Шева : Товарищи ученые*

— Софья Андреевна! Здравствуйте! Это вам Игорь Богаевский звонит. Помните, неделю назад мы познакомились на симпозиуме «Цивилизационный код православно-славянской парадигмы»? Я пригласил вас потом обсудить некоторые вопросы дискуссии за чашечкой кофе.
- Да, Игорь, конечно помню. Как же я могла забыть?
- Софья Андреевна! Вы уж извините, пожалуйста. Мне очень-очень неловко, что так получилось тогда…
- Игорь, да что вы! Все нормально. Конечно, некоторые аргументы во время нашего вечернего диспута с вашей стороны были излишни, чтобы не сказать — чрезмерны, но слово «возмутительны» я бы не употребляла. Вы меня поняли?
- Огромное вам спасибо, Софья Андреевна, за понимание. Сам не знаю, что на меня тогда нашло!
- Да забудьте, Игорь! Знаете, как говорится, кто старое помянет – тому глаз вон! Я другое хотела вам сказать. Я в принципе не согласна с вашим утверждением, что любой государственный деятель, честно выполняющий свой долг, отказывающийся становиться марионеткой внешних сил – и в прошлом, и в настоящем немедленно подвергается изощренной травле самозванных «оппозиционных» судей.
Нет, нет и еще раз нет. Приведу исторический пример. Такие известные вам державотворцы как Аракчеев, Паскевич, Муравьев-Виленский, Бибиков – разве это не яркие представители мракобесия и держимордства российской государственной машины? На публичный бой с которыми выходили лучшие представители либеральной части общества еще в те далекие времена?
- Софья Андреевна, позволю с вами не согласиться. К сожалению, испокон веков на Руси существует некая странная парадигма – любой деятель искусства или науки, имеющий смелость признавать разумность шагов национальной власти и не приемлющий возводимого в ранг подвига коллаборационизма, немедленно обливается грязью.
Именно в России девятнадцатого века технология травли от либералов достигла расцвета, что в принципе делало невозможным даже минимально объективную дискуссию.
И раньше не имеющая интеллектуальной совести печать антиправительственной оппозицией использовалась более чем активно. Как язвительно, но абсолютно точно констатировал Ключевский: «Есть такая слабогузая интеллигенция, которая ни о чем не может помолчать, ничего не может донести до места, а через газеты валит наружу все, чем засорится ее неразборчивый желудок».
Предметом особой ненависти и клеветы становились государственные деятели, выполнявшие свой долг до конца и отказывавшиеся идти на поклон к псевдолиберальным фарисеям.
Псевдолиберальным потому, что подлинный либерализм – это достойная уважения идеология максимально возможной в обществе, экономике и государстве свободы, а не режим морального террора и абсолютного неприятия мнений, не совпадающих с агрессивно навязываемыми антиправительственными идеологическими стереотипами.
А ведь лишенное твердой и уверенной в себе власти государство бессильно защитить народ в области духа. Он становится беззащитен перед насаждением чуждых ему ценностей Запада – легализации эвтаназии, пропаганды гомосексуализма, низведения традиционных религий к роли маргинального заповедника для верующих, ювенального института разрушения семьи и прочих изобретений.
Что есть этому объяснение – то ли присущая многим представителям интеллигенции пассионарность, то ли, наоборот, индифферентность в отношении реальных процессов, происходящих в обществе, то ли пустопорожняя мечтательность, я затрудняюсь сказать, но факт, согласитесь, неоспоримый.
- Игорь! Я в корне с вами не согласна, но я вижу, что по телефону мы с вами ни к чему не прийдем. Я, кстати, собираюсь на следующей неделе быть в Москве – надо пообщаться с некоторыми людьми, да и проверить дела в издательстве, можем подискутировать, как говорится, вживую.
- Буду премного рад, Софья Андреевна, увидеть вас еще раз. И хочу заверить вас, что таких прискорбных недоразумений, как прошлый раз, не будет.
- Игорь, я уже сказала — все, забыли. Ну что ж — до встречи!
- С нетерпением буду ждать!

Игорь положил телефонную трубку.
И негромко, но почему-то вслух произнес, — И уж не обессудьте, Софья Андреевна, в этот раз я не буду таким либералом — выебу непременно.



* В крео использована публицистика Д.Табачника.