Бабанин : Гора и Пизда.

… посвящается ВЯ!
Сызмальства я панически боялся двух вещей: высоты и обнаженных женщин. Причем, не пойми, чего больше боялся. Боязнь высоты пояснять не стану – наверняка в той или иной степени она присуща каждому, а вот вид разнузданной голой тетки стоит у меня перед глазами с того злополучного дня, когда бабушка повела меня в баню. Баня была в Ростове, и там были голые теханы числом немерянным. Мне едва исполнилось пять годков, и бабушка решила взять меня в женское отделение. Это был шок, от которого я не могу оправиться до сих пор! Такое количество взмыленных лохматых кудлатых (тогда еще не знали, что лобки можно брить!) пезд я больше не встречал. Сейчас я не помню лица моющихся женщин, но вот пезды узнал бы все до единой. Одна из них подошла ко мне и вульгарно спросила:
- И это что за смельчак сюда пожаловал? Кто таков, как звать?

А я даже не смог ответить: я стоял и зачарованно глядел на пизду, благо, мы были с ней одного роста. Я бы глядел на нее вечность, но вмешалась бабушка и отвела меня в безопасное место. Бабушка мыла меня, а я не мог отвести глаз от резвящихся, хохочущих, беззлобно ругающихся, вывернутых наружу разноцветных пезд. Еще немного, и я бы потерял сознание… С тех пор я очень долго боялся нагих женщин и – особенно – вывернутых пезд.

С боязнью высоты я решил бороться радикально: сначала нырял в море со скал, каждый день увеличивая «точку отрыва», пока не добрался до десяти метров… Кому-то это покажется малым, но для меня сигануть со скалы, причем, головой, было маленьким подвигом. Но и этого показалось мало: в десятом классе я стал заниматься парашютным спортом – теперь уж точно никто не обвинит меня в трусости! Да, я каждый раз бздел, стоя у открытого люка АН-2, но в последний момент находил в себе мужество по команде инструктора сигануть с двумя мешками «картошки» под названием Д-1-У и ЗП-1 с высоты 950 метров. Я уже после первого прыжка знал: надо лишь сделать шаг в пустоту, потом уже не будет страшно. И я делал эти шаги до тех пор, пока не перестал бздеть.

С женщинами было сложнее… Я панически боялся остаться один на один с девушкой, когда спинным мозгом чувствовал, что она непременно станет раздеваться! Я боялся своих эрекций на море, когда они бессовестно переодевались у меня на глазах, я боялся, что они непременно станут ко мне спиной и я увижу то, что я видел давным-давно в городской ростовской бане. Мне было стыдно за мой страх, но пересилить его, в отличие от страха высоты, я не мог. А они, будто сговорились, и под разными предлогами обнажались передо мной… Давайте, смейтесь надо мной, издевайтесь, глумитесь, но, в отличие от вас, я говорю правду!

Инга… Огромные синие глаза, белые вьющиеся волосы до середины жопы, сто семьдесят пять кило идеальной формы девичьего мяса, маленькие сиськи с черными сосками цилиндрической формы, умопомрачительная линия бедер и тонкие скандинавские черты лица..! Продолжать? Ее хотели все. До сих пор не понимаю, отчего она выбрала меня?! А я боялся, что однажды она разденется, и я увижу ее девичью латышскую пизду, которая вдруг заговорит со мной, как та ростовская пизда в бане. Я струсил. В том смысле, что не проявлял никаких знаков внимания… Нет, я, как и все, хотел ее до усрачки, но я боялся увидеть ее обнаженной. «Не прикасайтесь к памятникам – от ваших прикосновений с них облупляется позолота»! Я и не прикасался.

- Что делаешь в эти выходные?
- Еще не думал…
- Хочешь, возьму тебя с собой на тренировку?
- Тренировку чего?
- Тренировку всего. Научу тебя скалолазанию.
- Инга, если честно, то я… боюсь высоты.
- Ты – трусишка?
- Да! Нет… Не очень… Чуток…
- Тогда завтра в пол-девятого я заеду за тобой.

