Andreika : МОЯ ЛИЛУ

Моя Лилу.



Был сентябрь. Одиночество привело меня на берег холодного моря. Пустой пляж. Чайки кричат. Море мощно вдыхает и выдыхает. Мы совпадаем с берегом.
На пирсе, прямо у самой воды, я заметил женскую фигуру. Наклонившись вперед, к волнам, она задумчиво смотрела на воду, периодически какими-то замороженными движениями поправляла длинные волнистые волосы и что-то тихо шептала
— Пьяная, после клуба отходит, подумал я .
Даже не обернулась на реплику какого-то мужика, остановившегося за ее спиной. Были она и море. Мужика в этом пространстве не существовало.Почувствовав это, прохожий пожал плечами и удалился.
Немного помедлив, я сел на бетон рядом с ней. Рассеяно посмотрев на меня, она опять повернулась к воде.
Молчание. Несколько минут.
— Хреново? — спросил я тоже глядя на воду.
— Да нет. Нормально.
— Это заметно.
Она вдруг улыбнулась, повернулась ко мне и произнесла протяжно: Все о нем думаю....

После нескольких фраз мы поднялись и пошли через пляж к дороге..
— Я – Лилу. Пишу сейчас сценарий для Голливуда. О своих романах и приключениях в Москве. А его никак забыть не могу. Уже 5 лет прошло. Он — в Америку уехал, а я в Москве осталась...

Обедали мы у меня. Вечером сходили на художественную выставку — на Дали опоздали и смотрели какие-то фотографии. Отвез домой и думал, что больше не увидимся. Хотя она зачем-то взяла мой телефон и оставила свой номер.

Вечером следующего дня, минуту посомневавшись, я набрал ее номер. Трубку взяла мгновенно, как будто ждала моего звонка:
— Привет, как дела, давай я к тебе сейчас приеду — скороговорка. Я опешил. Было около десяти.

Пока она ехала, я сгонял в магазин — мартини, водка, фрукты — и вот, камин бросает желтоватые блики на наши лица, а она увлеченно рассказывает о своей жизни.
— Конечно, если бы я хотела выйти за тебя замуж, я бы тебе всего этого не рассказывала. А так ....

Проплывали потерянная девственность, жизнь со знаменитым режиссером, брутальный негр, ночевки в круглосуточных московских кафе за неимением другого крова. Торговля бриллиантами неудавшаяся. Боди-арт на том самом пляже, где мы познакомились — студентки архитекторы разрисовывали загорающих под ее руководством. Он — ее единственный, ныне американец. Разбившаяся в автокатастрофе мама – бывшая бизнес-леди, а ныне инвалид в коляске, не выходившая на улицу уже много лет.

Мама целенаправленно приучала девочку к роскоши. Бывало, деньгами обсыпала. Буквально. Купюры сыпались на голову девочки и падали ковром к ее ногам. Лучшие в школе наряды. Английский — спецкурс. Дзюдо – хотя она мечтала о музыке… Конная езда. Совместные походы в лучшие клубы.

Феерия провинциальной роскоши и удовольствий. Головокружительный полет амбиций. Планы. планы!!! — Жизнь, как восхождение к абсолютной славе и поклонению…

И вдруг — шок. Любимые родители расходятся. Мама в командировке, а папа ночует с сестрой мамы, и та, наутро, подойдя к еще спящей Лилу, обняла ее и сказала – теперь я — твоя мама. Девочка не выдержала и спустя какое-то время рассказала об этом любимой маме. Развод. Потом — авария, прикованная к постели неподвижная, никому не нужная мама. Нищета. Нищета
Работа в бутике. Жизнь в роскошной квартире приятельницы. Рестораны, Поклонники.Наскучило. Дальше, жизнь в халупе на последние гроши. С собакой — единственным другом. Потом Москва — в разных ипостасях. Метрополь, банкиры с предложением руки и сердца, тусовка… Я потом часто думал – не была ли она в Москве путаной. Пришел к выводу, при ее характере не смогла бы, даже если захотела.

Ну а сейчас — мечта о семье:
— Есть мужчина за которого очень хочу замуж. Ему — 52. Сережа. Мы друг друга любим, но встречаемся раз в месяц. У него бизнес в Китае. — Стало понятно, что парень обманывает девочку, но я промолчал.

Она быстро уснула, — как потом выяснилось, ночь накануне не спала – а я стал нежно целовать ее тело, гладить волосы, ласкать. Проснувшись, через несколько минут, она посмотрела на меня мутными ото сна глазами и медленно произнесла: — Давай потрахаемся….

