Okvid : 11 на 11

11 на 11

Электричка была наполнена привычным гомоном и возней. Бабульки читали бессмысленно-мудрые книжки, женщины более молодые нетленную Донцову, мужики галдели обо всем на свете, а торгаши все так же втюхивали свои невообразимо дешевые товары. Все было правильно. Все было хорошо. Потому что это было воскресенье, потому что за окном тепло светило солнце, потому что они ехали на футбол.
Федор слушал радиотрансляцию матча Спартак — ЦСКА. Российского супер дерби. Эль классико отечественного футбола. Кто знает, тому не нужно объяснять. Остальные не поймут никогда. Федя был очень раздосадован тем обстоятельством, что ему придётся пропустить супер матч, из-за того, что руководство любительской лиги, назначило им игру как раз на время трансляции дерби.
- Твою мать, Миша! Раз в полгода! Раз в полгода мы раздираем вас в клочья, и эти уроды решили поставить нам игру именно на это время! Ну какого хрена, а? Они, что футбол не смотрят? Ты скажи мне, им что самим охота пропускать такой матч из-за своего гребанного судейства?

Миша посмотрел на Федю с ироничной улыбкой.

-Разрывают они. — Как-то очень тепло сказал он.- Вы когда у нас последний раз выигрывали то? Рватели хреновы...- Здесь теплота уже куда-то улетучилась.

Федя не помнил, что он ответил тогда. Наверняка это было что-то традиционное для таких разговоров. Глупых и необязательных разговоров, в результате которых каждый останется при своем, но отношения будут немного накалены. Хорошо если немного. Вполне возможно, что великая сила величайшей игры на планете, перекинется на другие темы, и тут уже прячьтесь все кто рядом.

- Слух, че там такое?

Слева через несколько рядов от них, три мужика в черных куртках решали собственные проблемы на неприлично повышенных тонах.

-Ты, деньги, где скажи, а? Че ты мычишь? Леха не тупи, а?

- Да он по ходу не понимает, бабло я те давал. Бабло! Когда вернёшь твою мать?

Леха отвечал сумбурно и непонятно. Создавалось впечатление, что он находится в состоянии пост-алкогольного опьянения, когда вдоволь покуролесившая душа не хотя возвращается в свой телесный сосуд, с болью осознавая его несовершенство. Два приятеля несчастного, а по всему чувствовалось, что эта троица так или иначе состоит в приятельских отношениях, упорно пытались выбить нужные слова из Лехи.
-Разборки- Понимающе улыбнувшись сказал Миха.

Забыв о повзрослевшей гопоте, Федя с Михой принялись обсуждать перипетии предстоящего матча. Игра была решающая, нужно было любой ценой выигрывать. Это позволило бы выйти в следующий дивизион. Впервые за историю существования их клуба. Играть предстояло не абы с кем, с командой носящее смешное название СССР. Вернее смешным было не само название, а то, что за ним скрывалось. Любительский футбольный клуб «СССР» состоял из 15 выходцев из кавказских республик, попросту гастарбайтеров и одного русского вратаря. Поле для исторических и актуальных аллюзий было настолько большим, что Федя все никак не мог определиться, с чего бы ему начать свой веселый сказ о чудачествах времени.
В тот момент, когда Федя наконец-то решил философски обыграть тему русского вратаря-защитника родины, один из мужиков взял мало соображающего Леху за воротник куртки и возвратным движением с силой ударил об облицовку стекла. Вагон затих. Мужик сказал Лехе еще пару ласковых и поднялся с сиденья.
- Зажигалка есть? – Вопрос был адресован к группе людей кавказской внешности, мирно сидевших и даже не особо разговаривавших друг с другом на протяжении всего пути.
- Нэт- Едва слышно произнес один. Отрицание дошло до собеседника через характерное мотание головой. Резко повернувшись он направился в тамбур. Без зажигалки.

Постепенно напряжение спало и люди вернулись к своей привычной дорожной суете. Из вагона никто не вышел. При том, что в нем сидело несколько женщин с детьми и множество симпатичных молодых девушек.
-Сейчас погоди, пойду покурю. – Сказал Миха и вышел в тамбур.
-Ага – Федя растеряно кивнул. Он знал, что сейчас будет. Он чувствовал, как это ненавидимое им чувство разрастается и закипает у него в груди. В такие моменты ему хотелось схватиться за голову, зажмурить глаза, и через несколько мгновений оказаться где-нибудь где все хорошо и правильно. – Рядом с Лизочкой – Думал Федя. – И чтобы навсегда, главное навсегда, иначе бессмысленно. Вдвоем, одни в комнате, ну ладно в квартире, но не больше! И навсегда.

