Grobik : Туалетный ёршик. Цикл миниатюр, часть 1.

***
Пока я в сотый раз рассматривал любимую порнографическую картинку, сгорела котлета, которую я оставил жариться, да и позабыл. Порнография приобрела запах канцерогенов. Я мужественно выскреб котлету, как яичко, с той стороны, которая не успела ещё обуглиться.

Однажды я гулял и пьянствовал месяца полтора, оставляя жену дома на грани нервного срыва. В один прекрасный вечер я увидел в окно на нашей кухне другого мужчину. Во рту появился вкус горелых котлет. Я мужественно поскреб яички и сделал пару магических пассов руками. Мужчина обуглился и исчез.
Теперь я часто думаю – на какой стул он вешал свои трусцы?

***
У человека, приставившего к виску пистолет, на лице появляется выражение демоническое, сатанинское. Брови заламываются домиком, роток кривится, как у Сталлоне; но никакая «вся жизнь перед глазами за одну секунду» не проносится. Это сказки для впечатлительных идиотов. Не верите?

***
С возрастом рубашки и маечки чаще пачкаются.
Раньше жратва падала на штаны и обувь – теперь на брюхо.
Всё стремится вверх, к солнцу.

***
Придумал новую шоу программу. Люди приходят в студию, рассаживаются, согласно купленным билетам. Ведущий начинает зрелище. Читает ответ – к нему игроки должны угадать вопрос. Не для дураков забава.

Ведущий: -Внимание, ответ! В 1764-ом году. Время пошло!
Нервно тикает секундомер. Ведущий чинно облокотился на пьедесталик. На лбах игроков немедленно образовались тектонические сдвиги, глаза развернулись внутрь черепа, все трое начинают шумно чесаться и кусать до крови губы.
Игрок №1: -Урожай! В каком году саранча сожрала урожай в Саранской волости?
Ведущий: — Не знаю. Неверный вопрос!
Игрок №2: — А! Столыпин..
Ведущий: -Сразу нет! Какой, в Бога душу, Столыпин в 18-м веке?!
Игрок №3: -Гм. Если мне не изменяет память… А в каком году некто астроном Чарльз Месье обнаружил и занёс в каталог туманность Гантели, известную также как М 27 или NGC 6853, находящуюся и по сей день в созвездии, вы сейчас будете смеяться, Лисички?! Кажется, именно в 1764-ом…
Ведущий: -Ну вы прям Друзь какой-то. Верно! Браво.
Следующий ответ.
Игрок №3: -Вопрос готов.
Ведущий: -Досрочный вопрос! Браво. Вы прям какой-то Друзь и Фёдор Двинятин вместе. Итак, каков же вопрос?
Игрок №3: -Внимание. Вопрос-загадка. Что могут изобрести три женщины, если их зовут Аллами?
Ведущий: -Ммм… Вы знаете… если бы вы спросили «паста для стирки, фасованная по 550 грамм в пэт-банки»… или «чем мне мама отстирывала какашки со штанишков» — вы бы спросили глупость. А так – вы выигрываете, потому что ответ – «Триалон», да!!! Да!!! Браво-о-о-о-о-оо!.…….

Ну и так далее. По-моему, ничего задумка, приживётся.

***
Блевно.
Что это такое? Ассоциаций у меня две. Будто бы кто-то тошнил с моста в реку Амур. А по Амуру идёт сплав. Плотогоны, упираясь в дно рек длинными шестами, гонят плотами вниз по течению длиннющие, толстющие брёвна. Атланты типа небо держат, а плотогоны – соответственно, тоже не промах. И похмелье у них такое же могучее, ничуть не легче, чем у атлантов. И тошнят они на свои брёвна, и клянут их сквозь приступы рвот последними словами. И вот когда всё это смешивается – получается явление, которое все местные жители так и зовут через «о». Блевно.
Свои варианты присылайте на Шабаловку.

***
Один знакомый бог попросил – ты, говорит, рекламная голова, креативная, приспособь где-нибудь такой слоган — Цирк святого Грааля. Занятно. Что можно так назвать? Я даже сейчас как-то в толк не могу взять – что это такое? Как если медленно триста раз повторить слово «гантеля». Слово теряет смысл, не можешь уже уловить, где у него начало, где конец. Так что вот Цирк святого Грааля. Ну, попросили – я сделаю. Нечто было у Феллини, в киноленте «Рим». Короче, не мешайте, я думаю.

