Пал Саныч : За.Кончил

« Смерть — не скелет кошмарный
с длинной косой в росе.
Смерть — это тот кустарник,
в котором стоим мы все »
Иосиф Бродский «Холмы»



Постучавшись в комнату и не получив ответа, после чего легонько пнув дверь ногой, Шарунас обнаружил, что она не заперта, и замялся у порога, с непривычки и от волнения. Недолгое время поотбивав пороги, ради приличия ещё раз постучавшись и подключив все свои внутренние силы для громкого произнесения обязательной в таких случаях фразы, произнёс «а, есть кто дома?». Никто не отозвался. И наш герой, хмыкнув и вновь собрав все свои силы в пучок, двинулся внутрь.

Как и следовало ожидать, никто всё равно не отозвался, в комнате стояла действительно гробовая тишина. Пройдя еще немного внутрь, Шарунас невольно поморщился от ранее незнакомого ему неприятного запаха. Ещё раз, но уже значительно тише, и, не ожидая никакого ответа, он осведомился у пустой комнаты в наличии в ней хозяйки.

Только собравшись побыстрее уйти в обратную от двери сторону, но в последний момент заметив что-то странное, повернулся обратно и пристально оглядел комнату. Гробовая тишина никуда не делась, но что-то всё равно заставляет приглядеться попристальнее. И только вновь собравшись уйти, он понял, в чём дело.

Дверь в ванную была закрыта, чего никогда не позволяла себе такая рачительная хозяйка и фанатичная блюстительница чистоты как Маришка, всегда оставлявшая ее слегка приоткрыто, чтобы, как она выражалась «плесень не обживалась». Шарунас усмехнулся про себя, заметив, что у него это тоже стало привычкой, чуть ли не условным рефлексом. И, осознав себя собакой Павлова, распахнул дверь.

То, что он там увидел, могло вызвать самую разнообразную реакцию, причем, наиболее неожиданную в первую очередь для самого свидетеля. В такие моменты, устоявшимися правилами социума, принято с воплем отчаяния метаться из стороны в сторону, биться кулаками в стену, рыдать так, чтобы соседи были вынуждены включить телевизор погромче. В то же время здравый смысл должен подсказывать, что нужно немедленно обратиться в «скорую» и пытаться что-то вспомнить из курса «первой помощи при экстремальных ситуациях». Да и вообще, в общественном самосознании есть железобетонное представление о том, что если в ванной вы видите обнаженное тело молодой девушки с перерезанными по вертикали венами и отсутствующими признаками жизни, то нужно что-то делать.

Да и самому свидетелю наверняка хотелось бы со всем подобающим ситуации трагизмом, вытащить бедолагу из ванной, взяв её на руки и вынеся в холл, безустанно рыдая и взывая к помощи и состраданию, и бессильно упасть на колени с окровавленным телом в руках, как сэр Бэн Кингсли в «Доме из стекла и тумана», горячо любимом фильме Шарунаса. Правда, в его памяти ещё и промелькнул клип на песню Inside The Fire группы Disturbed, что невольно вызвало ухмылку на лице.

Но вместо подходящей случаю трогательной сцены он предпочёл расстегнуть ширинку (хотя намного рациональнее было бы снять штаны целиком, дабы после не простудиться), аккуратно залезть в ванну, и бесцеремонно приступить к процедуре продолжения рода, несмотря на её явную бессмысленность в подобной ситуации. И возможно, на протяжении оставшихся лет своей жизни, он будет искренно жалеть о содеянном и унесёт с собой этот тяжкий груз в могилу. Но только не сейчас, когда он вовсю наслаждается процессом и в кои-то веки приобретённым чувством достигнутой цели и ощущения себя альфа-самцом, хоть и падальщиком.

К счастью, это так и остается очередной, лишь промелькнувшей в голове извращенной фантазией, которые рано или поздно появляются у всех нас, несмотря на усердные старания их подавить, которые и проявил в этот раз наш герой.

Вместо этого, еще немного постояв без движения, он словно увидев озарение, выбежал из комнаты, мигом пролетев через пару лестничных пролетов до своего этажа, и распахнув дверь в свою комнату, взял уже запылившуюся сумку со своей камерой, любезно называемой «Сонечкой», и так же мигом добрался обратно. Немного постояв у двери, в страхе, что там уже кто-то появился, он всё же открыл дверь, запер её на цепочку и подошёл к ванной комнате. Тут же осознав, что не взял с собой штатив, Шарунас только было собрался бежать за ним обратно к себе, но всё же в последний момент решил, что «живая» съёмка здесь будет смотреться куда интереснее.

