: Накануне отпуска.Размышления.

Мы все любим отдыхать. И, безусловно, прекрасно понимаем, почему мы ТАК любим отдыхать. А еще больше всего мы любим отдыхать за границей. Правда, ведь? Ну, за настоящей границей. За той границей, после которой начинается Польша на западе и, наверное, Китай на востоке.
Ну, конечно же, там ровные, с разметкой, дороги, там продавцы в магазине улыбаются, даже если вы у них ничего не купили. Там не писают в лифтах, и вообще на улицах почему-то не гадят. Там слух ласкают красивые лингвистические обороты: Саграда Фамилиа, Нотердам-де-Пари, Уигмор-Холл. Там даже у гостиниц завораживающие имена. В Ницце я жил в «Босколо Плаза». И какая бы не была эта Ницца, весомое и сочное, почти напевное «Босколо Плаза» уже одним своим названием оправдывает столь далекий путь на юг Франции. Или, предположим, «Негреско». Душа поет. Правда?
И это душевное пение начинается еще в дьюти фри, где и пахнет уже вполне по заграничному. Терпко так и призывно. Несмотря на то, что мы все еще в каком-нибудь Борисполе или Домодедове.
Об этом и не стоит долго распространяться, потому как, просматривающие эти мои примитивные размышления читатели, наверняка, и стран-то объездили больше чем я и повидали не меньше. Я хочу сейчас о другом…
Я сейчас хочу поразмышлять над тем, почему, в конце концов, мы все хотим вернуться домой. Очень хотим. Кто через десять дней, кто через две недели, кто позже. И ежели возникает проблема, скажем, связанная с несвоевременным вылетом самолета или какой другой форс-мажор, то нервничаем мы — будь здоров как, звоним в консульства и посольства российско-украино-белорусские, чтоб помогли нам быстрее вернуться в отчизну любимую, в свинарник наш родненький, где писают в лифтах и где ни хрена неулыбчивые продавцы. Сам побывал однажды в такой ситуации.
Опоздала наша тургруппа на стыковочный рейс «Аэрофлота» до Москвы. А дело было в Милане. Поселили нас, как и предписывается всякими конвенциями и законами, в 4-звездночную гостиницу. Кормили, поили вполне себе добротно и даже вино дармовое на столах в свободном доступе было. Казалось бы, почему не пожить спокойно в солнечном Милане еще денек на халяву? Так, нет. Все ходили нервные и напряженные, время от времени пытались друг друга отмудохать без причины и, мне кажется, что некоторые даже плевали друг другу в бокалы с бесплатным вином. А уж когда на следующий день, уже в аэропорту Милана, нам сказали, что свободных мест в родненьком аэрофлотовском «Боинге» всего восемь на наших семнадцать злющих рыл, то тут началась совсем нешуточная потасовка, со звонками в консульство и дикими претензиями непосредственно консулу. Мы вылетели первыми. Нас спасла малолетняя дочь.
Вы не поверите, но я готов был загрызть соотечественников за те вожделенные места в лайнере. Хотя, казалось бы…
Отсюда вопрос – что есть у нас такого, чего нет там и из-за чего мы смело можем себя называть патриотами. Ну, не в глобальном понимании, со слезой под звучание гимна, а на бытовом таком, житейском уровне.
Я, конечно, буду говорить только о себе и о сугубо своих ощущениях, искренне предполагая, что я тут не один такой.
Итак.

Еда.

Да, да, именно еда. Поверьте мне, я совершенно не чревоугодник. Скорее, мое отношение к еде можно охарактеризовать как наплевательское, и, тем не менее, где-то на третий-четвертый день пребывания за границей мне дико хочется борща со сметаной на говяжей сахарной косточке и пюрешечки с котлетой. А,… ну еще селедочки под шубой хочется, и еще того салатика еврейского, с чесночком. Ну, и еще бы шашлычка на углях, такого настоящего из свинины, как Сурен на углу в кафе готовит, чтоб с зеленушечкой да с лучком в уксусе слегка замаринованным. И хлеба! Очень хочется нашего черного пористого хлеба, с хрустящей горячей корочкой. А если его еще горчичкой сверху, да посолить. М-м-м-м! И более ничего. Вот этого всего особенно хочется мне за кордоном.
Я с удовольствием уплетал настоящую пиццу в Неаполе, лопал аутентичную паэлью в Барселоне, хлебал восхитительный буйабес в Ницце. В Пекине на шумной и яркой улице Ван Фу Дзинь глотал со шпажек жаренных скорпионов и тутовых шелкопрядов. Мне даже довелось попробовать тушенную собачатину в южных провинциях Китая.
Но, что бы и где бы я не ел, на четвертый день всегда вижу один и тот же сон. Мне снится борщ, котлета, пюрешечка… и дальше по списку.
А вообще, я не чревоугодник. Нет.