***
Ездил в Швецию. Что удивило и порадовало больше всего — шампунь в банях там стоит на специальных табуреточках из тиса, в золотых лоханях – прямо посреди помывочного отделения. Все подходят, зачёрпывают, сколько нужно. Домой никто не пиздит.

***
Двое во фраках стояли у патефона.
Звучала чарующая, печальная мелодия Эрика Сати — Gnosienne №1.
-Пречудная мелодия.
-Да. Повеситься можно.
-Мм-м-м… как вы сказали? Можно повеситься?
-Да, если хотите – вам горничная покажет, во флигеле, на втором этаже.
-Вы серьёзно?
-Абсолютно.
Они постояли ещё с минуту.
-Хм, нет, всё же, насколько удивительное сочинение…
Так я пойду?
-Да-да, я же сказал – это запросто. По лестнице, второй этаж.
-Чудно. Ну-с… До встречи.
-Да, я думаю, до скорого.

***
Вампиры сосали кровь. Когда-то это, согласитесь, было поступком. И где они теперь? Их воз и ныне там. Так же сосут кровь. Сосать кровь – старо.
Сосать мужской член – для меня лично тоже – отнюдь не решение всех вопросов. Сосать, хм… женский член просто нет никакой возможности. Что делать? Как обрести себя? Где найти то самое, что пососёшь – и мир станет прозрачным, законы понятными, и всё покатится по нужным рельсам? Без преувеличения скажу – подобные артефакты ещё встречаются на Земле. Но ни один из них нельзя сосать. И это меня заводит в тупик.

***
Тяжело, твою мать, быть умным.
Сразу видно, какие вокруг дураки.
Но ни один умный Вам этого вот так, с кандачка, не сболтнёт.

***
Все вкалывают, а он мендочку корчит.

***
Странные поступки. Совершаешь их, осознавая, что нездоров. Но остановиться нет сил.
Писать в раковину на кухне. Стараться попасть между грязной тарелкой и дуршлагом с засохшими макаронинами.
Вытирать в ванной голову халатом жены.
Уходя на работу чистить зубы, будучи уже одетым: свитер, куртка, аляска, зимние боты-говнодавы – страшно неудобно, но интересно.
Читать в туалете книгу, курить, пепел иногда падает в спущенные до пола трусы. Потом, чтобы освободить руки, взять книгу в зубы, отмотать семьдесят сантиметров пипифакса, тщательно подтереться. А книга толстая, страниц 650, зубы противно скрипят о бумагу, слюни текут по глянцевой обложке.
Пойти утром рано с похмелья в магазин, купить пива и пару носок, засунуть в носки бутылки и так принести кассиру.
Заполночь сидеть, пить в детском садике. Налить на ржавую горку вина, чтобы она заледенела, и можно было кататься.

***
Лесбиянки так от души смеются, будто обманули весь мир.
Педерасты смеются по-другому, потому что знают – все до единого – природу не обманешь. Будь ты Рики Мартин или король гомосеков Джимми Самервилл – ковыряй в анале хоть алмазным самотыком – пацаны тебя больше уважать не станут. Хе-хе.

***
Как-то раз мы с подругой завели кота. Назвали Брамс. Вот он тут, ходит вокруг да около. Ещё не справили ему один год – как на дворе уж лето, и необходимо ехать на море. Чтобы Брамсу было легче сносить боль расставания с нами и вообще, для профилактики – подруга моя Ирина, сметливая девка, отнесла кота к ветеринару и ему там отрезали яйца. Чик!
Через год снова пришла теплая погода, и снова нужно было ехать на море. Я подошёл к коту, взял его на руки и успокоил:
-Ладно, Брамся, в этом году не будем тебе яйца отрезать…
Что он подумал про меня? А может, с любопытством ждёт следующего лета?

***
Тимофей Семирогов – вам это имя кажется выдуманным? Да, пожалуй, если и не знаешь, что такой человек на свете есть – на веру принять сложно. Экзотическое сочетание необычной фамилии и красивого, довольно редкого имени. Вряд ли такой может жить со мной в одном городе. А соседом быть – тем более, что за бред. А он есть! А он живёт! Так-то! Ездит на грузовой «Газели», тактично развозит людям полезные вещи. Когда нужно перевести какую-нибудь бытовую дрянь, я звоню ему. Тимофею Семирогову. А кому ещё?!