Это немного помогало успокоиться, но голос внутри был все так же неугомонен.
- Щенок! Тварь! Ссышь подняться и подойти? Че слабо, герой? На хрен тогда все твои идеалы если, ты сидишь и ссышь на свой уютной лавочке. Больше даже не заикайся о них при мне.
-Чтобы я сделал? Это их разборки, мне какое дело? Они же не на других людей напали. Между собой что-то выясняют. Все правильно было, все правильно.
Федя знал, что эту дилемму не решить. Может первый голос и был прав, а может и нет. Сейчас он этого не чувствовал.

За окном пролетала снежно-грязная каша ранней весны. Облезлые деревья стояли так одиноко, что на этом фоне собственное душевное одиночество набиралось сил и кряхтя двигалось дальше. Или же навсегда оставалось здесь среди берез и снегов. Мечтая уйти куда-то, но понимая, что оно навечно приковано к этой земле, пропади она пропадом. И тоска идущая из нее тоже пропади.
Усмехнувшись своим наивно-почвенническим мыслям Федя взял сумку и вышел из вагона. В тамбуре стоял Миша и с озорной улыбкой на губах слушал здорового амбала в черной куртке.
Выйдя на платформу Федя поинтересовался у Миши, о чем он около получаса так мило беседовал с черным человеком. Миша, пребывавший в весёлом расположении духа, вкратце пересказал услышанное им от братана-Лехи. Выяснилось, что Леха человек в авторитете, ни того чьим профилем он протирал оконную раму в электричке ни другого персонажа прошедшей сцены, он не знал. Просто как-то сел рядом с ними и “разрулил короче”. Альтруизм тоже должен быть с кулаками.

У Мише было хорошо на душе, Федя чувствовал это по его бодрой и упругой походке с неотъемлемой полублатной( потому что блатным Миша никогда не был) ленцой в каждом движении. Его грела мысль о том, что он по-быстрому скорефанился с авторитетным человеком и даже угостил его сигаретой. Миша не верил в принципы, он верил в понятия. Но, проведя свое детство не только в общении с людьми с выдвинутыми вперед нижними челюстями, он никак не мог эти понятия впитать в себя. Из-за этого обстоятельства вся его криминальная антуражность смотрелась исключительно забавно и порядком забавляла Федю. Который к слову в принципы верил, но понятия при этом не отвергал.
-Где наши то?
- Да вон в пятом, хорошо, что на нашу “собаку” сели. А то сейчас еще ждали бы их до хрена.
Парни отчего то были довольно хмурыми и не приветливыми. Миша и Федя были старше всех остальных на год, а в 18 лет это ощутимая разница. И хоть они часто проводили время вместе, стать по-настоящему своими друг для друга они не могли. Не из-за различий в возрасте, а из-за исторической сплоченности их компаний.

Федя не преминул сообщить всем, как Спартак разрывает коней с поистине разгромным счетом 1: 0, и скоро того и гляди совсем уничтожит центральный спортивный клуб армии. Миша что-то не смешно пошутил в ответ и завязалась обычная пред матчевая беседа обо всем на свете. О делах в школе, об прошедших пьянках- гулянках, и немного о матче. По дороге им встретилось несколько групп по 3-4 человека похожих на будущих соперников. Предполагаемые оппоненты о чем то перешептывались и настороженно поглядывали в сторону идущей толпы человек в 20.

Раздевалка начальных классов нехотя приютила игроков команды. Ехидный взгляд охранника, так и подбивал совершить какую-нибудь пакость и немедленно понести за это справедливое наказание.

Поле было превосходного качества. До этого парням не приходилось играть на искусственном газоне, поэтому увиденная зеленая гладь покрытия оказалась для них пределом мечтаний. На прошлом поле недалеко от углового флажка находилась яма глубиной более полуметра. Бывало зимой игрок ведущий мяч по бровке на некоторое время исчезал из виду, но через несколько секунд, матерясь и отплевываясь вылезал на свет божий вместе со своим кожаным собратом по несчастью. На новом газоне, ям быть в принципе не могло.

Команды соперников на поле еще не было. Витька достал мяч их рюкзака и силой пнул его в сторону ворот. Мяч пролетел по замысловатой траектории и ударился в крестовину ворот.

- Что творит, а, черт- Улыбался Федя.

- Ты бы в игре так бил

- Да ты если давать мне нормально будешь, я и убуду бить! А то ты как всегда убежишь один, завозишься, мяч просре…

-Хорош, Вить. Иди навесь лучше.

