космополит : Воинственное начало человека. Судьба или ошибка?

Где начинается война? И где она заканчивается? Простым и логичным ответом и, наверное, даже самым понятным, будет утверждение, что война начинается на границах государств. А заканчивается разгромом врага. Однако это положение не высвечивает всю сложность противоречий так или иначе связанных с войнами. Мне кажется, что помимо прочих, самые ужасные сражения начинаются в сознаниях. Когда политики, находят оружие единственным инструментом решения своих геополитических проблем, когда цена мира им кажется слишком высокой, когда кровь народа не стоит ничего. Порождение зла проникает в души людей, и с горящими глазами полными страсти, они бросаются друг на друга веруя, что только так и должно поступать. Огромные массы людей, у которых совершенно нет истинных причин ненавидеть друг друга, сталкиваются в противостоянии. С первыми разрывами бомб, с первым убитым другом, человек, который ранее не считал себя способным убивать, теперь уже готов на это, и видит это своей святой целью. Страх и ненависть плотно оккупируют сознание, направляя гнев. Мечтая о доме человек войны, разрушает чужие дома, желая жить, он должен лишать жизни. И теперь война проходит не по линии фронта, а по линии сердца. Сражение в сознании — это прежде всего ломка прежних понятий о добре и зле. Ужас, разрушающий весь мир до основ, подпирающий огромными столбами черного дыма небо, указывает лишь два пути: или ты сдашься и сам станешь войной, ее бездушным инструментом, ее частью, или ты будешь продолжать бороться и останешься человеком, сохраняя то чистое в душе, что может спасти твой разум от слепой ярости. Это сверхсложная задача сохранения своего «Я» требует героизма и великой совести. Этот выбор каждый делает сам, эту атаку каждый отражает в одиночестве. Ежедневно наблюдая смерть, которая беспощадна и бессмысленна, все меньше причин оставаться чистым, все большей значимости приобретает право ненавидеть не просто врага, а человека, который стоит за ним. И если война порабощает умы, разгораясь и вдохновляя на жестокость, то именно там, в умах, она продолжается дольше всего. После того как затихли выстрелы и существо войны принимает мир, разум продолжает воевать. Если человек войны не смог удержать себя и его дух надломленный и суровый, ожесточенный знанием истин крови, требует каждый день ненависти, как воздуха, то для него мир не наступает никогда. Мир в этом случае — это всего лишь переход войны из физического состояния в статус веры. Война из акта насилия превращается в мировоззрение. С той самой минуты, когда он признал врагом человека, а не систему, он сам стал отражением той сущности, которую так искренне боялся и желал уничтожить. Такой воин, даже выиграв сотни сражений, огнем и железом заработав себе славу, проиграл самую главную битву, битву за светлое начало своей души. Но если, проходя все круги ада, в жутком истребительном потоке смертей, который стирает надежду, он все еще надеется, если, убивая, он сам себя молит о прощении за убийство, если он сострадает врагу и ненавидит войну как принцип, то тогда в его искалеченной душе все еще остается маленький огонек жизни. Человек внутри вОйна не уснул и не умер, он продолжает бороться, он верит в жизнь после войны, он все еще любит то, что было у него до того как его научили ненавидеть. До того как он стал жертвой собственной жестокости.
Реки человеческой крови, обильно пропитавшие планету за время существования нашей цивилизации, ставят под сомнение само понятие культуры, которым мы так гордимся. Достоин ли человек таких величественных эпитетов и смыслов, если движимый нелепыми страстями он так легко ввергаем в пучину смерти? Имеем ли мы право считать себя окончательно вырвавшимися из царства животных, если мы не уступаем им в жестокости. А цинизм и хладнокровие, с которым мы умеем убивать не знаком даже самому свирепому хищнику. Эти самые реки требую от нас ответственности, память павших взывает к разуму живущих о недопустимости войн. Если действительно чтим память тех кто не вернулся, мы должны приложить все силы для того что бы больше никто не уходил. Остается открытым вопрос – почему мы люди, зная как ужасен порок безумства, не смеем ему противоречить. Попытка выстоять, попытка осознать сущность человечности, так или иначе, приводит нас к вопросу о сохранении себя в этой грязи. Некоторые проиграли свое сердце еще до того как стали на путь аморальной необходимости, для некоторых война еще задолго до ее начала, уже стала путеводной звездой, зловеще расставляя приоритеты. Сама возможность стать палачом, задолго до того как объявят врага, пугающе привлекательна и парадоксальна. Для кого-то чтобы возненавидеть войну требуется пройти через нее, а для кого-то чтобы ее любить хватает лишь собственного мирного опыта. Кто-то способен сломаться и стать узником войны, пройдя через ее горнила, а некоторым достаточно лишь идеи войны, чтобы стать ее проводником в мир. Ужасная дикость. В первом случае жертва войны лишь порождение слабости во втором же это ни что иное как преступная глупость, за которую будут платить и те и другие.
