Бабанин : Бумеранг.

Очень часто, наблюдая за бомжами, копающимися в мусорных баках в поисках бутылок или ценных, по их мнению, предметов, я часто представляю себя. Без надрыва и пафоса. Когда-нибудь я останусь совсем один, и про меня все забудут – правильно сделают! Но ведь жизнь-то продолжается, и однажды я вытащу из мусорника свою первую бутылку, потом еще одну, еще и вот – полный мешок «хрусталя», который можно обменять на предметы роскоши: четвертинку хлеба, четвертинку водки и несколько сигарет. Жизнь удалась!

Наверняка среди таких же бомжей меня нарекут «Писателем» — (мой любимый персонаж в «Сталкере» Тарковского! Помните: «Я-то всю жизнь думал, что выкапываю Истину, а выкопал, простите, кучку говна! Так что поеду-ка я в свой писательский особнячок и буду там потихоньку спиваться»? Гениально! Мое будущее.) и даже будут уважать за то, что долгими зимними ночами я буду рассказывать им всякие истории из мировой классики, адаптированные под бомжий IQ. А еще меня непременно жестоко изобьют за то, что я «слишком умный и воображаю» – люди не любят выскочек!

А потом на помойке я найду свой опубликованный роман с пожелтевшими, пахнущими плесенью страницами. Сяду возле бака и примусь читать, будто в первый раз. Я буду читать и плакать, а мимо будут проходить сытые красивые люди, брезгливо морщиться и указывать на меня пальцем. Конечно, найдутся добрые самаритяне, которые предложат пакет кефира и булочку, или отдадут недопитое пиво, как это не раз делал и я, но никто не спросит, отчего я плачу!

А однажды я лицом к лицу столкнусь с Ло!!! Она будет выходить из модного магазина одежды и направится к своей припаркованной машине, а я буду досматривать мусорный бак. Сначала она пройдет мимо, бегло окинув взглядом, потом, замерев возле машины, обернется и пристально посмотрит мне в глаза. А я буду смотреть в ее глаза и, наверное, снова заплачу. Нет, не то, чтобы заплачу, просто слезы потекут из красных воспаленных подслеповатых глаз. А Ло… Она решительно сядет в машину и нервно рванет с места. Я провожу ее долгим печальным взглядом и продолжу потрошить урну.

Ко мне вскоре присоединится моя сожительница Верка, с которой мы вместе проживаем в одном из склепов античного кладбища, на котором раньше с друзьями жарили мясо. Верка наверняка будет бывшей женой бывшего капитана второго ранга, которая спилась еще до смерти мужа. А он ее любил и не бросил ни в один из ее страшных десятидневных запоев. А потом умер. А Верка, похоронив мужа, устроила в квартире притон. А однажды к ней пожаловала молодая красивая женщина, представившаяся экспертом крупнейшего агентства недвижимости. Верка запомнила, что у этой женщины все пальцы были украшены золотыми кольцами, некоторые с бриллиантами!

Эта женщина — Верка не помнит, как ее звали: то ли Эвита, то ли…- убедила Веру обменять квартиру на меньшую, но с приличной доплатой, а та сразу согласилась. Когда Верка переселилась в малосемейку, выяснилось, что на жилплощадь претендует еще и сын ее бывшего мужа от первого брака, — так она оказалась среди нас.

Деньги у нее то ли отобрали, то ли она их прогуляла, но в результате мы живем с ней уже почти год, и нас все устраивает. Даже вот эта урна на Большой Морской в самом лучшем на земле городе.