В Вите было от силы 160 см росту но мастерства ему при этом было не занимать. На поле он творил с мячом все, что хотел. Он обводил, отдавал, принимал, бил и делал все это с такой степенью технического профессионализма, что аналогия с другим гениальным карликом мирового футбола- Месси, напрашивалась сама собой.

Через несколько минут после начала разминки на поле вышла команда соперника. Это было забавное зрелище, потому что на свободных местах за пределами поля сидели еще человек 20 так или иначе относящихся к СССР. Это были жены, дети, друзья-гастрабайтеры игроков. Сидели они довольно тихо и что-то между собой обсуждали.
На поле вышел судья. Молодой парень лет 25, явно чувствовал всю свою важность на последующее 90 минут, и держался очень уверенно. Вместе с ним ковыляли два низкорослых помощника. Троица выглядела абсолютно по-киношному и Федя невольно рассмеялся.

Прозвучал свисток. Команды потянулись к центральному кругу. Только сейчас Федя смог хорошенько разглядеть каждого из игроков СССР. Надо сказать, что не смотря на свой местами довольно специфический круг общения он не был фашистом и вообще не принимал любые националистические установки. Но перед этой игрой что-то изменилось. Возможно повлияли события произошедшие в стране в последние недели, возможно, что-то еще. Он не знал. Он только чувствовал, как в его груди неугасающей искоркой разгорается огонек ярости смешанной с отнюдь не спортивной злобой. Ему хотелось в первую же секунду после свистка бросится на вражеского нападающего( в спорте Федя любил оперировать военными категориями) и снести его в жестком подкате. Так чтобы почувствовать боль, сжать зубы и дальше продолжить играть. Причинять боль другим Федя не хотел. В игре от себя, как от последнего защитника, он требовал абсолютной эффективности и самоотверженности. Но специально причинять боль другим он был не готов. Грязная игра была не для него. Но зато он был готов в прямом смысле убить нападающего, лишь бы не дать ему прорваться в штрафную. И сегодня ему хотелось именно этого. Поэтому не смотря на глубокую либеральность своих убеждений, он решил, что на 90 минут, позволит огоньку в своей груди если не разгореться, то хотя бы обдавать жаром остальных так, что бы всем было горячо.

Команды построились.
- Команде напротив физкульт привет! – Рявкнули 11 глоток.
- Команде напротив наш салам! – Небольшое затишье. Федя сжал зубы.
- Пожмите друг другу руки.
Федя смотрел в глаза. Первый раз в жизни. На рукопожатии он пристально смотрел каждому в глаза. Про себя он отметил, что это сильно мешает попадать рукой в руку, но менять своего решения не хотел. Он искал в них злобу, нетерпимость и еще что-то, что могло оправдать огонек у него в груди. Но не находил ничего. Обычные глаза, только другие немножко. Пару раз только промелькнуло что-то.
Судья кинул монетку. Определились со сторонами. Игроки начали расходиться по своим позициям. Федя пожелал удаче вратарю, дежурно пошутив насчет его “блестящей” игры в прошлом матче.
- Давай, Семен, чтоб тип топ сегодня все было. И запомни, если мяч летит, то не плохо бы за ним прыгнуть, а не показывать, что ты мог бы прыгнуть но тебе лень и вообще ну никак!
- Да пошел ты – Добродушно отозвался здоровяк Семен и деловито отправился к с воротам.

Федя огляделся.

- Я по центру в защите. Семен в рамке. Слева в центре Сеня мелкий. По бокам Артур и Вова. В полу все тоже нормально, жаль только Санька нету, он бы помог. Впереди Витька с Жекой. Ну, с богом.- Подумал про себя Федор и легонько прикоснулся к груди.

Свисток. Началось. Федя быстро рванул в цент. Вообще подобное рвение играть впереди ему было несвойственно, вернее он всегда успешно его укрощал, но тут был другой случай.

3 секунды мяч у нападающего, подкат, соперник на газоне, мяч улетел за боковую линию, Федя как не в чем не бывало возвращается на свою позицию в центре защиты.

-Это было оправдано, здесь все оправдано. — Моралистический диалог в голове Феди практически никогда не утихал.

Игра продолжилась. СССР поджимало и хорошо комбинировало. Феди с товарищами не хватало красивой мысли в игре, по правде сказать, и просто мысль бы не помешала. Но об этом уже никто не думал, сейчас все 22 человека вышедшие на газон находились в другом измерении.

