Грузинский газэлист Махнадзе : Мембрана (продолжение)

Телефон! Да, нужно позвонить этому Пете, высказать полоумному, чем ему обернется сегодняшний разговор. Палец нервно скользит по экрану, тыкает в нужную фамилию, гудки.
- Привет, еще раз, дорогой. Это что за клоунада сейчас была, а?
- Вы ошиблись, — кладет трубу.
Набираю еще раз. Сбрасывает. Звоню его заму, представляюсь. В ответ – я вас не знаю, вы ошиблись. Набираю с десяток номеров друзей-знакомых, все то — же. Звоню маме, молодой голос отвечает – мой сын в школе, извините, вы ошиблись.
Вы ошиблись, вы ошиблись, не звони сюда, придурок, — и так два часа по всем номерам. Что происходит у меня внутри, трудно описать. Это похоже на распад на молекулы, затем атомы и элементарные частицы. Я гоняюсь за ними, ловлю, приклеиваю друг к дружке, а они снова разлетаются. Паника? Нет, феназепам сделал свое дело.
Спускаюсь на эскалаторе, вглядываюсь в лица, может, кто и узнает меня. Девушки смотрят с интересом, потом отворачиваются, одна покрутила у виска. Какой-то алкаш назвал меня Серегой. Все, как обычно (улыбаюсь сам себе), ничего нового за последние три часа.
Обреченность и предчувствие чего-то неизбежного, темного, пустого и большого, как бездна. Затем смирение и, как следствие, теплый укутывающий кокон спокойствия, в котором вхожу в вагон. Смотрю на свое отражение, зависаю. Напротив девушка, мягкие черты лица, прямые каштановые волосы. Смотрит на меня, улыбается. Долго смотрит. Наверное, в ее глазах я выгляжу жалким, уставшим. Да, милая, положи мою голову на колени, нежно погладь по волосам, скажи, что все это сон, все пройдет. Я поверю тебе, только тебе. Смотрю на нее и, кажется, что она слышит меня, кивает. Да, именно кивает, но потом… Странная какая-то. Резко встала, задела сумкой бабушку и к дверям. Обернулась, во взгляде молнии ненависти, губы плотно сжаты. Двери открылись, задержалась и …
- Эх, Олег, Олег, — почти беззвучно, одними губами.
Это мне? Сердце ухнуло в ноги, потом ком в горле, больно сдавило виски. Я не заметил, как рванул за ней, дверью вагона больно стукнуло в локоть. Догнал у перехода на другую станцию, схватил за плечо. Смотрим друг на друга, пытаюсь успокоить дыхание и сказать. А что сказать? Что? Она знает меня, это точно! – я готов разрыдаться. Она поможет мне. Так не смотрят, не говорят, значит было что-то между нами. Отдышавшись, слегка ослабляю хватку, но не до конца, я не могу отпустить ее.
- Помоги, — на выдохе. – Помоги мне.
- Что? Олег, ты охренел? – резко выдергивает свою руку, но не уходит.
Я не знаю, что ей сказать, мысли нарезают круги. Так, надо говорить все, все, что произошло.
Мы поднялись наверх, и вышли к скверу. Я говорил, говорил, а она молчала. Слушала, но не смотрела на меня, лишь иногда ухмылялась.
- Ну, вот так. Понимаешь? Нет? Хорошо, мы знакомы?
Она кивнула.
- Давно знакомы? Учились вместе или работали? – пристально смотрю и уже держу ее за плечи. Хрупкие и тонкие, они слегка подрагивают в ладонях.
- Олег, — медленно произнесла она. – Я не верю ни одному твоему слову. Но. Твой вид, мягко скажем, болезненный, вкупе с бессвязной речью и всеми этими небылицами… Ладно. Ты ел сегодня?
- А… неа, не помню.
- Тогда отпусти мои плечи. Правда, больно, – она улыбнулась. – Я не сбегу и давай уже пообедаем.
Мы шли по аллее. Я закурил, спросил, знакомы ли ей все мои сегодняшние персонажи. Сказала, что нет, но слышала от меня, довольно часто, что хотел заняться песочным бизнесом, зайти на стройки.
Уже в уютном кафе, спросила, почему я сел именно за этот столик. Ну, сел и сел, а что такого. Сказала, что раньше всегда за ним сидели.
Тревожные мысли периодически накатывали, но стоило посмотреть на нее, и все растворялось.
Официант подошел, приветливо кивнул мне, слегка поклонился спутнице, спросил:
- Людмила, вам как всегда?
«Людмила», — несколько раз повторил про себя ее имя. Пусто, ничего не шевельнулось.