***
Смысл жизни от нас постоянно ускользает. Как вертлявая глиста – вжик! И без всякого мыла. Нам как будто намекают – не хер думать, о чём не положено! Не нами положено! И не нам положено!
Нужно думать о другом. О том, с какими мыслями будем помирать. Что я вспомню? О чём задумаюсь? Кто придёт справить нужду на мой свежий холмик?
Смешно и гадко. Христианство славянам было необходимо для объединения Руси, а смысл жизни в том, чтобы никто не нассал вам на могилу.

***
Слякоть, морось, пакость сладкая. Улица. Улицу не видно. Сверху смотришь — не видно тротуаров. Бордюров не видно. Одни зонты. Зонты и зонты, как амёбы в навозной крохе под микроскопом, щемятся, трутся рёбрами, рыпят. А если зажмуриться и представить — под зонтами окажутся люди. А ветер дует. Так сильно дует ветер, что кажется – сейчас люди подпрыгнут и улетят в Изумрудный город.

***
Несколько раз натыкался в литературе про любоф на такую фразу: «У неё было гибкое, упругое тело». Хочется добавить – холодное, блестящее, кожистое. Возникает ощущение, что герой ебёт анаконду. А компьютер у меня стоит на старой швейной машинке. Я её использую вместо стола. У неё красивые чёрные кованые ножки. Кожаный приводной ремень снят с колеса, я сижу и непрерывно жму на педаль. Колесо крутится, то быстрее, то медленнее. Таким образом я успокаиваю нервы. Женщина же не выносит эту привычку.

***
Отклячив крылья, в раскоряку
Я жопу вашим прайсом подотру.

***
Где-то видел шутку – на калитке табличка «Осторожно! Во дворе добрая собака. Не обижайте её». Смеялся как застреленный. Осторожно. Во дворе нет собаки. Осторожно. Во дворе люди такие, что и Отважный Пёс Банданас, и Собака-Барабака – труха рядом сними. Сожрут и зубом не цыкнут. Осторожно!

***
Если где найду женщину, которая умеет пердеть громче меня – женюсь на ней немедля. И нет в этом никакого позёрства. И нет в этом никакого эпатажа. Почему, по-вашему, я до сих пор холост? Ох-ох-ох, нет, не поэтому.

***
Вообще, можно вот так часами сидеть и вспоминать жизнь.
Но для этого нужно сперва прожить хотя бы часов пять.
Что последнее время удаётся подозрительно многим.

***
У нас, много и со вкусом выпивающих мужчин, есть в животе совершенно особое устройство, нечто вроде пазухи, где самые удачные дегустации откладываются, как кольца в древесном стволе. Невероятно, да? И сложно, конечно, с первого раза поверить.

***
Смешно и ужасно наблюдать, как в женщине борются два положительных начала — как бы не продаться и как бы не продешевить.

***
Лысые люди потрясающи в своём величии. На них будто пало позорное, но почётное проклятье. Бог цирюльников, отворачиваясь, хихикает при виде их. Они несут себя гордо, униженные в столь высокой инстанции, что совершенно недосягаемы для нас, лохматых опёздухов. Но вернуть презренные волостья им не поможет даже толчёная селезёнка вепря Ы.

***
Подходим к ларьку – тётка в очереди передо мной спрашивает робота внутри ларька – с чем у вас хлеб? Странный вопрос. И мне представляется – а хлеб-то… с рыбой! Да, да! С рыбой. Живой. Сегодня с зеркальными карпами! Ломаешь батон, а там карп. Смотрит глубинными глазами, плавник из теста выпростал, лоб почесал и как заорёт злорадно: «А хлеб-то вчерашний!!!».

***
Несвежее дыхание, несвежая рубашка. Свежевымятые штанины штанов облепили нижние ноги. Помятое лицо смотрит мудро на карандашный портрет Буковски. И, сил нет – очень хочется спать. Или застрелиться, чтобы некому было выплачивать денюшки банку «Home Credit».