Скала Парус. «Учебная», как говорят такие же придурки, как Инга. Они – альпинисты и скалолазы, мастера и кандидаты. Я же – лох печальный. Все они хотят Ингу и меряются перед ней «письками»: лезут без страховки по отвесному «Парусу», а это сорок метров «зеркала»! Меня же заставляют карабкаться вверх со страховкой, которую Инга не доверяет никому. Сдираю колени, ногти и кожу, но – лезу. Моя жизнь – в ее руках! Большего возбуждения я никогда не испытывал. Да, постоянно срываюсь и болтаюсь на страховке, как «говно в проруби». Сверху постоянно что-то сыпется и гулко бьет по каске. Скала… Отполированная, как у кота яйца. Как они умудряются за что-то уцепиться?! Но не могу же я осрамить Ингу перед этими «снежными барсами», который сейчас внизу комментируют каждый мой пук. Я знаю, чувствую, что каждый из них хочет ее выебать прямо сейчас, но она страхует мою никчемную жизнь на высоте в сорок метров. Я сейчас кончу! Или кончусь?.. Суки, во что бы то ни стало, я доползу до вашей гребанной верхушки только для того, чтобы не подвести Ингу. Дополз. На дрожащих ногах спустился к подножию. Стараюсь не смотреть в глаза никому, даже ей. Я – лузер, это очевидно. Зачем я ей? Она – КМС, а я даже свою тушку не могу поднять на сорок метров без посторонней помощи…

- Неплохо для первого раза! Ноги болят? Это нормально. Завтра будут еще сильнее. Рекомендую сегодня напиться в хлам. – И шепотом в ухо – Я и не ожидала от тебя такого! Умничка!

Затылком чувствую, как меня ненавидят все эти «барсы», и как они хотят меня размазать по «парусу» тонким слоем молекул. Подходит Олег. Улыбается, но как-то недобро:
- Давай на следующие выходные пойдем на Кушку?
- Давай.
- Вдвоем пойдем или?..
Синий взгляд на меня, потом на него. Цвет меняется.
- С ним.
- Уверена?
- Более чем.
- Не жаль? Он же умрет на «первом этаже».
- Нет.
- По рукам?..
- Сговорились.

Меня никто не спрашивает. На обратном пути мне из окна показывают Кушка-Йя и посвящают в ТТД: 850 метров, триста из них – «зеркало». Пятая категория сложности. Идем втроем одной связкой. Первым – Олег. «Слабо?». «Нет». «Уверен?». «Да». «А ты – рисковый мальчик»!

После сорока метров страх исчезает. На его место приходит кураж. Нет, я – не герой, просто понимаю, что ежели чего, то меня будут соскабливать с камней. Я ползу последним. В мои функции входит вытаскивать скобы, вбитые Олегом и, по возможности, пользоваться «жупаром» (или «жумаром»), чтобы облегчить работу Инги. Она ползет передо мной – пять-шесть метров. Чтобы отвлечься, я рассматриваю ее латышскую пизду – она очень рельефно выбухает сквозь обтягивающие черные лосины. От безысходности фантазирую: Инга просто на четвереньках ползет по отполированной каменной поверхности и виляет своей восхитительной попкой, чтобы вызвать у меня желание… А я, тяжело кряхтя, ползу за ней вместе с желанием. И при этом я немыслимо хочу ебаться! И плевать, что подо мной уже сто пятьдесят метров и палящее солнце и море, до которого не долетишь, а внизу, у подножия этой долбанной Кушка-Йа меня ожидают острые камни – я хочу ебать эту безумную латышку, держась одной рукой за «жупар», а второй – за ее выступающую косточку на красивом бедре. Кто придумал нижний ракурс, когда от женщины остается только круглая жопа и рельефная пизда? Интересно: если Олег сорвется, то, пролетая мимо нас, он будет ревновать Ингу ко мне? Что за мысли?!