- Ты видел, как она посмотрела на тебя, Писатель? Она не из твоих бывших?
- Нет, свою я бы узнал.
- Я бы ей глаза выцарапала, если бы она подошла к тебе!
- Верка, ты жутко ревнивая. Я же никогда не спрашивал о твоей прошлой жизни, вот и ты…
- А у меня, кроме мужа, никого и не было.
- Рассказывай! Я-то знаю, чем занимаются жены подводников, когда мужья в походе.
- Что ты знаешь?! Что? Да я выла по четыре месяца и на стенки лезла! И водку жрала литрами. Знает он!
- Ну и романы, небось, крутила. Я же видел твои фотографии – девка ты была видная, нечего сказать. Не поверю, что к тебе не клеились молоденькие лейтенанты.
- Клеились, что с того? Городок-то маленький, все под прицелом. Смотри, недоеденный хот-дог. Будешь?
- Кушай, я позавтракал.
- Где это ты позавтракал, Писатель?
- Мне два пирожка какая-то парочка дала. Один, между прочим, я тебе оставил. Вот, бери.
- Спасибо, оставь лучше на ужин. Скажи, ты правда был писателем или тебе погремуху по приколу дали?
- Ну, был.
- И даже книги писал?
- Только их и писал.
- А о чем? О ебле, небось? У тебя же только это в голове.
- О любви. Но и о ебле тоже, как о составной части любви.
- Да ты философ, Писатель! О любви он писал, скажите пожалуйста. Где ты ее на хуй видел, любовь свою?!
- Она везде: и в той жизни, и в этой. Ты же сама говорила, что любишь меня, так чего спрашиваешь? Ешь давай, а то подавишься.
- Тебя-то я люблю, но эта не та любовь. Она некрасивая и низкая, как у бомжей. Настоящая любовь – она очень красивая и сладкая…
- Любовь не может быть сладкой – или это не любовь, а карамель! Любовь – она лютая, и не важно, где это происходит: в бомонде или у маргиналов.
- Что такое бомонд?
- Высший свет по-ихнему.
- Откуда ты все это знаешь, Писатель? О, смотри, тачка жопой едет, пойдем-ка отсюда.