***
Женская консультация – это такое помещение, где женщинам объясняют, какой ещё пакостью их заразили мужчины.

***
Часто хочется сбежать от людей. Что не ново. Остаться в полном одиночестве. Ненадолго, лет на двести. Улететь на Луну. А воздух взять с собой в надутых презервативах. Как вот только улететь подешевле, а желательно и вовсе бесплатно? Говорят, словом можно убить. Но если вдруг силу слов использовать в вертикальной плоскости? Ка-а-ак крикнуть в землю под ногами! Может быть, произнеся одно единственное слово, удастся-таки зашвырнуться на Луну самопроизвольно? Слово нужно. Но сдаётся мне, не поможет ни слово «хуй» ни слово «любовь». Мат вообще с каждой декадой всё более бессилен, а уж супротив гравитации он – просто пшик. «Любовь» же я вообще стараюсь не произносить всуе, тем более, глядя в пол – ещё унесёт за орбиту Нептуна… Сраму не оберёшься.
Нужно Слово. Слово специального типа.
Свои варианты присылайте на Шабаловку.

***
Когда на улице метель, я чувствую себя предельно русским. Мороз меня не морозит, конечности гнутся легче, кетчуп в жилах циркулирует активнее, ядрёными толчками проторивая себе дорогу сквозь холестериновые пробки. А я несу ногами свой русский организм и думаю – я русский, мне мороз как дядька, позёмка – щекотка, сугробы перинка, гололед – чисто спорт, сосульки – самый сладкий пломбир. Лопатой для снега я чищу зубы, ломом чешу спину, солью натираю пятки, чтобы лучше скользили.
И я уверен – если сейчас копну сугробик – под ним для меня шоколадка или полная сковородка горячей жареной картошки. С салом. Потому что мне положено. Потому как зима. Потому что я русский.

***
Да, можно слепить бабу из снега – бабу снежную, как её прозвали в народе. Можно слепить её тупо – с морковным носом и угольной улыбой сильно курящей женщины. Стоящую торчком, с двумя безобразными талиями и совсем без ножек. Но это всё фольклор, пошлый и заезженный. Слеплю бабу лежащую, с раздвинутыми ногами. Сам трахать не стану – продам билеты. А под кем баба окончательно потечёт и, значить, растает – тот штраф плати!
Эх, такая баба была… Золото!

***
Наждачка – чрезвычайно удобный инструмент. Многогранный, функциональный до безобразия. Хочешь, что-нибудь неровное наждачкой отшлифуй, а не хочешь – где-нибудь можно наждачкой удобно почесать. Хошь – вари шулюм, а не хошь – обмотай наждачкой батарею, пусть наждачке станет хоть чуточку теплей.

***
Высоко-высоко, на утлой горе посреди Сталинграда стоит полуголая бетонная женщина-вамп. Звать её как – спросите у местных – мы, со своей стороны, зовём Родина-Мать. Я считаю, совершенно справедливо.
Почему-то не встречал красивых лесбиянок. Те, что были более-менее смазливы, ступали на этот склизкий путь временно, наверное, из праздного любопытства. Остальные же ковырялки беспрестанно напоминают мне именно Родину-Мать. Глаз положить не на что. Такими женщинами могла бы заинтересоваться только женская сборная Австралии по страусиным бегам.
Интересно, на кого они похожи в других знаменоносных городах-героях?

***
Наварил картошечки, пивка купил, вскрыл баночку чего бы вы думали – нет, всего лишь кильки ароматного посола. Рыбёшки маленькие, но жирные – головку откусываешь, остальное съедаешь. Кишоки? Да что там этих кишок – их и не заметно вовсе, хвост тоже такой микроскопический, что съедаю и – тянусь за новой. Или так ещё бывает – наоборот, хвост откусываешь, а остальное, с головой – в рот. Жуёшь – хрустит, вкусно. Кильку можно лузгать, как семечки.
Я говорю: «Эх, люблю я кильку пряного посола! С детства люблю. Очень».
А откусанные киличьи головы мне отвечают: «Нет, это ты не кильку любишь. Ты детство любишь». И смотрят понимающе.