Девушки.

Эта часть будет короткой. Ибо, что тут пояснять? Предполагаю сегодня вечером получить шутливый подзатыльник от своей любимой (она ведь обязательно это прочитает, обязательно), но я еще раз повторю – ДЕВУШКИ.
И пусть мне мало что уже светит в этой области. Но мне просто приятно ежедневно быть окруженным вот этой вот красотой.
Там, конечно, тоже изредка можно увидеть вполне себе ничего красоток. Но все чаще в окне проезжающего мимо авто. А вот так, как у нас, на улице — совсем редко. За границей это как бриллиантик среди бутылочных осколков. Красота же наших женщин повсеместна. Их можно встретить везде – в метро, на рынке, в книжном магазине и даже на футбольном матче. А это украшает жизнь. Делает ее насыщенней и острее,
Вы спросите, а как же итальянки, польки, скандинавки и прочий евросоюз со всей Юго-Восточной Азией вместе взятой? Куда им…. Южанки, иссушенные благодатным средиземноморским солнцем, уже после тридцати выглядят старухами. Женщины северной Европы со своим феминизмом превращаются в мужчин уже на генетическом уровне(на Ангелу Меркель посмотрите). В Азии они может быть и красивы, но все на одно лицо и тут уж не разберешь. В Таиланде вообще можно с половой принадлежностью жестоко ошибиться. Про американских девушек даже и писать бессмысленно. Сколько уже сказано. Кто еще? Израильтянки? Да, эти восточные жемчужины бывают безумно красивы. Но полное отсутствие вкуса и неумение пользоваться макияжем, чаще всего, сводят эту красоту на нет.
Поэтому наши и только наши.

Климат

Да, да, не удивляйтесь, именно климат. Мы, жители средней полосы, имеем счастье наслаждаться всеми временами года в полной мере. Мы зимой скучаем по лету и наоборот. Мы одинаково радуемся весенней капели и октябрьскому золотому листопаду. Нам, как в знаменитой песенке из фильма, всегда чего-то не хватает. А это, согласитесь, делает нашу жизнь интереснее. Мы всегда находимся в ожидании следующей климатической поры.
Более того, внутри одного и того же времени года мы ничего не можем спрогнозировать. И даже Гидрометцентр тут бессилен. Вот, спросите меня, какая погода будет стоять в Москве, скажем, пятого августа. И я вам не отвечу, и никто не ответит. Может, будет ливень в этот день, а может на небе не будет ни одной мало-мальски захудалой тучки.
Я несколько лет прожил в Израиле. И вы не представляете, как тяжело было осознавать то, что с апреля по октябрь погода изо дня в день будет одинаковой! Все те же плюс тридцать пять и ни одного дождичка. Это было похуже осознания неминуемой личной кончины.
И нет ничего слаще того первого глотка воздуха, который я делаю, выходя из самолета в родном аэропорту.

Люди и сволочи.