- Маслов, ты??! Я ведь сначала не узнала, подумала: не может быть, что бы это был ты! Уже отъехала, думаю, дай вернусь. Это ты?
- Как видишь. При полном параде. У нас с женой обычай: по выходным гулять по городу, жизнью наслаждаться. Кстати, познакомься, моя жена Верка… Ой, прости, Вера! Вера, это — Лолита.
- Очень приятно.
- Кто?! Как ее зовут?
- Лолита…
- Все, я вспомнила: ту суку из агентства тоже звали Лолитой! Да, вот и колечки очень знакомые. Идем, Писатель, это она меня вышвырнула на улицу! Она – сволочь, в ней нет ничего человеческого! Я же говорила ей про сына от первого брака, а она сказала ничего, мол, уладим. Уладила! Спасибочки тебе
- Послушайте, вы деньги получили? Получили. Квартиру получили? А со своими родственниками и наследниками разбирайтесь сами. Ваш пасынок явился в агентство и стал требовать свою долю, я ему и сказала, чтобы сами между собой договорились, по-родственному. При чем тут агентство?! Маслов, ну ты и нашел себе суку!
- Не смей так говорить! Не плачь, Верка, идем.
- Ты… ты даже не хочешь поговорить со мной? Не хочешь узнать: где я, что я?
- Не хочу. По тачке и по прикиду вижу, что у тебя все очень хорошо. Как я живу, ты видишь. Радуйся: сбылась твоя мечта увидеть меня под забором. Там бы и оказался, если бы вот не… она. Идем, Вера. Да не плачь же ты, дурочка, потерянного не воротишь. Надо было поосторожнее с этими риэлтерами – они же деньги делают на слезах и на горе. Идем, Малыш.
- Что?! Ты эту рвань и алкашку называешь… Малышом?! Да как у тебя язык повернулся, и еще в моем присутствии! Малыш!!! Скажите пожалуйста! Когда в последний раз твой «Малыш» подмывался или зубы чистил? А, у нее чистить нечего. Понятно. От нее же смердит, как от лошади! Малыш! Нашел свою звезду, да? Ты об этом всю жизнь мечтал? Нормальной жизнью не хотел жить, да? Приключений захотелось?
- Лолита, заткнись! Возвращайся в свой мир. Все, что можно было сделать, ты уже сделала.
- Раньше ты меня называл по-другому – Ло!
- Ты и была раньше другой! Тогда ты была Ло, а теперь – просто Лолита! Мы с Верой желаем тебе удачи. Да, Вера?
- Да. Я так уж точно желаю вам всего хорошего, только оставьте нас в покое. И не смотрите на него так – он мой! Навсегда!
- Скажите пожалуйста, какие чувства! «Он мой!» Да ты с ним еще хлебнешь горя. Он же даже на жизнь не умеет… Хотя, ты все видишь. Он не принесет тебе счастья, Вера, как не смог осчастливить меня… других. Он же больной, он неудачу притягивает с другого конца света. Мой тебе совет: брось его, пока не поздно. Брось, как это делали все его женщины, как это сделала я! У тебя жизнь сразу по-другому пойдет, вот увидишь.
- Меня эта вполне устраивает. С ним. Так вы были его..?
- Женой. Чего ты таращишься? Я на этого мудака пятнадцать лучших лет своей жизни потратила, прежде чем поняла – довольно! Он тебе еще не изменил, Верусик? Готовься, без этого он не может. Он переебал полгорода, и частично в мою бытность! С кем ты связалась, дура? Брось, иначе оба кончите на помойке!
- Мы и так не в «Хилтоне» живем, не напрягайся.
- Я не за тебя, а за нее, твоего «Малыша». Он и меня называл Малышом, разве не так? Только сейчас не ври!
- Называл, что с того?
- Где вы живете?
- Какая тебе разница?
- Вера, где вы живете? У меня свое агентство и даже есть выкупленные квартиры. Может, что-то придумаю.
- Ты для нас уже все сделала. Все, что могла.
- Ты меня еще будешь обвинять? Скажи еще, что зто я тебя из квартиры выгнала! Ты же сам выставил берлогу на продажу, а я ее купила. В память о нашей жизни, так сказать. Что я нечестно сделала? Нет, ответь: что я сделала нечестно? А ничего, что я свою квартиру продала, чтобы жить наконец вместе?! И когда ушла от тебя, тоже оказалась на улице. Да, я живу в твоей бывшей квартире, которую ты сам и продал.
- Я же отдал тебе все деньги, и ты меня еще попрекаешь? Хватит, люди вон собираются. Я устал от твоих публичных сцен. Ты так и не успокоилась, все такая же базарная баба!
- Деньги отдал?! А ничего, что ты два года жил за мой счет? Ничего, что все в доме куплено мной? Все, кроме твоей фамильной рухляди! Что книги издавал за мои деньги! Забыл, как ты у меня под фильм занял четыре тысячи зеленью и не вернул! А твой сраный фильм никому не был нужен, и деньги не отбились! Да, я взяла только те деньги, что ты был должен! Ты даже ту сотку за Москву не вернул или забыл уже?
- Я без претензий. Не кричи, сейчас вызовут милицию, заберут нас, а не тебя.
- Да тебя вообще пора в тюрьму упечь на пожизненное!
- Послушайте, вы, как вас там, Лолита! Какое право вы имеете оскорблять моего… мужа? Что он вам сделал? Зачем вы так?
- Что он мне сделал? Да он мне всю жизнь разрушил, понимаешь ты это своими пропитыми мозгами?! У меня была хорошая семья, из-за него она развалилась. Попробовали создать свою, но с этим уродом невозможно создать семью! Ты очень скоро это поймешь.