Я стал забирать ее после работы. Иногда, когда я из-за пробок опаздывал, она терпеливо ждала меня, мерзнув в легком плащике. Запрыгивала в машину без упреков, радостно щебетала какую-то ересь. А наутро, подвозя ее к офису, слышал один и тот же вопрос: мы сегодня вечером увидимся ?
Ощущая полную нелепость ситуации, я ровно отвечал ей: Знаешь, может мы никогда больше не увидимся, а может будем жить вместе всю оставшуюся жизнь.
Она быстро выпархивала и долго махала рукой моей отьезжающей машине.
Вечером, посомневавшись, я опять звонил ей и мы ехали ко мне.

Однажды утром, сидя в каком-то круглосуточном кафе после изнурительной пьянки в разных клубах, набрал ей и тут же услышал – Я сейчас к тебе подьеду. Не уходи. На ее же такси мы поехали ко мне. Так мы стали жить вместе.

Мы попали внутрь какой-то центрифуги. Чем больше время ее раскручивало, тем нас сильней прижимало к друг другу. Мы буквально вдавились друг в друга. Дома, на улице, в клубе, в боулинге неведомое притяжение склеивало нас, мы не могли разомкнуться. Забыв о людях мы сливались, целовались, смотрели друг другу в глаза не отрываясь. Меня никто никогда так искренне и открыто не любил. Когда я поднимался из зала в спальню, она тенью следовала за мной. Когда заходил в туалет, сидела рядом на лестнице. На последние деньги я почти каждый день покупал ей какие-нибудь подарки, цветы, много цветов – большие букеты, отдельные розы. Она говорила: – Об этом я мечтала всю жизнь. Я тебя нашла. Ты – мое совпадение.

Где-то впереди, в недалеком будущем, уже смеялся и агукал наш ребенок. Мы оба о нем мечтали и я обзавелся карманным календариком, методично вырисовывая там крестики и нолики. Правда, мы не могли оторваться друг от друга сутками, неделями, месяцами и интернет говорил нам: ребята, остановитесь, разомкните обьятия. Нужны хотя бы три дня перерыва.Но где был интернет, и где были мы в те времена....

Капкан захлопнулся – мы стали единым целым. Притом, что это было обречено.Мне было – 48, ей -25. Я – разорившийся бизнесмен, мучительно пытающийся выкарабкаться, она – фанатичная неряха, лентяйка с невероятной гордыней, диагнозом — психоз, двумя клиниками за спиной, мечтающая стать великой певицей, но ничего для этого не делающая, страдающая без шиншилловой шубы и шикарных ресторанов.

Она бросила работу. Я работал через пень-колоду.

Сначала она с наслаждением училась готовить – предыдущие мужчины ей готовили сами или ели с ней в ресторане. Рецепты узнавала у своей работодательницы во время приготовления блюда.

— Давай я борщь приготовлю! — А ты умеешь? — берет трубку — Здрасьте, Мария Николаевна, а как борщ приготовить? — И зажав трубку между плечом и головой, быстро выполняла все рекомендации. Движения были точными, как будто она оттачивала их на кухне годами. Борщ выходил великолепный. Завтра был фруктовый салат по той же методике.
А однажды, на ужин был подан тушеный бобер — в соусе. Шеф-поваром по телефону выступал мой друг, живущий в далекой деревне. И опять — Hot couture от кулинарии! В процессе готовки, она быстро, исключительно интуитивно добавляла какие-то, по-моему мнению, неуместные продукты, специи. но блюда получались великолепными, вкусовой букет — был выразительным, но выдержанным, без громких выпадающих нот

Стирки, уборки, обеды – захватили ее, как прежде захватывали светский эпатаж, туса, нарко-алкогольный драйв… Она стала светиться каким-то теплым спокойным светом.Исчезла нервозная порывистость.Движения стали мягкими, как у большой хищной кошки.Нададился сон — вначале она не могла долго заснуть, непрерывно курила в полумраке огромного дома, засыпая лишь под утро.

Чем бы она в жизни не занималась, всегда был полет. Высший пилотаж. Кураж. Пока ей это не наскучивало. Наскучило, через несколько месяцев и это.

За это время она очень изменилась. Невероятно похорошела. Состояние заторможенности аутизма больше не возвращалось. В клинике сказали, что проблем больше нет.Мы были счастливы. Я совсем бросил пить.
В семь утра я приносил ей завтрак в постель, нежно будил, подносил к ее пересохшим за ночь губам чашку горячего кофе.Она, еще не проснувшись, что-то шептала, сонно улыбалась, обнимала еще горячими ото сна руками и опять засыпала. Я сидел рядом на постели и смотрел на нее. Было утро — и мы встречали его в раю.

Часто по утрам мы бегали по замерзшему морю в сторону острова. Сначала она вырывалась вперед и я с трудом успевал за ней, но быстро уставала и плелась обратно к берегу, ожидая когда я вернусь.

