Delroy : 1300 год нашей эры

— Я сильнее, — сказал Твердо Стоящий.
— Нет. Я сильнее, — сказал Лягушонок.
— Ни один из вас не может быть сильнее другого, — сказал Вождь.
— Почему? — спросил Твердо Стоящий.
— Потому, что мы — охотники. Среди нас сильнее тот, кто лучше владеет оружием, а не тот, у кого крепче тело.
Лес стал редеть, и до выхода на опушку никто больше не издал ни звука. Но лишь только они уселись лицом друг к другу на теплые камни у подветренного основания одиноко стоящей посреди леса старой пирамиды, Твердо Стоящий попросил отца объяснить, что тот имел в виду. Тогда Вождь передал сыновьям легенду об обезьянах.
— Я расскажу вам одну историю, — так начал Вождь. – Говорят, что давным-давно, в лесу, который настолько далеко отсюда, что туда нельзя дойти, жила стая больших обезьян. У них был вожак. Он был сильнее всех. Вожаку прислуживали несколько других обезьян, самых трусливых в стае. Они собирали для него плоды и насекомых. У вожака была самая лучшая в стае самка и самое удобное место на любом дереве. Так говорят.
Легкий ветерок пошевелил обтрепанное перо попугая на дротике Лягушонка. Поведя носом, Вождь продолжил:
— Многие обезьяны не любили вожака. Когда от безделья и обильной еды вожак становился неповоротливым, другая сильная обезьяна убивала его и сама становилась вожаком.
— И многие не любили его? — спросил Лягушонок.
— Да.
— И хотели его убить?
— Да.
— Зачем же ему было становиться вожаком?
— Животные не думают, — ответил Вождь. — Они повинуются Голосу Свыше. Стае нужен вожак, чтобы защищать ее. Чтобы самый сильный самец захотел стать вожаком, боги вдыхают в него похоть, лень и зависть.
Они посидели некоторое время безмолвно и неподвижно, слушая лес. Человек в тени, отбрасываемой известняковой стеной, тоже не двигался, наблюдая за пришедшими. Три фигуры – одна большая и две маленьких – почти не выделялись на фоне камней и деревьев.
— Другим обезьянам приходилось ходить за своей едой далеко в лес. Однажды на одну из них, ту, которая умела ковырять землю черным камнем, напал матерый ягуар. Ни одна обезьяна не могла одолеть такого ягуара. Но на этот раз в руке обезьяны оказался камень. Она убила им ягуара и поняла, что камень сделал ее сильнее.
Когда обезьяна-охотник вернулась в стаю с добычей, вожак велел своим слугам забрать зубы и когти ягуара. Но охотник прогнал трусов. Он знал, что вожак слабее, чем ягуар. А когда вожак приблизился к охотнику, тот ударил его камнем. Так появились люди.
Лягушонок разглядывал длиннохвостых приматов, скачущих по ступеням храма, так, будто увидел их впервые.
— Что же было дальше? — спросил Твердо Стоящий.
— Дальше… Потомки охотника остались в лесу. Они слушают Голос Свыше и заботятся о своих племенах. Потомки вожака ушли, и рабы ушли с ними. Они не слушают Голос Свыше, но живут в своих городах по законам обезьяньей стаи.
— Зачем боги оставили им похоть, лень и зависть? — спросил Твердо Стоящий.
— Ты не должен беспокоиться об этом, — ответил Вождь.
— Я понял, — сказал Твердо Стоящий.
— Кто должен беспокоиться об этом? — спросил Лягушонок.
— Жрецы. Те, кто знает будущее, — с этими словами Вождь поднялся и пошел к храму. Мальчики последовали за ним без промедления, словно тени. Они заметили человека у стены лишь в последний момент, но не показали этого.
— С тобой сила, Держащий Часы, — сказал ему Вождь.
— С тобой сила, Быстрое Копье, — ответил Жрец.