- Мы давно живем вместе, и, поверьте, мне все нравится. Писатель очень нежный и добрый …
- Даже когда нажирается?
- Он никогда не нажирается; это я нажираюсь, а он сидит около меня всю ночь и читает мне стихи. А потом из запоя выводит.
- «Из запоя выводит»! Сколько тебе лет, Вера?
- Какая вам разница?
- Ты что, не помнишь, сколько тебе лет?
- Ну, предположим, тридцать три.
- Тридцать три?! Выглядишь на все сто!
- Перестань ее оскорблять!
- Защитничек! А когда меня оскорбляли в твоем присутствии, когда ты же и оскорблял при всех, почему ты меня не защищал? Почему ее?
- Потому что…
- Почему?
- Потому что я ее …
- Ну?
- Люблю! Мы любим друг друга, оставь нас в покое.
- Нет уж, теперь я не оставлю вас в покое! Мне он жизнь разрушил, а сам счастлив в своей любви? Дудки! Я из-за тебя, идиота, осталась одна, вот и ты будешь один, обещаю! Я твою Джульетту выселю на сто первый километр, а тебя в наркодиспансер на ПМЖ устрою!
- Что мы вам сделали такого? Что вы все грозитесь и ругаетесь? Вы же первая начали.
- Что сделали? Ты спрашиваешь: что он мне сделал? Да ни хуя он не сделал, а обещал, что я буду самой счастливой женщиной на земле – вот что он сделал! И, по-твоему, я должна его простить?! Я в свои сорок пять осталась одна, понимаешь? Одна! Свободная, независимая и… одинокая! Это не преступление? А он, видите ли, счастлив!
- Все, Вера, хватит, идем домой.
- Домой? Где же у вас дом? В подвале? На чердаке? Ах, да, забыла, что гении должны жить либо в подвале, либо на чердаке. Проваливайте! Ну ты, Маслов, и сволочь! У тебя труба еще работает?
- Издеваешься?
- Ну да, понятно. Ладно, прости меня, Вера, я не сдержалась. Нервы ни к черту вот из-за этого подонка. Постой, возьми вот…
- Мне не нужны твои деньги.
- Ах да, забыла, что мы патологически горделивы! Бери, это твои. Тебе раз в год присылают за переиздание. Бери, это твой гонорар. Просто я не знала, что ты в Севастополе. Я вообще не знала, жив ли ты? Ну бери, ладно, не выделывайся.
- Вера, мне взять деньги?
- Если они действительно твои, то… можно и взять.
- Да его это, его. Неужели вы думаете, что я стала бы ему свои давать после того, как он всю жизнь изговнял?!
- Вы не плачьте, Лолита! У вас все будет хорошо, правда. Писатель, бери деньги да пойдем, что-нибудь к ужину купим.
- Спасибо, Ло. Ты правда, не плачь, а то и я сейчас заплачу. За какой роман-то гонорар?
- За наш, дорогой, за тот, который ты моей кровью и слезами на моих же костях написал. Вот за него тебе и платят. Я могу переоформить счет на тебя, и будешь брать, как поступят. Хочешь?
- Мне нравится, когда ты даешь деньги, так привычней.
- Дурак ты, Маслов, ничего не понял в жизни! Тебе уже за пятьдесят, а ты… У вас на ужин что обычно?
- Ассорти из всех городских забегаловок. Но сегодня что-нибудь придумаем праздничное, да, Малыш?
- Да!
- Да! Ой, прости, Вера, это я по привычке. Раньше и меня называли Малышом, но это было так давно… Может, пригласите и меня на «ужин»? Я ведь в некотором роде тоже член семьи, хоть и бывший.
- Приходите.
- Приходи, если не побрезгуешь. Помнишь пещеру, у которой мы с Джулио мясо жарили?
- Это за домами на Шостака?
- Да.
- Помню. Вы там… живете?
- Там здорово!
- И зимой?
- Нет, зимой мы живем в номере «люкс»!
- Холодно же…
- Жжем костер всю ночь, и у нас есть теплый спальник – все нормально.
- Ты – ненормальный!
- Ты же всегда об этом знала.
- Знала. Во сколько приходить и что приносить?
- Приносить ничего не надо, мы сейчас все купим. Давай к шести, устроит?
- У меня работа до шести, надо заехать домой и… переодеться. К семи если приду, устроит?
- Нормально. Мы пошли. До вечера.
- Пока.
- До свидания.
- Слушай, у тебя фамилия Маслов?
- С чего ты взяла?
- Не прикидывайся, она тебя так называла.
- Она лучше помнит, какая у меня была фамилия.
- Так она… твоя бывшая?
- Я не помню, вечером сама спросишь. Где деньги менять будем?
- Можно я? Давно в руках деньги не держала! Да еще так много, на год хватит, если не шиковать. Купим сегодня шампанское, а то я даже вкус забыла?
- А говоришь, шиковать не будем. Конечно купим, Малыш!
- Больше никогда не называй меня «Малыш»!
- А как называть?
- Ты же Писатель, вот и придумай что-нибудь. Живем! Я тебя поздравляю!
- Дома поздравишь. Давай здесь посмотрим?
- Нет, сегодня объявляю выходной. Никаких урн до понедельника! А ты не того… не уйдешь к ней? Только сейчас подумала: а вдруг она тебя увести хочет!
- Зачем я ей такой нужен, у нее своих хватает.
- Она тебя любит, женщину не обманешь, я все видела. Не бросай меня, Писатель!
- Что за бред! Конечно не брошу.
- Правда? Честное слово?
- Клянусь.
- Почему?
- Не думал… Может быть, я тебя… Впрочем, ты в это не веришь.
- Ты знаешь, начинаю верить. И я тебя люблю, Писатель! Ты самый лучший мужчина на земле!
- Бывают получше.
- Не-а, не бывают. Я правда тебя люблю!
- Тогда за шампанским! «Праздник, который всегда с тобой»!