***
Однажды учёные побросали свои диссертации, собрались на кухне у Валентиныча, многозначительно покашляли и устроили эксперимент. Взяли женские гормоны в необходимом количестве и смешали их с соусом тобаско. Посидели, покашляли, разошлись. На следующий вечер собрались там же, взяли мужские гормоны и смешали их с цветками чабреца. Посидели, молча покурили, разошлись. На третий день половина учёных, потеряв веру в практическую науку, не пришла к Валентинычу. А оставшиеся фанатики долго сидели в тишине, потом один, с рыжими усами, робко вытащил из кармана бутылку водки и поставил на стол. Все уставились на неё, подробно изучая разные мелочи – сморщенную этикетку, прилипшую к донышку шалушку от семечки, длинный, тонкий, изящный, как у Страдивари, гриф. Потом кто-то встал, достал из холодильника две колбы, а из шкафа пластиковые рюмашки. Кому досталось с чабрецом, ругаясь, сплёвывали на пол блеклые цветки.

***
С годами ногти начинают расти быстрее. Это отвратительная тенденция – ничего не успеваешь, только стрижешь и стрижешь ногти! И вкус, вкус абсолютно другой! Всё вообще меняется! В какой-то момент стал замечать – пальцы пахнут по-особенному. Самые подушечки. Пахнут сами по себе и часто по-разному. Потом – паховые области засоряются, употевают и пахнут быстрее, резче, отвратительнее. Ещё много всякой мерзости происходит с моим телом. Тоже, думаю, от возраста.
Надо это как-то прекращать.

***
Вы никогда не делали так? – аккуратно-аккуратно стянуть презерватив, завязать узлом и долго смотреть на просвет. Представлять себе чубатых парней, несколько миллионов человек, как они строем несут бревна, мешают раствор, подносят кирпич – помогают мне строить родовое гнездо. Но поскольку в зодчестве я ничего не понимаю, а руки отчасти растут не тем концом – раздражённо выкидываю кондом в мусорное ведро.
И так – каждый раз.

***
Что мне внушает бесконечное уважение к собственной персоне? Атмосферное давление. Едва я мыслить начинаю в этом направлении, как содрогаюсь от величия и заповедной мощи своего организма. Не секрет, что на каждого из нас давит атмосферный столб длиной от макушки по самый край ноосферы! Это страшная тяжесть, потому что воздух только на вид ни хрена не весит. Это нужно понимать.
А далее следите за мыслью – как же велико моё внутреннее напряжение и давление внутри черепа, если я, махонький шпунтик, выдерживаю у себя на загривке такой огроменный столб окислов! Ах, какая мощища! Ух, какие МегаПаскали!
И, хотя с точки зрения физики и судебной медицины все мои мысли просты и не новы, я всё равно горд. Потому как умом такое понять легко. Ну да – столб, удельный вес, плотность ртути, градусник, что непонятного? А вот почувствовать… Как это… величественно – мягкое туловище, больной ум и сорок вёрст небесного свода.

***
-Куда спешишь?
-Что тебе так долго говорила умирающая мама?
-Не нужно мне ничего класть на живот!
-Только не думай, что получится жить вечно. Вон, дед пробовал – ничего не вышло..
-Не всё плохо, что лежит.
-Погоди топиться.
-Боже, какие всё грустные здесь запахи…
-Это оттого, что люди не имеют никакого желания сотрудничать с властями.
-Главное, чтобы Джеки Чан не умер…
-Свитер с возможно более крупной вязкой. Хотелось бы.
-Любовь-любовь… Все говорят одно и то же.

***
Кажется, что работники аптек, милые женщины за специальным стеклом, лица которых мы зачастую даже не видим и, вымаливая баночку ихтиоловой мази, для того, чтобы увидеть их рассерженные лица, вынуждены изгибаться и заглядывать снизу вверх, что чрезвычайно неудобно, особенно если ты в бейсболке с длинным козырьком… Так вот, эти работницы аптечных лабиринтов, кажется, не могут быть подвержены никаким абсолютно болезням! Паря весь трудовой день в своих целительных фимиамах, они пропитываются насквозь биологически активными веществами и прочей антисепцией. На просвет даже часто видно, какие у них исключительно здоровые внутренние органы.
Иногда они пускают вглубь аптеки своих знакомых, по блату. Заболел ты гриппом – сядь тут, у шкафчика с парацетамолом. Замучала изжога – постой пять минут у этого ящичка. Коньюктивит разбушевался – подержи упаковку пипеток. Всё, как рукой снимет! И не вспомнишь, чем болел! Болел? Ты? Когда, чем? Видишь – не помнишь! Такая вот атмосфера в аптеке, светлая, божественная. Фармакология! Сим-селябим! Ахалай-махалай.

