Павловский : Шторы

–Джаст гона стэнд зэр энд уатч ми бёрн...

Из ванны, заполненной густой пеной, торчит одна её мокрая голова и громко подпевает Рианне. Довольно плохо – ни слуха, ни голоса. Кричит, заглушает стоящее на полке радио, обмотанное синей изолентой. Его уже не раз роняли, но старенький панасоник держится молодцом. Впрочем, её ему всё равно не перекрыть, уж больно разоралась.
—Бикоз ай лав зэ уэй ит хёртс.
Зато от души вопит. Порывисто выделяя ударения взмахами волос, вешая пену на шторы, плитку, бутылочки. И каждую строчку завершает всплеск руками, от которого вода изгибается волнами и булькает о стенки.
К счастью, некому слушать её ужасное пение. Она одна бесится в своей квартирке, снимая стресс рабочей недели. Пятница же! Тут, в шампунях, лосьонах, скрабах – в царстве ароматного мыла никто её не достанет и не будет выбешивать, действовать на нервы. Тут некому трахать ей мозг. Это её законный час, она его заслужила. Такие минуты быстро учишься ценить, стоит только повзрослеть.
Она плескается в ванной. В голову приходит мысль, что она сильно напоминает себе классическую героиню дешёвых ужастиков. Те обычно так же беззаботно принимают роковой душ. Шум воды скрывает шаги незваного гостя. Они всё ближе и ближе, бедная девушка ничего не подозревает. И вот уже сквозь занавески видны очертания маньяка с ножом...

Она смотрит на свои шторы – идиотского цвета, с какими-то мутантами: не то тюленями, не то дельфинами. Этот страх висит тут с незапамятных времён, она даже не помнит, откуда он. Надо бы поменять. А то даже перед собой стыдно, ужас. На какие-нибудь розовые, наверное, или, например, например… Она сбивается с мысли и немеет. Потому что сквозь этих самых уродливых тюленедельфинов виднеются очертания человека. Её глаза округляются, широко. Шаг. Она беззвучно хлопает ртом, мозг отказывает, хочется кричать. Паника. Контур делает ещё один шаг, становится четчё. Заносит руку. С ножом! Страх. Она инстинктивно поджимает ноги и закрывает грудь. Маньяк поднимает руку ещё выше. Ужас. Голос возвращается и она пронзительно визжит.
В следующую секунду нож стремительно обрушивается вниз.

Через минуту кончается диск в снова треснувшем в падении радио. Сорванные шторы лежат на полу. Повсюду кровь. Тихо.
В гостиной комнате маньяк сидит на диване со страдающей физиономией и держит у рта пакет со льдом. Во второй руке он держит выбитый об край ванной зуб. Рядом лежит резиновый нож – секс игрушка. В кресле напротив сидит девушка «маньяка» и не знает, плакать ей, или смеяться.
—Ты идиот, неужели не было иного способа сказать, что ты наконец сделал копию ключей?
—Я идиот, а значит не было,—натужно улыбается он,—и это, постели резиновые коврики, а то скользко – жуть. Мне ещё повезло, что только один зуб.
—Зато передний. Иди, шторы чини.

20 июля 2012 года