Как-то в 38 градусов мороза, мы побежали как всегда от берега к острову. Она быстро остановилась, а я убежал далеко и берега было не видно. Легкие онемели от холодного воздуха. Возвращался с трудом – лишь бы добежать… И вглядываясь в появившийся из ледяного тумана берег, я вдруг увидел ее фигурку, распластавшуюся на снегу. – Сердце! – пронеслось в голове, она умирает, умерла от холода. – Накануне у нее сильно болело сердечко. Не знаю, почему я не поседел после этой пробежки. Когда я на трясущихся от ужаса ногах подбежал к ней, ее запорошенная, полулежавшая на снегу фигура зашевелилась, распрямилась, поднялась голова, и из под белых заледеневших волос на меня уставились два веселых глазика.
– Что с тобой !!!!
– Да я медитировала. Пошли в машину.

Иногда, ранним утром, вытянув ее за ноги из постели, я вез ее на берег уже оттаивающего моря. раскладывал шезлонг, и усадив ее на место с потрясающим видом, наливал ей из термоса дымящееся кофе с молоком. И убегая к острову по таящему льду, я иногда оборачивался и выхватывал взглядом на отдаляющемся берегу ее красную жилетку. По телу пробегала теплая волна. Наверное, это было счастье...

Однажды на концерте, мы слушали реквием Моцарта. На средине произведения она начала улыбаться, а потом тихо смеялась оставшуюся часть. Я с ужасом оглядывался на соседей, было очень стыдно. Потом сказала мне, что за занавесом увидела что-то очень смешное и не могла остановиться.

После утренних пробежек, она каким-то детским искренним звенящим голосом щебетала:

— как хорошо!!! — как красиво!!! Спасибо мой любимый !!!- лицо при этом было светящимся, безмятежным.

Ссоры наши были странными. Я взрывался, а она молчала и так странно смотрела на.меня.
Предметом ссор обычно был бардак, расползавшийся постепенно по всему большому дому. Через несколько месяцев я уже убирал и стирал и за собой и за ней. Интерес к семейному очагу угасал. Может быть из-за того, что угасал и ко мне.

Любовное притяжение у нее иногда стало сменяться обратными чувствами. Могла неожиданно грубо оттолкнуть, смотрела ненавидящим взглядом, отворачивалась — и все это внезапно, без какой-либо причины. А меня по-прежнему тянуло к ней гигантским магнитом и я ничего не мог с собой поделать.

Как-то раз она тихо сказала — Ты так до экспириментируешься, — после того, как я ее почти насильно взял утром.Мне было стыдно, я извинялся, ощущая при этом, каким-то самцовским чутьем, — ей это понравилось.

Несколько раз мы сильно ссорились, и она убегала ночью из дома. Я пытался удержать, но шла в рукопашную, кусалась, царапалась и я разводил руки. Всю ночь не спал — где она, что с ней? Утром приходила смска – «привет, я у мамы». При встрече извинялась: Прости меня, пожалуйста!….

Побеги учащались, и однажды, вернувшись из командировки, я застал открытую дверь дома, брошенную во время уборки швабру, неубранную кучу мусора. Лилу не было.

Несколько дней ее телефон был отключен. Я не спал. Обзванивал всех и вся. Никакого следа.

Исступление. В милицию не обратился, ее тетя сказала, что такое иногда бывает.

Через четыре дня позвонила ее подруга и сообщила, что Лилу у нее. Встретились прохладно.
Без всяких угрызений, она сообщила мне, что я, наверное, не знаю, что такое ВКУС ЖИЗНИ.
Этот момент стал поворотным в наших отношениях.

Как-то ей всю ночь кто-то названивал, а в 6 утра она попыталась незаметно уехать. Я отобрал у нее в сердцах телефон и, пытаясь выяснить кто этот наглец, с ужасом обнаружил, что в ее записной книжке около 200 мужчин и 4-5 девочек. Из-за скудости алфавита склонялись имена: Андрей, Андрюша, Андрюшечка, Эндрюс – это я, и т. д. Я чуть не умер.

При этом, пока мы жили вместе, ей никто никогда не звонил. Телефон молчал – что меня очень тогда удивляло. Правда со временем я стал замечать, что во время нашего разговора, она со странной улыбкой что долго читала в телефоне или набирала какой-то текст. Может, вначале я просто этого не замечал? Случайно я прочитал одну ее смску: А друг красивый? Втроем будет? — мурашки по коже и валидол под язык.

Вскоре я выяснил, что во время моих коротких командировок, она ходила в с каким-то Л. в рестораны, встречалась у себя дома. Называла его: мой котенок.Забрасывала смсками. На мое требование все обьяснить: она сначала в извинительном тоне начала: Понимаешь, я хотела просто попробовать, поэкспериментировать… После продолжительной паузы абсолютно ледяным тоном: Так я тебе все и сказала.

