Yodli : Подлокотник.

Вот иногда гляну на себя со стороны и сам себе поражаюсь — до чего я совершенен. Я не про внешность в этот раз. Про внутреннюю гармонию.
За что ни берусь — все довожу до идеала. Наверное, во мне где то японская кровь течет. С дедом все понятно — он был столяром в Севастополе, а вот бабушку, похоже, с Окинавы занесло. И это стремление к внутреннему равновесию, видимо, по наследству передалось. Такой я взаимоуравновешенный, что на меня кто ни глянет, сразу говорит — «инь-янь». Только жена путает буквы — «хрень-дрянь» называет.

Причем, вот эту внутреннюю гармонию я в себе совершенно случайно обнаружил.

Как то делал интерьеры одному стоматологу, Эрику, да я о нем рассказывал уже… так вот, выбрасывал Эрик старую мебель на свалку ( ему новую из Италии привезли) и среди мебели был диван старинный. Резной диван из мореного дуба.
-Эрик, -говорю,- ты чего, сознанием пошатнулся? Куда такую красоту выкидываешь?
-Да он старый уже, рассыпается. И подлокотник один отломан. Хочешь себе — забирай.
-Хочу, конечно,- сказал я и забрал.

Приволок домой этот диван. По дороге он растрясся маленько, пару ножек отвалилось при выгрузке. Витька с Йончиком помогли антиквариат в подвал снести. А жена недовольна:
-Опять рухлядь со свалки притащил. С молью и тараканами. И так места в доме нет, теперь еще куча мусора в подвале появилась.
-Жена, не бухти, — унимаю любимую, — ты всмотрись повнимательней — антиквариат! Какая симметрия и плавность линий! Мореный дуб, резьба в стиле имперского барокко, позолота… была. Настоящие пружины… Тут только подлокотник новый вырезать, всего делов то… у меня же дед — столяр. Работы — максимум на две недели.
-Ну-ну, -головой покачала, — хочу посмотреть на результат, внук столяра.
И так это она со скрытой иронией произнесла «внук столяра», что я заподозрил будто она сомневается в моих столярных возможностях.
«Хорошо, — думаю, -я тебе еще докажу что я не только внук столяра, но и гармонично развитая личность. И люблю все доводить до конца. Вот починю диван, ты же меня на нем и отблагодаришь.»

На следующее утро я направился в хозяйственный магазин. Купил набор немецких стамесок и рулон наждачной бумаги. Кусок мореного дуба мне друг Вася подогнал. Говорит, рабочие подняли со дна реки у старой плотины когда русло расчищали. Но я то знаю, что он его в краеведческом музее спер. На вид дубу лет двести: черный снаружи и внутри. А твердый, гад… Это я уже потом осознал, когда принялся по нему стамесками ковырять. Две стамески сразу погнул и одну в штопор закрутил.

Звоню Ваське:
-Слышь, Василий,- злюсь в телефон -ты чего мне подсунул!? Это же не дуб, а железное дерево, какое то. Я об него три «штаеровские» стамески загубил.

-Ну ты, Валдис, еще пластмассовыми ложками резал бы, — смеется, — немецкие стамески — это китайский пластилин сделаный на берегах Хуан-хэ руками вьетнамских рабочих. Ими даже линолеум резать не получается. Там металла меньше чем у меня в почках. Не инструмент, а отходы человеческой жизнедеятельности. Любой уважающий себя столяр работает коваными стамесками ручной работы. Ковать надо.

Начали мы стамески ковать. Соорудил я в подвале кузню небольшую, Васька мне вентилятор для поддува организовал, наковальню в бочке с песком укрепили, горн соорудили. Ведро с маслом. Куем.

Три дня ковали, кучу подшипников перевели — а результат хреновый. Поковки либо лопаются, либо гнутся. Никак золотую середину нащупать не можем. Не складывается гармония. И будущий подлокотник уже пылью покрывается.

-Так дело не пойдет, — говорю,- надо, Вася, опыт у профессионалов перенимать. Сознание расширять… Кстати, насчет сознания,… там пиво еще осталось?

Стал я по интернету рыскать. Прописался по разным сайтам, втерся в доверие к мастеровым и стал у них секреты кузнечного мастерства выуживать. Поначалу нихера было неясно: какие то там зоны горения, терморежимы, ликвационные волокна, отжиги и отпуски, дикий дамаск… черт ногу сломит.

Полез я в справочную литературу.

Обчитался книжек по материаловедению до потери сознания. Жена говорит, что засыпая я Васю звал и два раза ночью вскакивал с криком: «Вынимай пакет из горна — горит уже!». А под утро плакал во сне от того что флюс кончился.

Однако, несмотря на побочные явления, через какое то время я был уже близок к совершенству: легко варил многослойный дамаск, знал основы термообработки металлов назубок и даже на форумах раздавал советы начинающим. Правда по кузне было сложно передвигаться от количества пивных бутылок и когда я вышел на поверхность, то обнаружил, что жена на восьмом месяце беременности. Говорит, что это случилось когда мы с Васей первый клинок калили. Еще говорит, что если бы не лопнувший унитаз в туалете, то она бы чувствовала себя белой госпожой у которой живут два негра в подвале. А выглядели мы, действительно, как два негра. И помыться негде — душ месяц назад как сломался. Жена еще донимает, мол, надоело под яблоней какать и мыться у соседей — пора бы сантехнику починить.

