Шева : New Game: War&Peace (version 2.1)

Проходя мимо их дома, Олег вдруг подумал — А чего б и не зайти? А то после свадьбы и виделись-то всего пару раз!
А ведь корешевали они с Толяном одно время крепко. Потом, правда, поступили в разные институты, и как-то видеться стали реже.
Да и на Наташку интересно взглянуть. Какая она сейчас стала? Нравилась она ему в десятом классе очень даже сильно.
Олег зашел в небольшой маркет в цокольном этаже их же дома, взял бутылку коньяку, для Наташки — бутылку шампанского, коробку конфет, каких-то фруктов. И вот он уже стоит перед дверью их квартиры, жмет звонок.
Не открывали долго.
Из-за двери, как послышалось Олегу, доносился разговор на повышенных тонах Хотя — может и показалось..
Наконец, дверь открылась.

То, что Толян был вмазанный, и крепко, Олег понял сразу. То, что Наташка тоже не трезвая, и только что ругалась с Толяном, понял уже войдя в квартиру.
Но — обрадовались. Причем оба. Еще больше оживились, увидев содержимое его пакета.
Наташка, совсем не такая, как на свадьбе, и тем более — в десятом классе, может, потому-что без макияжа, выглядела довольно блекло. Да и одета была как-то неряшливо. Толян в трениках, с уже наметившимся пивным животиком, тоже заметно потускнел.
Ну — дело житейское, как говорится.
Олег их еще и подъебнул — Вы чего воюете? Что не поделили-то?

Когда выпили по третьей, вопросов у Олега больше не было.
Если свести их объяснения в одно, коротко можно было бы сказать известным выражением – любовная лодка разбилась о быт.
Да и денег на такую жизнь, как хотелось, не хватало.
Как у всех, короче.
Когда Наташка очередной раз начала перечислять Толяну, что он не делает, а если и делает, то через жопу, и всегда прийдешь – а он сидит и в свои долбанные компьютерные стрелялки играет – это взрослый-то мужик, Олег не выдержал.
И вышел на балкон покурить. Ругнувшись в сердцах — Да ну вас нахуй! Знал бы, хер бы зашел!

Олег докуривал на балконе уже вторую сигарету, как вдруг обратил внимание, что в комнате стало тихо.
Удивился — Неужели помирились? Опять же, почему так тихо?
Зашел в комнату, взял свою рюмку, выпил, поднял глаза …и охренел.
Голая Наташка, закрыв глаза, с каким-то животным остервенением отсасывала у Толяна. Глаза у того тоже были закрыты, он только мычал от удовольствия.
Олег, стараясь не шуметь, прокрался в угол комнаты, где стояло кресло, и тихо опустился в него.
Пьяная парочка не обращала на него никакого внимания.
- Русское любительское видео, блядь. Война и мир, — хмыкнул Олег.
Бухой в жопу Толян никак не кончал, а Наташка видно поставила целью все-таки добиться логического физиологического завершения процесса.
Через пару минут ожидания камшота Олегу стало скучно, он зевнул, взял с полки первую попавшуюся книгу и наугад открыл ее.

…Пить вино для него становилось все больше и больше физической и нравственной потребностью. Несмотря на то, что доктора говорили ему, что с его корпуленцией вино для него опасно, он очень много пил. Только выпив бутылку и две вина, он смутно сознавал, что тот запутанный, страшный узел жизни, который ужасал его прежде, не так страшен, как ему казалось.

Толян, видно, слегка подзаебался. Он приподнялся на локте, вынул свой хуй из Наташкиного рта и дрожащей рукой хорошо так плеснул себе в бокал из бутылки, стоявшей на журнальном столике.
Выпив, скривился, но затем потряс головой, встал с дивана, поставил Наташку раком, и приподняв ее полушария повыше, нашел нужную точку и вогнал в нее.
Где конкретно была найдена точка, Олег так и не разглядел.
Как интеллигентный человек, он стыдливо опустил взгляд и перевернул страницу.

…Но глядя ему в глаза, она со страхом чувствовала, что между им и ею совсем нет той преграды стыдливости, которую всегда она чувствовала между собой и другими мужчинами. Она, сама не зная как, чувствовала себя страшно близкой к этому человеку. Когда она отворачивалась, она боялась, как бы он сзади не взял ее за голую руку, не поцеловав бы ее в шею. Они говорили о самых простых вещах, а она чувствовала, что они близки, как она никогда не была с мужчиной.

