саша кметт : Потеря

Как март месяц, так я всегда голый. Поиздержался в зимней спячке, промотал все что имею.
Спать в одиночестве пустое дело. Жестко, скучно и сны черно-белые. Сплю с вредными привычками. Никотин, алкоголь, прекрасная незнакомка со скверным характером. Я им комфортабельное лежбище, они мне красочные шрамы воспоминаний. Наносят затейливые узоры на тело, украшают как индейца.

Но надо выползать из трехкомнатного вигвама, пришло время просыпаться.
Глаза открою поутру, окунусь в колодец свежего воздуха, спрошу у незнакомки имя. Затем оседлаю мустанга, поскачу прерией с дорожными знаками. Там стада бизонов дорогу не уступят, модные скво в витринах и множество скальпов. Ветер ударит мне по правой щеке, подставлю левую.
Глаза открываю – скорбное зрелище. Нет бизонов, нет прерий, никто по щекам меня не бьет. Есть только загаженная резервация и я, весь в подушечных перьях. Напрягаю память, иду по следу.

Вчера провожали зиму. Выпроваживали престарелую красавицу, собирали ей чемоданы. Со скандалом, грохотом и треском имущества. Все лучшее отдавали, гнались за минутной стрелкой. Поджимало время, уходил холодный экспресс в назначенный час. Уносил с собой метели, готов был, растворится в северном сиянии. Ждал главную пассажирку, гудел нетерпеливо.
А зима уперлась и ни в какую. Загульной оказалась. Захотелось ей продолжения банкета, потребовала вечную молодость. Мы ей на посошок стриптиз ритуальный, хор бубнов и ненависть соседей. А она заняла боевую позицию у порога, морщинами извивалась, крыла инеем наши волосы.
Ну нет у нас лишней молодости, самим стало не хватать. Расходуем осторожно, губим со смыслом. Объяснили доходчиво, дали понять, что не светит. И солнце с ней не греет, и возраст не убывает. Завыла зима проклятиями, пожелала всем анабиоз ниже пояса. Дверью хлопнула, пообещала вернуться с охлажденной местью…

Сегодня шатаюсь манекеном неприкрытым, подсчитываю потери. Прислушиваюсь к себе, ищу на личной территории свою душу. Печень нашел – поет басом, сердце тоже на месте – стучит кому-то обо всем что было. Да и душу не пропил — затаилась в левом глазу, моргает нервно. А вот от привычек, вредных и не очень, остались одни последствия:
По паркету отряды пустых бутылок маршируют вяло. Выдохлись окончательно, лишились крепкого нутра, утратили боевой дух. Наполнять их не хочется.
Сигаретные окурки валяются хаотичными костровищами. Еще дымят, но уже не в затяжку. Плачу от дыма, целовать на прощание не собираюсь.
Вереница забытых лифчиков полощется чужими флагами. Страны все больше незнакомые, но к вторжению подстрекают. А я сегодня не захватчик. Захотелось мне переговоров, захотелось присягнуть одному из флагов на верность. Стою сексуальным пацифистом, сам себя не узнаю.

Где мои вредные привычки, куда подевались? И главное, отвык как-то сразу. Не было пыток нравоучениями, никто мою совесть не избивал. Видать, укатили в чемоданах злобной старухи похищенным товаром, оставили меня одного. Чувствую себя рожденным заново сиротой. Еще даже не утро, а мне уже страшно. Нависло сверху здоровье угрожающей тенью, тянет к моему горлу ухоженные руки.

Но я не сдамся! Побегу на крышу, весну встречать. Попрошу у нее новых привычек, дотяну до лета…