Они сидели вокруг большого камня, на котором были начертаны письмена.
— Вот — Вдох Вселенной, — показал Жрец.
— Когда охотник убил вожака? — спросил Твердо Стоящий.
Жрец недобро уставился на потупившего взор Вождя.
— Нда, — сказал он через минуту. — А вот — Выдох. Посередине, — он сделал круговое движение мундштуком трубки, — время, в котором править будут то охотники, то вожаки. Но никогда сразу во всех племенах не будет закопан топор войны. Однако в конце вожак возьмет верх. Только ему снова придется столкнуться с охотником. Это произойдет через тысячу цолькинов.
— У охотника будет топор? — быстро спросил Твердо Стоящий.
— Нет. Все оружие будет принадлежать вожаку. Он раздаст его своим рабам, — сказал Жрец.
— Значит, вожак отнимет у охотника добычу, — пробормотал Лягушонок.
Близнецы сидели, надувшись, и глядели в разные стороны.
— Пришедшие с Неба сказали, что оружие не поможет вожаку, — успокаивающе проговорил Жрец. — Как раньше не помогло ему сильное тело. Так сказали Пришедшие с неба.
— Охотник победит? — Твердо Стоящий был настойчив.
— Календарь Пришедших с Неба заканчивается на этом, — ответил Жрец.

— Можно нам теперь поиграть? – спросили близнецы.
Жрец засунул руку в отверстие под валуном, на который был нанесен календарь, и вытащил оттуда черный мяч размером с череп человека.
— Только потише, нетатуированные. А то в подземное царство затащат, — наказал он, ловко навешивая мяч в центр небольшой игровой площадки.

— Зачем ты засираешь детям мозги этими сказками островных племен? – строго вопросил Жрец. Они стояли на вершине пирамиды и внимательно осматривали окрестности.
— Так я это… просто хотел проиллюстрировать, что как бы… ну, что мы охотники там, и все такое.
— А то, что все мы – дети кукурузы, это уже так, мелочи?
— Не, ну почему, — сказал Вождь. – Все мы – дети кукурузы, с этим не поспоришь. Пойдем?
— Да как ты разговариваешь со священником? – вспылил Жрец. – С хранителем как ты разговариваешь, опоссум?
— Ну сори, епта, — умиротворяюще сказал Вождь. – Пойдем уже.
Жрец покачал головой.
— Знал бы ты, как заебывает постоянно адаптировать истинные пророчества под вашу самодеятельность. И словечки твои мешинские ни хуя мне не по душе, — проворчал он, начав, впрочем, спускаться. – От клоунов этих нахватался?
— Им когда яйца на морду намазываешь – ого, какие разговорчивые становятся. Сам же знаешь. Так и познаем языки и культуру народов Севера.
Друзья церемонно прошествовали в комнату, в которой проводились медицинские ритуалы.
— Ну, что у тебя, Быстрое Копье? – вопросил Жрец.
— Спина разболелась, Держащий Часы, — смиренно ответствовал Вождь.
— Да помогут нам предки исцелить твой недуг, — молвил Жрец, высыпая зерна маиса на каменный пол. – Предки да помогут нам.
— Мне пришло понимание, с чего надо начать лечение, — сказал он вскоре.
— По маленькой? – попробовал угадать Вождь.
— Сначала очистимся, — Жрец взял с одной из многочисленных деревянных полок каучуковую клизму и заранее приготовленный сосуд со смесью на основе какао.
— Итс ап ту ю, — Вождь встал на четвереньки и задрал набедренную повязку.
— Фу, блять, — Жрец сморщил длинный нос, вставляя клизму вытянутой рукой.
— Путь-то неблизкий, — прокряхтел Вождь.
— Я почему-то успел посетить купальницу предков, — проворчал Жрец, передавая клизму.
— Не зря ж ты родился в день Оленя, — сказал Вождь, совершая над Жрецом ответный ритуал. — Чистоплотный Олень, хуле.
— Вукуб-Какиш долетался, а ты допиздишься, — Жрец с достоинством оправился и осторожно присел, чтобы собрать зерна маиса для следующего заброса.

