так дело провернуть, чтобы никто и не догадался, что ребенок не родной.
В соседней области роддом нашли. Заведующая своим человеком оказалась. С пониманием отнеслась, много денег не взяла. Договорились, что даже следов никаких не останется. Мол, сама рожала и все тут.
А вчера сообщили Олесе, что есть мальчик. Светленький, как она просила. Мать от него отказалась, а отказ ее в дело не подшили. И поедут они с мужем завтра утром забирать его.
Всего минуту назад шла она по парку, воздухом свежим дышала и о долгожданной встрече мечтала. Грезила, что обнимет дитя, прижмет к себе крепко и поцелует в первый раз родное существо. Радостно на душе ее было, пока слово это недоброе услышала. Сразу свет померк в глазах ее. Ушла веселость. Тяжело и тревожно на сердце стало.
«Нет, не знак это — случайность» — подумала Олеся и сама себе не поверила. Затошнило ее, слабость навалилась, словно на самом деле беременная она.
- Не правда. Не чужой он мне будет. Родной. Навсегда – зло прошептала она и пошла прочь из ненавистного парка.
На следующее утро, сидя в машине, Олеся с радостью думала о будущей, полной материнских хлопот жизни. Все уже было готово дома. И кроватка, и игрушки, и пеленки, а коляска, модная с окошками, ехала вместе с ними на заднем сидении.
Далеко, за горизонт, убегала ровная, как стрела дорога. Машина быстро неслась вперед, а высокие зеленые деревья по бокам, казалось, провожают ее, помахивая ветвями.
Радостно и тревожно было у нее на душе. Скоро, в первый раз увидит она своего сыночка. Изменится бесповоротно судьба…
***
Вот и сейчас ехала Олеся на встречу со своим ребенком. Но не на первую, как тогда, а на самую, что ни на есть, последнюю. И вспомнился ей тот случай в парке, как будто и вспоминать за эти годы нечего было.
«Чужой. Видно и вправду, знак то был. Но чего уж теперь. Не вернешь назад» — думала Олеся, так же, как и тогда смотря на бегущие по бокам деревья.
Яркий свет флуоресцентных ламп хорошо освещал покрытое кафелем помещение. Металлический блеск стола контрастировал с бледно-синими прожилками на неживой человеческой коже.
Олеся смотрела на бескровное, невероятно худое тело и молчала. На изможденных руках и ногах созвездиями горели красные точки, игольных уколов. А под самым сердцем рана от удара ножом и следы запекшейся крови.
«Как Христос на картине. Мученик. Сам мучился и все вокруг» — подумала Олеся.
Она не ощущала ничего. Словно все чувства покинули ее, и их место заполнила бесконечная вязкая пустота. Некогда самый родной и любимый на свете человек был мертв. И это ужасное событие совсем не приносило горя.
«Наконец, это все кончилось» — подумала она и с облегчением заплакала.
Вместе со слезами, из ее измученной скорбью души выходила, так долго жившая там боль. В несколько минут перед ней пробежала вся жизнь. Словно старое черно-белое кино без звука пронеслись давно прошедшие события:
Вот завернутый в белые пеленки младенец, широко раскрыв, красный, беззубый рот, неслышно кричит через стекло. Вот светловолосый красивый мальчик неуверенно стоит в кроватке, держась за изгрызенный деревянный бортик. Вот радостное детское лицо прижимается к материнской щеке, а тонкие ручки обнимают шею. Вот опрятный серьезный первоклассник с большим ранцем за спиной машет рукой. Вот улыбающийся юноша стоит на пьедестале с кубком в руке. У него на шее висит золотая медаль. Он такой гордый и бесконечно счастливый.
Потом пленка рвется. Вспышка, и светло-радостные кадры сменяются мрачной неразберихой и суетой. Где-то на заднем плане происходит что-то нехорошее. Вот появилось грустное лицо мужа. С каждой секундой оно мрачнеет. Из его погасших глаз капля за каплей уходит жизнь. Вот в черную яму летит ком земли. Вот на месте страшной могилы, уже обложенный цветами и венками земляной холмок. Нет больше понимающего ее лучше всех человека – любимого мужа. Не выдержало сердце, невыносимым оказалось для него горе.
Пробежала перед глазами события, охватило сердце тоской и жалостью.
Снова появился железный стол морга, куда стремительно и бездарно скатилась звезда неповторимой человеческой судьбы.
« Заложенная злым гением проведения бомба спала в мальчике до поры. Пришло время, взорвалась она и пронеслась ураганом, разметав жизни всех любящих его людей. Злой, больной и бездушный человечек, вмиг сменил родное существо. Может, не вправе мы были так сильно хотеть своего счастья? Может, если не дано, то и не стоило? И получилось так, что вместе с ребенком приняли они и его судьбу» — думала Олеся. Все ее силы, капля за каплей, сочившиеся из души, закончились. И пришел покой.
Чужой судьбы не бывает – прошептала она. И пошла прочь, вытирая на ходу слепящие глаза слезы.