Fairy-tale : Сны Веры Павловны

Сны Веры Павловны
Верка Приходько, тридцатидвухлетняя продавщица сельпо, книгу Чернышевского «Что делать?» не читала. О таком писателе она слышала, как-никак в школе проходили, но что поделать, если в восьмом классе она вместо литературы бегала на сеновал к Костику Рыжему, а к началу девятого разродилась дочкой Ирой. Ира находилась на данный момент в том же опасном возрасте, когда ее маманя начинала свою жизнь половую, но Вера за дочкой следила строго, отчаянно лупила ее полотенцем за поздние приходы и заставляла учиться, чтобы не стать к тридцати годам необразованной матерью-одиночкой и не остаться в родной деревне, сменив Веру на посту продавца.
Зарплату Вера получала крошечную, но приторговывала в выходные дни и по ночам недорогим винишком, на то и жили. Родители Веры, Павел и Анастасия, пару лет назад погибли, отравившись грибочками, помочь было некому. Костик Рыжий, отец Иры, вернулся из армии и женился на бухгалтерше Нинке, заразе первостатейной. При встречах с Верой или Ирой, он спокойно смотрел обеим в глаза, так как дочерью он Иру не считал, несмотря на доставшейся той по наследству огненный цвет волос и конопушки. Лицом Ира была нехороша, и красавицу Веру это успокаивало: никто не станет облизываться на нескладную Иру с большим носом и широким ртом, из которого торчали лошадиные зубы (Костикова порода). Веру этот паразит прельстил рассказами о любви и шоколадными конфетами с ликером, которые в изобилии имелись у его матери, работницы городской кондитерской фабрике.
В общем, жизнь красивой и молодой женщины, Приходько Веры Павловны, была тоскливой и неинтересной. Имелся у нее в городе любовник Леша, который держал на рынке пару точек с женскими трусами, и по выходным Вера иногда моталась на автобусе в город, чтобы насладиться теми остатками счастья, которые доставались ей после Лешиной жены. Разводиться Леша не хотел, но Веру имел с удовольствием и трусы ей дарил по поводу и без, считая, что платье у бабы может быть дешевым и немодным, а вот трусы на ней обязаны быть кружевными и яркими.
Единственное, что спасало Веру от ощущения полной безысходности бытия, были сны. В них она представала то женой олигарха Абрамовича, то любовницей актера Андрея Мерзликина, так запавшего ей в душу после фильма «Качели». В данном шедевре герой Мерзликина жил с бабой, про которую говорят «слаба на передок» и любил ее страстно, несмотря на все измены. Вера видела во сне себя светской дамой на шикарном приеме в честь нового фильма с участием любимого актера, в дорогом платье от Диора и бокалом шампанского в руках. Мерзликин подходил к ней и томно спрашивал, в каком отеле она хотела бы продолжить этот вечер. И его «Майбах» мчал их обоих в сверкающую огнями московскую ночь. И от актера пахло дорогим парфюмом и ананасами в отличие от Леши, который вечно перебивал свой вонючий пот дешевыми дезодорантами.
В другом сне Вера Павловна видела себя в казино, где потрясенный крупье сообщал ей, что она выиграла тридцать две тысячи евро (по количеству прожитых лет). Вера получала выигрыш, выпивала бокал «Кристалла» и у входа в казино ждал ее Андрей Мерзликин, чтобы отпраздновать вместе с ней победу.
Или стояла она во сне в родном магазине, торгуя вином «Утренняя роса» (сельские алкаши звали его «Росянкой») и колбасой «Докторская», а к сельпо подъезжал Мерзликин, которому позарез захотелось бутербродов с этой самой колбаской и шипучего шампанского. Заходил в сельпо и обалдевал от Веркиной красоты, падал перед ней на колени и увозил из этого гадюшника в дорогой особняк за МКАД. В магазине шампанского не было, но даже во сне Вера не могла представить себе Мерзликина со стаканом «Росянки».
