Aborigen! : Светлой памяти...

…Звезды рванулись в лицо, расчертив черное небо неоновыми кометами. Под ногами ревел стальным зверем мотоцикл. Километры асфальта исчезали под колесами. Ветер шумел в ушах, стремясь ворваться под кевларовый панцирь шлема…

Я проснулся. Было плохо, один и тот же сон снился мне два дня подряд. Мой друг погиб под колесами рефрижератора, не успел вывернуть и на огромной скорости врезался в прицеп. Его хоронили в закрытом гробу, хоронили просто несколько кусков мяса в пакете.

Могилу копали на месте бывшей мусорки. Семь часов работы, самосвал песка, и всего полтора метра в глубь земли. Странные похороны, странные люди. Страшно было сидеть на поминках напротив отца, который плакал. Огромный здоровый мужик плакал, как ребенок. Единственный сын погиб, раздавленный многотонной тушей грузовика. Мы тихо пили водку. Каждый переживал боль утраты в себе. В этот момент мы изменились, мир открылся нам в своей глупой жестокости. Почему самые лучшие люди умирают так быстро? Почему самый достойный человек, которого я знал, не дожил и до двадцатника?

Незримой тяжестью вина повисла на всех нас. Мне очень захотелось напиться, не верить, что все это реальность и так может быть. Глупо и непонятно. Хотелось, чтобы с утра в универе я на парах увидел его, сидящего, как обычно, на первой парте.

Не знаю почему, но мне стало легче после того, как последний ком земли упал на свежую могилу. Два дня я пытался осознать, что его не стало. Два дня я не находил себе места. Этого не могло быть никогда.

Сейчас уже легче. Прошел год. Я лежу на кровати, пытаясь смириться с действительностью. Мир чертовски жесток и в корне неправилен. Многое в жизни изменилось, но память осталась. Меня все больше восхищают мотоциклы, да, я ничего в них не понимаю, просто мне нравятся эти стальные кони.

Я верю, в мотоциклы переселяются души погибших мотоциклистов. Следующим летом в гараже, надеюсь, появится Kawasaki Ninja.

…Звезды рванулись в лицо, расчертив черное небо неоновыми кометами. Под ногами ревел стальным зверем мотоцикл. Километры асфальта исчезали под колесами. Ветер шумел в ушах, стремясь ворваться под кевларовый панцирь шлема. Что-то незримое парило в воздухе. Это нельзя было увидеть, можно было только почувствовать сердцем…