Последнее и, пожалуй, самое главное. Я не буду сейчас наводить тут бодягу, о том, что наш народ самый душевный, начитанный, понимающий и одухотворенный. Как с этим народом хорошо выпивать по сто грамм на кухне, а потом доказывать друг другу, что ничего нет на свете лучше наших старых фильмов и советского пломбира. Это и так понятно. Я о другом. Я о тех людях сказать хочу, которые сволочи. Ага, о них. Оказывается, их среднее количество, а также количество гадов, подонков и бездельников всех мастей на один квадратный километр неизменно, то есть приблизительно одинаково. Будь то благодатная Америка, благополучная Скандинавия или технологичная Япония. А я-то думал…. Они ведь такие улыбчивые.
Вот вам несколько случаев из моего опыта путешественника. Навскидку. Особо не копаясь.
Едем мы как-то в составе туристической группы (а я тогда еще имел глупость предпочитать коллективный туризм) на скоростном поезде из Рима в Венецию. Распорядитель наш обыденно предупредил перед посадкой в вагон, что, мол, за вещами своими присматривайте, а то итальянцы — те еще воришки. Я воодушевленный предстоящей Венецианской Ривьерой и двухсот граммами лимончеллы радостно балагурил. «Да, итальяшки – они вороватый народец, воришки еще те – эти макаронники!» — напевал я на ухо жене произвольным мотивом, придуманную на ходу песенку. А сам беспечно размышлял. Ну, какие тут могут быть неприятности? В такой, до неприличия красивой стране, с волшебной архитектурой и безупречно стройными кипарисами. Но, как известно, Господь — не фраер, Бог – не лох. А слово, оно, ох как материально. И отдача прилетела очень даже быстро. Через неделю.
Мы маялись в гостиничном холле. Полусидели-полулежали на кожаных диванах, в ожидании трансфера до аэропорта. Отдых закончился. Чемоданы еще находились в камере хранения гостиницы. Сумки с личными вещами были с нами. Жена вышла на крыльцо гостиницы. Дочь посеменила за ней. Я остался один. Тут подходит ко мне приличного такого вида человек. Лицо, правда, слегка азиатской национальности, то есть, узкоглазое, и спрашивает на плохом английском:
- Мистер Брушуа?
Какой, думаю, нахуй, Брушуа. Наверное, хотели спросить «мистер Борис», но что-то перепутали в произношении. Дебилы.
- А в чем дело? – на не менее ломаном английском переспрашиваю я.
- Вас просят подойти на ресепшн.
- Зачем?
- Не знаю, просят подойти, мистер Брушуа.
Может, мини-бар не оплатил или забыл в номере чего, ходят в голове мысли одна умнее другой.
Поднимаюсь и бегу к ресепшену. Лох.
А тот, который не лох хватает сумочку жены и …. Только его и видели. А там и паспорта и билеты.А также два доллара одной бумажкой (на удачу), презервативы и таблетки от поноса.
Я за ним. Но куда там. Автобус должен подъехать через час. Вечером самолет. А у нас ни паспортов, ни билетов. Мы в полицию галопом. И только отбежали от гостиницы метров двести, как наудачу едет неспешно, навстречу нам, по главной курортной улице полицейская машина. Мы к ней. Сбивчиво начинаем пояснять ситуацию. Мол, самолет, паспорта, билеты. А в машине сидят два таких набриолиненных загорелых мачо, как из эмтивишного клипа, на полном южном расслабоне. И кажется, им нас даже выслушивать лень. Я истерю, они зевают. Потом говорят, ну так идите в участок, мы тут причем. Вы, кстати, в правильном направлении бежали. Еще пару километров осталось. И вальяжно укатывают на своей Лянче…
Шок. Так, ёпэрэсэтэ, мы ж в Евросоюзе. Цивилизация, права человека, быстрота реагирования и так далее…
А мы на наших ментов грешим.
Кстати, о стыковочном рейсе, на который мы опоздали. Тот, о котором я уже писал. В Милане. Знаете, почему опоздали? Аэропортовские грузчики в Венеции настолько медленно перегружали наш багаж из грузового отсека в тележку, что самолет в Милане нас не дождался и улетел. Я все это наблюдал в иллюминатор. Грузчики, больше похожие на алькапоновских подельников, много разговаривали и жестикулировали, раз двенадцать садились отдыхать, темпераментно спорили и размахивали руками. Они все делали красиво и грациозно. Кроме одного – собственно, перегрузки нашего багажа. Я с умилением вспоминал наших родных шереметьевских работяг.
Помню, были времена, когда я хотел стать американцем, и мне пришлось пару лет прожить в Нью-Йорке. Я строил там свою жизнь, в том числе и личную. Прогуливался как-то белым днем, в общем-то, по благополучному району Бруклина. Прогуливался не один, а с девушкой. У нас было первое свидание. С неба сыпал тяжелыми хлопьями первый декабрьский снег. И вот идем мы, щебечем, я пытаюсь произвести впечатление. И тут, из-за угла толпа подростков. Лет по шестнадцать-семнадцать. Типичные бруклинские подростки. Свободные куртки, джинсы ниже трусов, высокие кроссовки. Их было человек шесть. Южане. Может, латиносы, а может итальяшки. Так вот, один из них берет, скатывает из тяжелого, мокрого снега увесистый снежок, смачивает его в луже и совершенно неожиданно, изо всей силы запускает его мне в лицо. Я стою униженный и оскорбленный. По лицу стекают грязные ручейки. Девушка обескуражена. Шесть уродов стоят, смотрят с вызовом на меня и ждут дальнейших действий. Ухмыляются. А я им и сказать-то ничего не могу. Языковой барьер. Ну, чем лучше нашего Бирюлева?
Так вот, американцем я не стал, с девушкой ничего не сложилось.
И теперь я уж точно уверен – уж если и иметь дело со сволочами, то лучше со своими, отечественными.
Мне их тоже не хватает, иногда. Там, за границей.