maxgoth : Элегия моему провинциальному городу

Ты права. В этом городе можно и не думать ни о чем.
Лучше сходить в галерею и смотреть на картины бородатых художников и незаметно плюнуть в пасторальный пейзаж летней деревни на берегу голубой волнистой реки с ценником на раме в три колхозные зарплаты…
Или дремать в зале театра с банкой алкогольного энергетика, заслоняя вид на сцену задним рядам своим ирокезом и равнодушно взирать на бездарную игру на подмостках…
Или после спектакля распить в соседнем кафе бутылку коньяка с седовласым Сергеем Ивановичем, обсуждать Мамлеева и предыдущую пьесу и смеяться, когда он поддатый неуклюже будет доставать из бело-серых рябых усов кусочки колбасы, нападавшие в них, и слушать его пьяные напевы – вольные кавер — версии мотивов «Nazareth»…
Или очень холодной зимой зайти, хмельно смеясь в теплый павильон магазина и, подшучивая над стесняющимися девчонками в джинсах «от Юдашкина» и не преодолимой тягой к «плохим мальчикам», купить за их деньги несколько объемных баклажек дешевого пива, и заставить их, зардевшихся от мороза и замешательства, расплачиваться…
Или на замусоленном, запятноном машинным маслом, гадком диване в репетиционном гараже дефлорировать какую – нибудь малолетку, подогретую банкой коктейля и твоей неумелой игрой на ударной установке…
Или можно зайти в книжный магазин, украсть что – нибудь из Фаулза и дома, собрав с пола, валяющиеся в хаосе пустые бутылки, проветрить кухню и на вшивой тахте читать, например, «Мантиссу», и пить чай, и любоваться на, сорванный накануне у подъезда, букет сирени в трехлитровой банке, и не выходить из дома несколько дней пока тот не завянет…
Или пойти с тобой в дешевый кинотеатр на утренний сеанс, в темном зале целовать твои голые пальцы ног, сплевывая пленки желтого лака, отслоившиеся от ногтей, а потом заняться сексом в грязном, заплеванном проходе между креслами и перед титрами, в концовке фильма бросить в сидящих впереди нас зрителей мокрые от твоего желания и моей спермы ярко – ненатуральные зеленые трусики, засмеяться и убежать…
Или можно идти по городу и собирать гневные слова прохожих, людей в кроссовках, бабушек, подмечать, что уже можешь читать по губам слова «пидор», «ублюдок», и «уебан, подстригись», а потом дома вспоминать слова Хармса о Курске…
Или можно решить съездить на электричке куда – нибудь за город и на вокзале быть любезно приглашенными в комнату милиции и на слова младшего лейтенанта: «говножуй, хуля ты шапку свою идиотскую напялил? Бля, как же я этих эмоготов не люблю! Сволочи!». Отвечать словами о толерантности и искоренении ксенофобии и получать зуботычины за эти матерные для них, не понятные слова…
Или, очнувшись морозным утром в еловых кустах с распухшей от раны выдернутой серьги губой, заплакать от обиды и понимания, что тебе не куда идти, сплюнуть кровь, и неистово захотеть туда, в явь картины с рекой, где ты не был два года, туда, в деревню к маме и сестре, туда за двести километров, на родину…
Или можно вставить капельки в уши, включить музыку на полную громкость на плеере, бродить по темным улицам, провожать взглядом торопящиеся в ночь такси, а потом заметить остановившуюся рядом модную машину и в опустившемся стекле увидеть свою бывшую университетскую одногрупницу и её огромные наращенные когти.
- Привет, макс.
И не помнить её имя. Потом видеть все те же когти на своем члене и пить не разбавленный ром у неё дома, вспоминать о её былой бездарности, слушать рассказы о зарплате заместителя главного редактора в модном журнале (в это время футболка с джинсами полощутся в стиральной машине – пока есть возможность), а потом еще раз, напоследок, слышать её голос: «тебе пора, Максимка, и да, твои три штанги в языке – это что – то, я чуть не кончила даже»! И ощутить спиной легкий бриз хлопка двери…
Или можно… Хотя, что я вам рассказываю, думаю, вы все это знаете, ну а если нет, то мне вас искренне жаль…