Женщина Вождя проснулась, как только первый луч солнца коснулся тростниковой крыши ее дома. Покормив девочку и заглянув под повязку старшему сыну, она слегка привела себя в порядок и вышла наружу. Олениха уже сидела у дерева в центре мира. Поздоровавшись, они немного посидели и погрызли тыквенные семечки.
— Без нас не начинают, — сказала Олениха.
— Ну, пойдем, — Женщина Вождя накануне даже не присутствовала на очередном Празднике Продления Жизни Богам, девочка была нездорова. Но звуки веселья все равно наполняли ее дом, ибо селение располагалось на поляне шириной всего в тринадцать по двадцать шагов. И, судя по этим звукам, возни сегодня предстояло много.
Начерченного известью белого круга на левой половине груди предводителя чужеземцев видно не было. Вместо него взору представал пучок дротиков, напоминающий ежа. Хорошо рассчитанными движениями Олениха повырывала дротики и бросила их в плетеную корзину, которую тут же подхватила ее беременная дочь и понесла мыть к источнику. Женщина Вождя, чтобы не карабкаться на столб, да и сэкономить льняную веревку, ткнула обсидиановым ножом прямо в шею другому бывшему представителю северян. Труп рухнул наземь, изо рта его посыпались зерна маиса, прилаженные вместо выбитых зубов. Начало субботнику было положено.
— Мой-то крючкотвор старый вон как разошелся вчера, — с гордостью говорила Олениха, наблюдая за усталыми мужчинами, выкапывающими тела похороненных заживо. – Ничего не пропустил, все – как полагается.
Молодежь образовала конвейер. Корзины с кишками и конечностями передавались на опушку, где их содержимое вываливалось поверх особым образом уложенных дров. Старики следили за тем, чтобы юноши не позволяли себе закидывать отрубленные головы в кольцо вместо мяча. Матери не подпускали детей к отравленным. Через час место праздника стало уже просто землей. Олениха напоследок покопалась в куче, что осталась от незваных гостей, и взяла кое-что для мужа. Над поляной взвился столб дыма.

На следующее утро Женщина вождя с Оленихой и их старшие сыновья отправились к храму.
Грязные и похудевшие близнецы играли в мяч. Женщина Вождя отругала их за то, что они не дожарили молодого тапира, которым питались эти дни, и отправила их к купальнице предков.
Тем временем Олениха изучала извилистые дорожки из какао с разноцветными вкраплениями, ведущие из Комнаты Исцеления к календарю, на ступени храма и в лес.
— Как тебе вот это, — она поваляла прутиком один из красноватых кубиков, попадающихся в дорожках каждые несколько шагов.
— Все – как полагается, — процитировала Женщина Вождя со вздохом.
— Не хватило, — Олениха показала на следы, ведущие в лес. Они прошли в Комнату Исцелений.
Держащий Часы в полном жреческом облачении предков сидел с открытыми глазами на каменном возвышении посередине комнаты. Быстрое Копье стоял на четвереньках рядом с переполненной очистительной вазой, обмотанный лианами, концы которых сходились у него во рту. Рваная рана, проходящая через всю его мускулистую спину, почти зажила. Комната была усеяна свежими грибами, частями разных растений и пустыми сосудами. Зерна маиса засели в застывшей коричневой массе, напоминая шкуру ягуара или звездное небо.
— Заходите, — крикнула Олениха, убедившись, что все в порядке.
Сыновья занесли в комнату носилки, которые взяли с собой из деревни. Они почтительно уложили отцов и распрямили их. Олениха аккуратно извлекла иголку кактуса из супружеского члена, затем послюнявила лист лопуха и заботливо накрыла Жрецу глаза. Женщина Вождя послала Лягушонка к купальнице предков и промыла мужу рану.
— Я люблю тебя, — прошептала она.
После чего все отправились в обратный путь. Раковины на поясах женщин позванивали в такт храпу великих воинов. Так было.