Двести метров… Вдруг подумал, что сейчас я похож на чей-то хуй, болтающийся между исполинских ног. То ли ноги непропорционально большие, то ли хуй маленький. Смешно! Интересно, с такой модельной внешностью Инга – девственница, или уже «перфорант»? Какая нах разница, ведь сейчас она – пизда, которая находится на расстоянии пяти метров. Упс! У нее лопнул шов на лосинах и теперь… Ого! Зачем люди забираются так высоко, если им лучше было бы находиться поблизости?! Я хочу ебаться! С ней, причем. А Олег чтобы наебнулся. Но несильно. Но мы же связаны с ним. «Скованные одной цепью»… И хотим одного и того же – выебать Ингу! Но для этого надо, как минимум, добраться до верщины, потом спуститься в лагерь и только тогда ее выебать. Ура! Я уже не боюсь высоты. А чего бояться – шестьсот метров на уровнем моря. Какого моря? Какая разница? Ее ягодицы шевелятся при каждом движении – завораживающее зрелище. Пизду не видно из-за трусов. Эти не лопнут, как польские лосины, они – советские! Я горжусь страной, которая производит такие трусы, таких женщин и такие жопы! Страна, производящая такие жопы непобедима. Эти жопы не только в горящую избу, но и на Кушка-Йа взойдут. Да еще и пару малохольных – типа меня — за собой затащат. На трусиках у Инги изображен кролик, кушающий морковку… У меня возникает сначала аллюзий, потом – эрекция, что здорово мешает восхождению. Мне кажется, что это – некий мессадж, который Инга посылает мне с расстояния в пять метров (пять метров это от меня, а от моря – уже шестьсот!). Жениться мне на ней, что ли? У нас будут умные (в меня) и красивые (не в меня) дети, которые с первых дней своей жизни будут ползать по стенам, как гекконы. А я буду до изнеможения ебать маму гекконов вот в этой оранжевой подвесной (или как она называется у альпинистов) системе и вспоминать этот день, когда я одновременно избавился от всех своих детских фобий.

Вдруг вспомнил ростовскую пизду и мне впервые стало не страшно, а… смешно! Я увидел, как эта пизда летит кубарем вниз, на камни и накрывает их собой. Пиздец ей, камням, моим страхам. Я ничего не боюсь! «Если долго смотреть в пропасть, пропасть начинает смотреть в тебя»! Фридрих, не смотри в пропасть, смотри вверх, а там – пизда. Пизда твоей невыебанной Лулу, прикрытая советскими трикотажными трусиками и кроликом с морковкой во рту. Тонкая трикотажная перегородка, отделяющая тебя от счастья. Ты не туда смотрел, старина Ницше. Поэтому, в тебя смотрела Пропасть, а не Пизда. Хотя, в принципе, разница-то небольшая. Интересно, если бы ты вдруг оказался здесь, со мной, на этой скале, над этой пропастью, под этой Пиздой, то?.. Нет, нет, нет, я погорячился: с твоим перманентным жидким стулом ты бы засрал уже всю скалу, море и Бездну. Ты – хороший, но в гору я с тобой бы не пошел, прости!

Интересно, а Инга какает, как все, или – нет? Такая божественная попа не может срать! Зато она может вот так вот изящно двигаться в режиме двухтактного двигателя. Боже, я сейчас кончу! Или кончусь… Интересно: успею я додрочить в случае чего? Восемьсот метров, семьдесят два килограмма, mg2|2 – не успею! Может, загодя, пока не включили ускорение? А что, идея: в пяти метрах от тебя кролик, растянувшийся в улыбке на неправдоподобно большой с этого ракурса латышской девственной заднице, под кроликом – латышская небритая рыжая, как морковка во рту у кролика, пизда, плева для меня-первопроходца и жопа, которая никогда не какает. Что еще надо для счастья? Вы когда-нибудь дрочили на высоте восемьсот двадцать метров? Не врите! А я – да. Теперь все «зеркало» Кушка-Йа обрызгано моим семенем… И мне больше не страшно! Я ничего не боюсь в этой жизни! Спасибо Тебе!

Она вышла замуж, родила дочку, развелась и стала тренером в израильском дельфинарии. Она по собственной инициативе отсосала и выебала меня в московском поезде. Больше мы никогда не встречались. Спасибо тебе!