Этот мир стремится к собственному уничтожению, заражая бредовыми идеями умы и доводя до фанатичной деструкции личности. Как же опасен человек, который верит, что имеет право силой оружия продвигать свои мечты и уничтожать все на своем пути. Как же ничтожен тот, кто признает, что цель способна оправдать любые средства. Будучи рабом возвышенных идеалов, догматичный фанатик накрывает себя пеленой самообмана, он готов убивать и возводит убийство в ранг подвига, нарекает убийцу героем и принуждает к убийству тех, кто сомневается. Он раб войны, неспособный к пробуждению совести и мысли. Достоинство превращается из добродетели в фикцию, а героизм теряет свою цену, забрызганный кровью жертв. Слезы и кровь, вот что приносит нам судьба, когда разум засыпает, когда притупляется бдительность и из недр вырывается разрушительный смерч. Человек беспечен и наивен пологая, что лишь войной он способен уберечь себя от войны. Возможно в географическом смысле войны и начинаются на территориях, но их истинное зарождение растет из невежества, глупости и слепоты.
Убийство ужасно само по себе, а четко организованное и поставленное на поток лишение жизни это трагедия. Причем трагедия не для павших, а для выживших. Как карточный домик рушится дружба и доверие, тесные узы добрососедства разом рассекаются и их восстановление это сложный и длительный процесс. Раны, нанесенные народу будут еще долго напоминать о себе, пробиваясь через поколения, они будоражат умы и снова и снова делят глубоким разломом на своих и чужих. Уже нет канонады, уже мирно почили в постелях бывшие враги, а ненависть, рожденная в их битвах и сражениях, все напоминает о себе, терзая юношеские головы жаждой мести за попранные идеалы. Насилие порождает насилие, и бесконечный круговорот затягивает все больше слепцов в свою орбиту.
Как много причин ищет человек что бы оправдать насилие, как много сил прикладывает он для того что бы доказать самому себе что у него нет выбора, что на его стороне правда. Призывая на свою сторону веру и патриотизм, нарекая свой окровавленный меч, орудием праведной мести, изобличая врагов в коварстве и подлости. И действительно, доверяя своим собственным словам, он с улыбкой на лице бросается в гущу сражений за истину, за честь… и умирает со словами любви на устах к тем, кто послал его на смерть. Война воспевается искусством, смерть вызывает восхищение, убийство превращается в долг. Эта полная абсурдности игра глупцов и злодеев, настолько захватила умы, что уберечься от нее уже невозможно. Все знают правила и первый, разумный и смелый, бросивший вызов этой бессмысленной какофонии, будет объявлен убогим и мерзким. Запуганное и загипнотизированное стадо поклонников Марса признает первого, кто отречется от него, трусом. Оправдание войны основано на самом дорогом, что у нас есть, на потерянных человеческих жизнях. И любая попытка заклеймить войну нарывается на сопротивление святой памяти. Жестокая мясорубка превращается в алтарь, посвященный себе же. Бесконечный поиск причин воевать.
Где бы не начиналась война, окончательно она заканчивается только тогда когда затравленные и униженные войной обнимутся и простят друг друга, за то за что простить нельзя. Когда искренне раскаявшиеся будут просить прощения на могилах. Она заканчивается не убийством последнего убийцы, а рождением первого настоящего чистого героя. Героя победившего ненависть в себе. Она закончится, когда простившие и прощенные расскажут правду и уберегут мир от новых потрясений.
Наша история полна ужасов, это по сути своей длинный обвинительный приговор всему роду людскому, мы все преступники и соучастники преступления. Нашей виной является глупость. Нашим наказанием за глупость будет наша погибель. И возможности избежать повторений прошлого мне не видно. Сама утопичность мира без войн, как истинного идеала, наталкивает на грустные мысли о том, что убийство это наша вселенская миссия, а смерть это наша судьба. Даже если все призовут отречься от войны как метода, найдется один, который объявит ее единственно истинным путем.