Толян с рыком кончил и тут же вырубился, упав на живот.
Его бледно-белая жопа очень контрастировала с игриво-шалунистым желтым цветом приспущенных до колен семейных трусов.
Наташка обессилено упала на бок. Грудь ее тяжело вздымалась, ноги были бесстыдно раздвинуты, ибо левое колено она подтянула к животу.
Олег, устыдившись, опять опустил глаза в книгу:

…У кутил, у этих мужских магдалин, есть тайное чувство сознания невинности, такое же, как и у магдалин-женщин, основанное на той же надежде прощения. «Ей все простится, потому что она много любила; и ему все простится, потому что он много веселился».

Вдруг Наташка поднялась, и покачивая своими налитыми бедрами, вроде и не пьяной походкой подошла к Олегу, опустилась перед ним на колени, и решительно взяв правой рукой молнию его джинсов, потянула ее вниз.
- Ты что, ты что?! – начал было возражать Олег, но вырвавшийся благодаря Наташке из плавок вздыбленный член с напряженной головкой наглядно продемонстрировал наличие со стороны Олега двойных стандартов в данной конкретной житейской ситуации.
Наташа тут же бесцеремонно насадила свою голову на его мускул любви и начала глубоко заглатывать.
- Звезда в шоке! – почему-то всплыла в голове Олега коронная зверевская фраза.
Взгляд его упал на раскрытую страницу книги, которую он еще держал в приподнятых руках на весу.
Держал на весу, потому что в голове возникла нелепейшая мысль — Если покладу ее на Наташкину голову, то из-за большой амплитуды не смогу читать!

…Нет, я не могу этому верить, — повторила Соня, — Я не понимаю. Как же ты год целый любила одного человека и вдруг…В три дня забыть все и так…
Наташа обняла и поцеловала ее — Мне говорили, что это бывает, и ты, верно, слышала, но я теперь только испытала эту любовь. Это не то, что прежде. Как только я увидала его, я почувствовала, что он мой властелин, а я раба его и что я не могу не любить его. Да, раба! Что он мне велит, то я и сделаю.

Когда Олег бурно кончил, Наташка, в два приема проглотив выплюнутую членом сперму, с закрытыми глазами продолжала облизывать и вылизывать его член. Причем так тщательно, что Олегу даже стало неприятно – будто все соки из него хочет вытянуть.
- Вот же ж сука! Мужняя жена, называется — подумал он как консервативный, ортодоксальный самец.
Неожиданно раздался звонок в дверь.
Толян спал вырубленный и не отреагировал никак.
Наташка начала лихорадочно одеваться. Бросила Олегу — Сиди пока в кресле! Боюсь — мамашка моя пожаловала! Давно грозилась зайти — чем вы, мол, там занимаетесь!
Опять Олег замер в уже привычной для него позиции в кресле.
Опять взял в руки книгу.
Опять открыл наугад.

…Хороша, очень хороша! — сказала Марья Дмитриевна.
- В моем доме любовникам свиданья назначать! Притворяться то нечего. Ты слушай, когда я с тобой говорю. – Марья Дмитриевна тронула ее за руку. – Ты слушай, когда я говорю. Ты себя осрамила, как девка самая последняя. Я бы с тобой то сделала, да мне твоего отца жалко…

В комнату вошла Наташкина мать.
Олег помнил, что она — рафинированная донельзя учительница русского языка и литературы, что зовут ее Мария, а вот отчество забыл.
Вроде — Александровна. Он отложил книгу в сторону, поднялся из кресла и вежливо поприветствовал гостью — Здравствуйте, МарьСанна!
Причем слово «Санна» он постарался произнести максимально невнятно.
Пораженный удивленным взглядом Наташкиной матери, он было сначала решил, что лажонулся с отчеством. Но заметив направление удивленного взгляда, устремленного куда-то ниже его пояса, он скосил глаза вниз и у него едва не вырвалось вслух самое что ни наесть универсальное русское слово современной русской литературы — Бля…
А Наташкина мать, не отводя глаз от расстегнутой ширинки, интеллигентно так подвела резюме – Здравствуй, здравствуй, хуймордастый!
И вдруг улыбочка сползла с ее лица, а глаза округлились до удивительных размеров.
Взгляд, которым она продолжала мониторить комнату, наткнулся на голую жопу Толяна.
Красная головка Олега и жопа Толяна с черной мохнатостью сложились в ее голове в странный сюрреалистический пазл из Стендаля, Малевича, купающихся красных коней, михалковского мохнатого шмеля.
Вдруг, будто квохчущая курица, Наташкина мать начала непрерывно повторять – Го?! Го?! Го?! Го?! Го?!
- Мама, что?! – бросилась к ней Наташка.
- Горбатого могила исправит? – попыталась она подсказать
- Горбатая гора? – ляпнул Олег.
Да кто теперь скажет? Как говорят французы – на войне, как на войне.
Увезли маму.
Твою мать!