Вздохнув, включил камеру вместе с установленной на ней лампой, и, выставив экспозицию на минимально возможное для нормального восприятия значение, дабы подчеркнуть «особую атмосферу происходящего», о чём он впоследствии подробно расскажет в своём блоге, чьё количество подписчиков за несколько последующих дней возрастёт в несколько раз.

И только сейчас он обратил внимание на то, что даже в таком виде (а может, как раз благодаря ему) она действительно красивая. Бледная кожа в сочетании с тёмными волосами и излишней худобой впервые не вызывали у него раздражения, более того, только сейчас она стала выглядеть совершенно естественно, умилительно хрупкая, какой впрочем раньше и была, но никак не хотела ей казаться, из-за чего и чувствовала себя такой несчастной. Возможно, это всё поэтические бредни режиссера-документалиста, в кои-то веки вновь нашедшего вдохновение и смысл жизни на время съемочного процесса.

Камера продолжает снимать, несмотря на то, что в кадре уже на протяжении минуты ровным счётом не происходит никакого действия, тогда, чтобы добавит хоть какого-то разнообразия и полноты картины, режиссёр поднимает её и начинает снимать бедные интерьеры помещения: потолок с давно обвалившейся штукатуркой, бетонный пол, на котором когда-то была керамика, запотевшее зеркало с переполненным столиком под косметику и раковину, которая, кажется, вот-вот обвалится. Взгляд, а следом за ним объектив камеры, акцентируется чуть выше ванной, на небольшом следе крови в форме ладони. Видимо, в последние секунды своей жизни, в Маришке проснулась не страсть жизни, а хозяйственность, хотя это тоже в определенной мере страсть, ибо увидев что струя крови попала на стену, хозяюшка решила каким бы то ни было способом удалить эту грязь, чтобы в глазах общественности выглядеть как можно более опрятной.

Режиссёр усмехнулся своему замечанию и, поднеся камеру как можно ближе, отдельно снял этот след руки, последний признак её жизни, как думалось ему. Но внезапно, голова пошевелилась, что изрядно напугало Шарунаса, чуть было не уронившего камеру в воду, но, приложив изрядные усилия, направившего камеру на лицо тела.

Тело, отдельно от других его частей, двинуло головой в сторону и медленно повернуло его, приложив все усилия для того, чтобы пустой взгляд направить на Шарунаса и собираясь сказать что-то важное. С трудом открыв рот, из которого сначала вылилась вода, и только спустя минуту оно начало пытаться что-то выговорить. Сначала издавались бессмысленные звуки, рыки, из-за чего бедолага хотел уже убежать как можно дальше отсюда, но режиссёр подсказывал ему, что нужно продолжать съемку. Так продолжалось еще некоторое время, за которое режиссер уже успел изрядно заскучать, пока Маришка не произнесла всего лишь одну фразу «Всё нормально» и упала обратно в окровавленную воду.

Окончательно недоумевающий и явно ожидавший чего-то большего режиссёр, еще какое-то время продолжал стоять как вкопанный, пока не понял, что камера во время этой причудливой сцены стояла в режиме «ожидание» и, следовательно, не сняла ничего из последних признаков жизни этого существа, лежащего в ванной.

Со смесью разочарования и злости, Шарунас двинулся к ванной и взяв тело за плечи, стал его трясти в разные стороны, сначала приговаривая «Ну чтож ты так! Ну, скажи словечко, миленькая!», и, не дождавшись нужного ответа, продолжил безответный диалог фразой «Ах ты сука тупая! Да чтоб ты совсем сдохла!».

Но тут раздался звонок мобильного телефона, в таком замкнутом пространстве звучащий совершенно оглушительно. Окончательно злой Шарунас взял трубку, но заметно поубавил пыл, когда понял, кто на другом конце провода.

- Да, Сергей Александрович, фильм уже практически сделан, есть новый материал, да, всё, кончил, то есть, только что отснял. Осталось только смонтировать, завтра будет, да.

Напоследок, горько вздохнув, и поцеловав в щечку любимую и музу в одном лице, ушел восвояси.