***
В старой, советских ещё времён, пельменной сидят за столиком на четверых четыре же деда. По возрасту – те самые ветераны, которые надрали Гитлеру зад. Я сижу напротив с австрийской студенткой. Дело происходит, между прочим, в городе Сталинграде, за четыре дня до нового 2005-го года.
И вот сидят эти деды, заказали два микрона столичного салатика, две бутылки водки и пельменей. И я, глядя на них, перестаю мешать английскую речь с русскими идиомами, замолкаю вообще, и приходят мне, как евангелие, всякие волнительные мысли. Ведь, по большому и маленькому счёту, им не нужно в жизни ничего особенного. В частности, эти 250 на брата и пельмешки их вполне устраивают. Меня начинает трогательно поташнивать от простоты их внутреннего устройства и универсальной силы такой нетребовательности к жизни. Ведь эти седые пареньки разговняли сапожищами европейские дорожки, дохли от чужих и от своих, в навозе и сукровице выдирали обломанными ногтями родные поля и перелески у нехороших людей, отобрали счастье, вернули назад, посадили в палисаде. И ни хрена в том не было героического. Обычно это всё было. И вот сидят они сейчас, пьют по-русски с пельмешами, почёсывают шеи — и как будто, так и надо. Ну… да. Ну, было время. Ну, победили эту, как её… фашистскую гидру, ага… Ну, и чаво? Теперь вот сидим, вам не мешаем, и вы идите. Посмотрим, как завтра вас петух в жопу клюнет – что сможете вы? А потом подходите, если кто останется – ебанём пельменей.

***
Клонирование – презабавная вещица. Слепите мне, пожалуйста, клона. Я буду жить в покое и тепле, а он, допустим, будет торговать своим клонированным телом. На мужской проституции можно делать стара-а-а-ашные деньжищи.

***
Совершенная девальвация веселья на Новый Год. Казалось бы – вот он, год Петуха – сколько поводов встретить его весело, ярко, как в детстве. Однако ж нет. Новый Год перестал быть праздником номер раз. Он всё такой же долгожданный, но совершенно не воодушевляющий. Потому что празднуем мы его каждый год с самого рождения, а любая периодика приедается. Исходя из вышесказанного, предлагаю – праздновать Новый Год нужно реже и абсолютно неожиданно. Административным указом – раз! – в этом году празднуем! Ура! Следующие три года нет. Потом да. Потом ещё семь лет без Нового Года. Праздник. Год нет. Бухаем. Три года сидим на жопе, ждём. Причём, объявлять о праздновании нового года нужно не заранее, так эффект тоже пропадёт. А вечером 31-го, часов в восемь – прерываем показ телефильма для срочного выпуска новостей – у всех зады вспотели – неужто празднуем? – Да! Можно! Аааааааааааа!!! Где оливье?!!!
Только так можно сохранить первозданную радость главного праздника на Земле!
А кто бухает без высокого позволения – того спецнаряды хватают за химо, ёлку конфискуют, сельдь под шубой съедают наглядно тут же, детям мажут спину говном, а родителям до следующего Нового Года понижают зарплату на 43 процента.

***
Слышу по телевизору фразу: «В детстве мы играли «в кухню». Ум недоумевает — почему «в кухню»??? Отчего не «в кладовку»? Или «в диван»…
Играем «в тапочки!». Бред собачий. И несмешной даже.
Вот, помню, играл с заезжими бабами в семью! Дочки-матери, то бишь. Это, понимаш, по-взрослому! Прекрасная игра. Так, всё, тихо, папа пошёл на работу. Чук-чук, а мы пока лепим пирожок из песка, красного кирпича и керамзита! Всё, стоп, папа пришёл. Все спим! Блаженство. Семья распадалась через 10 минут. Ну это ли не прелесть…

***
Туалетный ёршик – самое большое лицемерие жизни.
Типа, значит, смотрите! Мы не такие, как все! У нас вечная чистота, когда б вы не нагрянули. Мы не гадим, у нас другие, возвышенные отношения с жизненной материей. И мало того, что безукоризненно чист унитаз, мы вообще очень необычная, одухотворенная семья. Мама делает на заводе освежители для туалетов, папа с достоинством чинит сливные бачки.