Delroy : Переход

Большие птицы стремительно колыхались над ржавым судном. Те самые птицы, которым всегда нипочем грозная стихия, что развернулась кругом. Правильных названий таких птиц почти никто не знает; зато все умеют рисовать их двумя уверенными штрихами разной длины.

Крикливые птицы не садились на мачты, часами вися в воздухе вопреки — или благодаря — холодному встречному ветру, лишь иногда вдруг переводящему дыхание всего на один кажущийся неловким подмах их крыльев только для того, чтобы тут же наброситься с новой силой на волны, на мачты и на человеческие фигурки, не отбрасывающие теней, сверху, должно быть, выглядящие неподвижными предметами на палубе.

По случайному ли совпадению именно тупая настойчивость была в эти дни больной темой для хмурого матроса, который после очередного порыва, сбившего ему набок повязанную вокруг ушей грязную тряпку, переложил липкую, разбухшую кисть в левую руку и загреб окалины из кучки мусора, прибившегося к фальшборту?

- Пошли н-на.., бляди! – не прокричав, но произнеся это достаточно громко для того, чтобы слова не стали ветром, лишь только слетели с губ, матрос швырнул окалину в птиц. Не потрудившись даже проследить за неровным полетом разномастных снарядов, равно как и переложить кисть обратно или хотя бы ухватить свое орудие поудобнее, он снова принялся возить им в основании кнехта.

— Серуны,… ля… вою… ать! – донеслось с другого борта через некоторое время. Матрос вытянул шею. Там, куда он посмотрел, двое пытались прикурить. Вздохнув, матрос стряхнул тяжелые перчатки на палубу и решительно встал с перевернутой банки из-под краски, на которой сидел.

Тот, что ругался, еще так и не прикурил. Второй бессмысленно ощупывал маленькими глазками тонкую неровную сверху полоску на горизонте. “Будете на базаре зажигалки покупать”, — пробормотал матрос, тяжело опускаясь под качку на сдутый кранец, часто покрытый пятнами помета размером с ладонь и вытаскивая последнюю сигарету.
- Чо? — бессмысленный взгляд наткнулся на хмурый. Матрос наощупь выдавил “Зиппо” из носка. «Хуй в очо», — подумал он.

«Гы».
- Хуй вачё, — сказал он, улыбаясь.
Маленькие глазки потеплели.
Матрос вдруг ощутил боль в руке и расжал побелевшие пальцы. Он подставил их ветру — как если бы по ладони ползла божья коровка. Скомканная пачка из-под сигарет упорхнула за борт.

Красивые птицы парили над волнами вопреки – или благодаря — холодному встречному ветру. Который совсем не страшен тому, кто умеет летать. Ведь всегда можно просто изменить наклон крыла.