Alexandr CHoo : Асоль

«А Она меня тоже ищет,
И так же как я смотрит на главные вещи.
Я ради неё стану намного чище,
Затушу косяки, и зажгу для нас свечи...» (с) О.Груз

Иногда ночью, я ходил по пляжу, пинал старые волейбольные мячи, оставленные нерадивыми детишками, бороздил ногами песок, оставляя незамысловатые иероглифы на песке, которые невозможно было разобрать. Я садился на шезлонги камулифрованные солеными пятнами, представлял, кто на них сидел и о чем думал в ту минуту как загар почти незаметно отвоевывал смертельно белые клетки тела.
Небо было большим и отягощенным от мириад звезд, казалось вот вот рухнет. Я то и дело ускорялся и бежал по глади воды плескаясь, как ребенок. Где-то вдали неподвижно горел город облокотившись на скалы, он казался каким-то нарисованным, словно декорация, с картонными людьми, и трафаретными машинами. Я курил полной грудью, разряженный воздух был каким-то вкусным. Потом останавливался, сфокусировался на мелких деталях, и пытался ни о чем не думать.
Там за горизонтам была моя самая приятная утопия, моя Ассоль. Она так же сбегала ото всех, и точно так же ходила по остывающему песку минимизируя свои вечера до двух сигарет, бутылки вина и рефлексии над прошедшим днем. А ведь она меня тоже ищет. Так приятно перекинуть ответственность своего одиночества на эту несуществующую особу. Так приятно трахаться с кем попало в надежде, что она возьмет билет на ближайший морской круиз или подобно Робинзону на плоту и без Пятницы приплывет и вытащит меня из лап этой городской рутины. Скажет, что трахаться с кем-то без эмоций это совсем не круто, прошепчет на ухо что жизнь не такая уж бесконечная штука, чтобы просыпаться ближе к двенадцати. Она мне многое скажет, и на многое откроет глаза. Но не сейчас. Просто нужно чуть чуть подождать. Как ждут кораблей, как ждут оправдательного приговора, даже самые отъявленные преступники и негодяи, как ждет зарплаты офисный планктон увязший в иботечной кабале.
Запнувшись о высохшее дерево, больше похожее на обглоданный скелет, я валюсь в песок. Не пытаюсь подняться, а просто полуприжав колени я достаю молескин и вывожу левой рукой что-то похожее на письмо. Пишу криво, так как подсвечиваю себе телефоном который засунул в рот и давлюсь слюной. Выгляжу довольно глупо, как паук с горящим жалом, буквы заваливаются одна на другую, но смысл надеюсь, будет ясен:
«Дорогая Ассоль, если ты читаешь это значит, я все-таки набрался смелости тебе написать, значит, мой поиск привел меня к этому листку бумаги и карандашу. Ты знаешь, я каждый день встречаю девушек отдаленно похожих на тебя, я разговариваю с ними, угощаю хорошим кофе, так делают только законченные мудаки. Угощать кого-то в 12 ночи кофе, это совсем не перспективно, а потом мы засыпаем. А может и нет. Мой сон и бессонница смешались, словно виски и яблочный сок, и уже не возможно выделить одно и забыть про другое. Но знаешь моя милая Ассоль, я им верю, что ты есть, да ты существуешь, впитываешь все, что вводит меня восторг, читаешь книжки, до которых я так и не добрался, так же сморишь на это море и нашептываешь дельфинам на ухо слова которые предназначены для меня. Мне почему-то кажется, что дельфины тебя ни капельки не боятся, они же умные, они чертовски умные. Так вот знай, что я тебя жду, и мне совершенно все-равно что сейчас проходят мои лучшие годы, ведь я их провожу напополам с тобой, а это тоже имеет значение. Я не знаю, как все закончить, я всего лишь пытаюсь что-то начать…»
Оторвав лист из молескина, я приподнимаю листок, ловлю порыв прохладного соленого ветра и отпускаю в ту сторону, где я пытаюсь высмотреть тусклый огонек нежности. Листок поднимается все выше и выше, окончательно растворяясь в бархотной темноте.