Это был нокаут! Тяжелый нокаут! — унесите бойца с ринга. Ему срочно нужен доктор. Я разваливался на какие-то куски, которые с грохотом раскатывались по всему большому дому и в воздухе стояла пыль, из-за которой окружающее невозможно было разглядеть. Это был конец.

Однажды она убежала и я решил — ВСЕ !!!



*************



Наступившее одиночество хлынуло как взболтанное шампанское из бутылки. Хотелось прыгать, орать, хохотать.!!!

ЛИ -КО-ВА-НИЕ !......

А ведь расставание было таким мучительным, многоступенчато-изматывающим, обманчиво-ошибочным, возвратно-поступательным, с клятвами, слезами, вспыхивающей ненавистью.....

И вот пробка вылетела. НА-КО-НЕЦ-ТО !!!
Посмотрим, что будет, когда пена спадет.

На всякий случай симку тщательно почистил. Выковырял все смсочки, звоночки, родственничков, подружек. ВСЕ. Точно ведь полезу завтра-послезавтра к трубке и как зомби буду пытаться во чтобы то ни стало разыскать неуничтоженный звоночек – номерочек, чтобы набрать и услышать в трубке спокойно-веселый голос:
— Привет, как дела, чем занимаешься, давай я к тебе приеду…
— Давай, быстрей пригоняй! Я тебя страшно хочу видеть !!!

И опять буду нервно ходить по комнатам с нарастающим волнением, бормоча: опять! блядь, ОПЯТЬ! ЗАЧЕМ ?! это бред! я брежу! и при этом нервно прислушиваться — не зашевелиться ли ручка двери.

А потом, хлопанье двери, быстрые шаги, звонкое — Ал-леее!!! Где ты!!!. — И счастье накрывает нас с головой. И — лихорадочный секс. Глаза-в- глаза. Зубы стукаются. Руки впиваются. Стоны. Стоны. Люб-л-ю-ю-ю-ю!!! Выдох. Потные размыкаемся. Неподвижность.


Кухня.
-такой кофе вкусный. Он только у тебя такой вкусный! Утомленно-любящий взгляд скользит от меня куда-то мимо..
-Зачем ты вчера так? Ночью, убежала в дождь, без денег, молча, почему ?????
— Ну не знаю,- зрачки начинают быстроменять направление взгляда. — Н-у-у не знаю…
Лицо отсутствующее. У меня все холодеет. Опять ?
— Знаешь, мне надо сейчас к маме…Я поехала….Пока, закройся за мной.
— Милая не надо, не уходи !!!
— Не держи меня! Мне надо! – и опять в темноту – ловить на ночном шоссе попутку, потом отключить телефон, потом включить и неделю не брать трубку.

Через десять дней смска «– ты где? я хочу к тебе! » – не отвечаю – опять смска: «ты где? а я люблю тебя !!!»
На восьмом звонке беру трубку:
— Извини меня, пожалуйста, — голосом пятилетней девочки, — я тогда что-то накрутила. Давай я к тебе сейчас приеду…

Я сменил симку.
И вот сижу один. Ночь. Большой пустой дом.Тишина.
- Где ты сейчас – моя Лилу? СУМАСШЕДШАЯ

Эпилог.

Я все-таки звонил ей еще несколько раз, слал смски… Она не отвечала.
И вот однажды утром телефон защебетал и высветил – ЛИЛУ.
— Милая моя, ты где ?
— Я хочу сейчас к тебе приехать.Не уезжай на работу, Я быстро.
Я впал в какое-то странное состояние: волнения не было, но мысли как бы остановились, каждая на своем месте, ноги стали ватными и я долго стоял, направив невидящий взгляд в окно.

Дверь я предварительно приоткрыл, но она настойчиво стала звонить, не повернув ручку. Скатившись со ступенек, я распахнул дверь и в проеме, залитом ярким жарким солнцем увидел ее: необыкновенно красивую в мятых джинсовых шортах, кроссовках и почему-то в черной шерстяной шапочке с большим колпаком. Глаза были грустными.
— Тебе так не жарко ?
— Нет, — почему-то резко ответила она.
— Дай деньги за такси рассчитаться

Забрав деньги, она ушла к машине, а я прошел в глубину дома и стал готовиться к обьяснению. Мне послышались шаги вверх по лестнице. — Видимо в туалет поднялась, — ее не было долго.
Я не выдержал, поднялся по лестнице, но туалет был пуст. – Устала, заснула – следующая мысль. В спальне ее тоже не было. Я быстро осмотрел комнату за комнатой – ее не было.
Все поняв, я спустился в прихожую, – кроссовок тоже не было.

Машинально обойдя вокруг дома, пытаясь рассмотреть непонятно кого, я отправился в кухню. Сел пить кофе. Один. Больше я ее не видел. Любимую. СУМАСШЕДШУЮ