-Твои сантехнические проблемы нарушают мое душевное равновесие.- отвечаю. — Я только ступил на Путь Мастера, а ты с лопнувшим унитазом. Не мешай совершенствоваться, женщина.

И опять нырнул в подвал.

К тому времени я овладел всевозможными приемами ковки: ковал по-японски — стоя на коленях в белом халате и качая ногой меха. Правда, потом отказался от этой техники потому что халат быстро испачкался. Я его у жены на время взял, а стирать негде. К тому же Вася иногда промахивался и бил меня кувалдой по шее, чем сильно искажал мой внутренний баланс. Было больно. Затем я принялся ковать в непальской манере — держа заготовку между пальцев левой ноги и стуча мелким молоточком. Вася тем временем голой пяткой счищал окалину с раскаленной заготовки. Но этот способ мы тоже забраковали — Вася пятку обжег и неделю мог стоять только на одной ноге. Затем мы попробовали ковать в старонемецком стиле — стоя спиной к наковальне и ударяя молотом по заготовке с разворота. Получалось сверхмощно и эффективно, но пришла жена и сказала что от нашей ковки в доме потрескались потолки и розетки со стен повыпадали. При этом из за нее выглядывал какой то сопливый малец.

-Это твой папа, сынок, — сказала жена и пошла наверх.

Я думаю, она имела ввиду меня.

Как бы там ни было, мы вернулись к классическому русскому стилю. К тому времени мы обросли бородами и температуру поковки я мог определять поднеся к волоску на бороде. Если скручивался волосок — шестьсот градусов, дымился — семьсот двадцать. Процессом закалки тоже овладели в совершенстве, кстати, байки про закаливание клинка в теле рыжего раба — абсолютная ложь. Проверено. Только потом Вася две недели присесть не мог.

В конце-концов мы все же отковали набор прекрасных стамесок из волнового дамаска, но беда в том, что я напрочь забыл для чего. Когда к нам спустилась жена с бутербродами, то рассказала про диван, имперское барокко и настоящие пружины. И про подлокотник. Рядом с ней стоял мальчик в синем пиджачке.

-Сходил бы завтра в школу, муженек, — сама ребеночка по головке гладит, — у сына Первое сентября. Первоклассник у нас в доме.

На Первый Звонок я конечно не пошел. Во первых — отмыться без воды к утру нереально. Во вторых — я нарыл в сети технологию мокумэ-ганэ и Васька уже пакет с медью и железом сложил в контейнер. А мокумэ-ганэ, я Вам скажу — это не железки плющить. Это вершина мастерства. Апофеоз гармонии души.
Только уголь нужен хороший. Желательно дубовый.

Принялись мы уголь жечь.

Я опять на форум полез, в «мастерскую на Ганзе». Коллеги все разжевали, объяснили подробно. Только забыли сказать про меры предосторожности. Хорошо что не в подвале, а в огороде у сарая додумались огонь развести. Так что пока мы пиво пили деревянный сарай сгорел. Ну там ничего особенного не было, так,… четыре пары горных лыж с ботасами, два монтебайка и доска для серфинга. И еще комплект зимней резины на мой джип, газонокосилка и дизельгенератор. А… еще там норковая шуба висела, жена ее оставила на морозе, чтобы моль вымерзла. Да и хрен с ней, все равно не носит. Зато уголь отменный получился.

А вот с мокумэ с первого разу не сложилось. Не сложилось ни со второго, ни с десятого. Распадается и все. Видать, где то душевное равновесие пошатнулось и тонкии материи сопряжения молекул стали вновь нам неподвластны.
-Да и наплевать, — говорю, — я хоть и японец, Вася, но не до такой степени. И вообще, на кой ляд мне это мокумэ-ганэ. Я же хотел коваными стамесками подлокотник из мореного дуба вырезать. Диван реконструировать. Пора резать.

Принялся резать. Стамески в дуб идут как по маслу. Вот оно блаженство души и равновесие миров. Лишь обидно, что я на втором завитке себе палец глубоко порезал. Так что подлокотник уже Вася домучивал. Я ему только стамески на водяных камнях подводил. Тоже, скажу я Вам, медитативное это занятие режущую кромку на камнях полировать. Один раз я даже уснул.
Проснулся от того что передо мной стояла жена. В руках у нее была какая то бумажка с печатью и рядом стоял высокий парень в спортивном костюме.

-Как ты вырос, сынок, — говорю и протираю глаза спросонья, — тебя что, в армию забирают? Попрощаться пришел?
-Это не сынок, — жена бумажку в руки мне тычет.- это сантехник наш. Все в доме починил и счет принес для оплаты. Деньги давай.

Ну что делать, пришлось бутылки сдать из под пива. С сантехником расчитались и еще жене на новую шубу хватило. Да, а диван так и не удалось починить: я его искал два дня по всему дому, пока друг Васька не вспомнил, что на уголь он какое то резное дерево пустил с позолотой.Сжег диван, мерзавец. Я пообещал жене новый диван вырезать, но она упала на колени, и слезно просила купить простой недорогой диван в магазине. И потом добавила, что она искренне верит, что я «внук столяра». Уже без иронии в голосе.

Но нотки злорадства я уловил...

Йодли.