Ради этого чувства они и приходили сюда каждое воскресенье с утра, в дождь в слякоть, все равно. Играли на поле, на котором в пору было сажать огурцы, потому что вспахано оно было идеально. Бились, умирали, ссорились, делали все, что угодно лишь бы выжать максимум из отведенного им в зазеркалье времени. Потому что снаружи их ждала расчерченная и размеченная, как координатная сетка жизнь. Те из них, кто были помладше об этом еще не задумывались и бегали по полю с детским желанием доказать остальным свое мастерство, которе естественно отсутствовало. Старшие с надеждой смотрели вдаль, веря в то, что не придумано еще такой жизненной бури, которую не сможет преодолеть их величественный фрегат. Ну а Федя с Мишей просто делали свое дело, и все чаще напивались по ночам.

- Охренел, что ль? Слышь, играй нормально!

Федя стоял рядом с центральным кругом и раздраженно высказывал кому-то из СССР все, что он о нем думает. Через пару секунд рядом с ним непонятно откуда возник шустрый азербайджанец, и попытался утихомирить.

- Слуш, э, давай спокойно, харашо?

Федя только этого и ждал.

- Что?! Тебя вообще волнует, что я говорю? Иди играй, твою мать.

Дальнейший международный разговор состоял в основном из разно вариантного повторения этих двух фраз, и неумелого жонглирования матерными выражениями в исполнении конфликтующих сторон.

Про себя Федя думал, что они уже довольно долго стоят и выясняют отношения в центральном круге, а никто из игроков обеих команд не пытается ничего сделать. Переводить разговор в иную, не словесную плоскость он был пока не готов, но и закончить его просто так почему то не мог.

Тем временем стали подтягиваться соратники обидчивого азербайджанца. Не с целью защитить потерпевшего, а просто желая разобраться в том, почему им не дают играть в футбол.

- Э, че, такое?

-Да ни че! Какого хрена он тут орет?!

- Слыш, давай нормально разговаривай, э!

- Ты задолбал, твою мать! Тебе какое вообще дело, как я говорю?

Подошел капитан СССР. Единственный из всей команды в глазах которого Федя во время рукопожатия нашел отблеск той злобы, что горела в нем самом.

- Так, что за дела? Че тебе надо? Все иди играй давай!

Инцидент был исчерпан. И Федя знал это. В любой другой игре он с облегчением пошел бы назад на свою законную и любимую позицию. Вновь стал бы тем непроходимым рифом о который раз за разом разбивались атаки соперника. Но тут что-то сломалось, ему не хотелось больше быть рифом. Ему самому хотелось стать волной которая утянет за собой всех остальных и снесет неугодных ей.

- Охренел? – Федя с силой толкнул уже уходящего соперника. Не слова не говоря капитан развернулся и прыгнул на Федю с вытянутой вперед ногой. Было больно. Федя ответил серией неплохих ударов по корпусу. В ответ получил партию таких же. К этому времени окружающие наконец заметили суматоху, происходящую в центральном круге и дружно бросились разнимать дерущихся. Не переставая что-то выкрикивать, Федя через пару секунд увидел перед собой красную карточку. Первую в карьере красную карточку. То, что капитан СССР получил аналогичное наказание было не важнецким утешением. Федор молчаливо побрел к скамейке запасных, где его встретили подбадривающими, но каким-то наигранными словами.

- Совсем охренели!
- Да чего он начал вообще
-Все в норме Федь, не парься.
А он парился. Парился потому что он хотел выйти на поле. Хотел вновь оказаться внутри этого волшебного шара, где действуют свои особые идеальные законы. Но было слишком поздно. Мысль о грамотном использовании ненависти к приезжим мигом куда-то улетучились. Да и ненависть эта в раз испарилась как будто и не было ее никогда. Федя стоял и тупо смотрел как оборону раз за разом прорывали по центру. Как пытались компенсировать потерю центрального защитника фланговые игроки, оголяя в итоге и сами фланге и не справляясь с натиском в центре. Как уныло провожал залетающие в сетку мячи Семен. А СССР словно не заметило потери. Как выяснилось капитан у них обладал больше статусной ролью, нежели игровой. А ее он неплохо выполнял и со скамейки запасных, непрестанно указывая кому и куда бежать. Матч был проигран.
Федя это знал и с грустью смотрел на непрекращающееся избиение младенцев. Знал, но несмотря на это, внутреннее улыбался. Он все понял, он все узнал, и он с нетерпением ждал следующего шанса выйти на поле. Тогда они вновь будут биться, умирать и сражаться но не против соперника и не за какие-то фиктивные идеалы, а за шанс почувствовать себя настоящими, хотя бы 90 минут. 90 минут. 11 на 11.