БЕГЕМОДЪ : Все коты-педерасты попадают...

У дворового пса Дорика сегодня-таки было пиздопротивное настроение. Спижженная накануне у торговок печеночная колбаса совсем не грела желудок. Да и жопу саднило. Утром с голодухи он съел брошенное эскимо вместе с фольгой, и она, эта блядская фольга, порезала вусмерть очко, которое и так срало всю его собачью жизнь чем попало. Летнее солнце пекло адским жаром преисподней. Блохи, охуевшие от таких шустрых летних градусов, разъедали худое тело Дорика словно серная кислота.
Вот бабушка вывезла на прогулку своего дебильного внучка-дауна Жорика, и тот, весело пуская слюнявые пузыри, чем-то славно порыгивал. «И ты, брат, хаваешь гавно», — мрачно посочувствовал парню Дорик, принюхиваясь. Мысли тягуче покидали лохматую голову пса, и он в конце концов уснул, положа свой грустный лохматый череп на лапы.
Вдруг что-то пушистое проехало по мокрым ноздрям собаки. Чужой запах давно нелизанного ануса заставил его насторожиться. Дорик осторожно приоткрыл левый глаз…
Невесть откуда взявшийся бродячий кот второй раз провел хвостом по Дориковому носу и остановился. Затем как-то странно покачал бедрами и сладко уставился своими огромными желтыми глазищами на лежащую собаку. Дорик глухо зарычал и показал зубы, но кота это ничуть не испугало, а, кажется, наоборот, даже возбудило. Он расставил задние ноги, завернул набок свой пушистый хвост и несколько раз присел в книксене.
«Ни хуя себе!», — удивился Дорик. Предложение кота было налицо, но пес ни фига не рубил ни в кошачьих жестах ни в кошачьей мимике. Срам и похоть боролись в черепной коробке собаки. С одной стороны, он знал из рассказов соседей, какой вред может нанести собачьему хую кошачье гавно. Но с другой стороны, ебля с котом сулила массу пиздатых и острых ощущений, исходя из диаметра нераздолбанного кошачьего очка. «Скорее, это начинающий педераст», — сделал вывод Дорик. И в тот же миг чаша похоти перевесила на весах рассудка, гулко звякнув цепями совести.
По-хозяйски не спеша, Дорик встал и, сонно зевая, потянулся. Затем как бы нехотя облапил худую кошачью талию и зачастил фрикциями. Нащупав таким образом мягкую горячую точку, лохматый торчок с силой задвинул свою жилу радости во врата кошачьей похоти. Разум захлестнуло волной оргастического мажора, слабя ноги и пружиня каркас. И кот, сучара, внезапно оглушил пса встречными движениями своего гибкого таза. «Опытный, бля!», — восхитился пульсирующий мозг Дорика и тут кот неожиданно по-предательски… пукнул!.. Словно острая горячая игла пронзила залупу и яйца бедной собаки, отчего Дорик страшно заорал на весь двор. Кот испуганно сквозанул на ближнее дерево и застыл там в стойке ожидания пиздюлей. Несчастный Дорик, изогнувшись бубликом, тщетно пытался высосать из собственного хуя зудящую инфекцию. Душа просто выла от обиды и разочарования. К тому же собственное очко опять тоскливо заныло. Блохи яро возобновили атаку на собачий череп и долбили так, словно душманские пули старый БТР. Треклятое кошачье гавно аки пластилин прилипло к небу и, казалось, зловонно шипело там карбидом. Бедный Дорик до заката кувыркался возле подъезда и пугал всем своим видом случайных прохожих…
… Через три дня недалеко от мусорных баков местные бомжи безразлично ссали утренним одеколоном на трупик разорванного в дым бродячего кота. А возле подъезда гордо лежал болон Дорик и старательно прятал свою злорадную ухмылку в густой шерсти нахальной собачьей морды.