О чем, правда, мог бы говорить с продавщицей сельпо Андрей Мерзликин в реальной жизни, представить было трудно. Не о трактористе же Семене, который утопил казенный трактор в болоте, не о Степановне, которая торговала самогонкой в ущерб Вере, таскавшей из магазина «Росянку» для тех, у кого трубы горели после закрытия лабаза. Вряд ли бы заинтересовали Андрея Иркины двойки и повышение цен на хлеб. Вот будь Верка светской львицей с московской пропиской и кучей фирменных шмоток – дело другое. И в снах своих Верка все чаще видела, как получает она пятьдесят тысяч евро и начинает новую жизнь. Почему пятьдесят тысяч евро? Каждому человеку для счастья хватает определенной суммы, у Верки это был тот самый полтинник. Цен на московские квартиры и особняки Вера не знала, но ей казалось, что вот получи она заветную сумму, и жизнь ее покатится по иной дорожке. В воскресный день Верка отправилась в церковь и подойдя к иконе Николая Угодника, долго просила дать желаемую сумму, пока к ней не подошла Степановна и не сказала строго:
- О душе беспокоиться надо, о прощении грехов просить. А ты, Верка, дура.
- Зато ты у нас святая! – возмутилась Вера. – А самогон гнать – дело богоугодное, да?
Степановна вопреки склочному характеру своему, скандал в церкви устраивать не стала. Сказала, вздохнув:
- Жить-то надо, Вер, сама понимаешь. На Бога надейся да сам не плошай. А ты халявы хочешь. Нехорошо.
- Да что мне много надо? – не унималась женщина. – Всего пятьдесят тысяч евро! Жить хочу по-человечески. Олигархов много, вот пусть кто-то из них и поделится со мной полтинником.
- А я Николая Угодника о сыне прошу, — пригорюнилась Степановна, — от него же, скотины, жизни уже нет никакой! Пьет да бьет меня. Хоть бы упился до белочки и забрал его к себе Господь.
Сыном Степановны был тот самый тракторист Семен, утопивший по пьяни трактор. Теперь ему грозил срок и огромный штраф, который выплачивать присудили Степановне с маленькой пенсии. Вот и взялась она самогон варить.
Верка обняла старуху за плечи и примирительно сказала:
- Все нормально будет. Давай свечку зажечь помогу.
И две несчастных бабы посмотрели на икону Угодника. Тот улыбнулся им широко и прошептал:
- Дуры вы обе, но помогу я вам, потому как достали вы небесную канцелярию своими глупыми просьбами.
Верка и Степановна посмотрели друг на друга с ужасом. Степановна принялась неистово креститься, повторяя «свят, свят», а Вера уставилась на неподвижный лик Угодника, который строго смотрел со стены старой деревенской церквушки, построенной два века назад на месте, где беглому монаху привиделся сам святой Николай.
- Показалось, — наконец выдохнула Вера.
Они вышли из церкви. Шагая по размытой летними ливнями проселочной дороге, увидели, как мчится к ним зараза Нинка, жена Кости Рыжего.
- Степановна, а Степановна! Утоп твой Семка в болоте! Полез пьяный трактор вызволять!
Степановна села прямо в грязь и протяжно завыла.
- Нет, ну вот алкаш проклятый учудил! – продолжила Нинка, обращаясь к Вере. – Водка мужиков косит страшнее чумы. Хорошо, что Костя мой не пьет вообще. Работает сутками прям, все в дом да в дом.
Вера отвернулась от Нинки, давая сопернице понять, что поддерживать разговор о достоинствах Кости Рыжего она не намерена. Нина относилась к ней хорошо, чувствуя в какой-то мере свою вину за то, что Костя полюбил ее и позвал замуж. Нинка в день зарплаты караулила на улице Иру, вручая той коробку конфет либо какую безделушку, привезенную из города, а Ира, святая простота, брала подарки спокойно, доводя Веру до белого каления своим «А че? Раз дали, значит, надо брать. Тетя Нина нормальная баба».
- Мне, Вера, платье сестра подарила, неношеное. Такое красное, шелковое, да уж больно оно узкое, не налезает. А ты ж у нас худая, тебе в самый раз будет.
- Не надо нам Ваших нарядов, — отмахнулась Вера, — походим и в старом.
Платье Нинка все же всучила Ире, наказав отдать мамке. Вера развернула шуршащую ткань с твердым намерением порвать платье в клочья, и обалдела. Платье было шикарным! Скромного покроя, без откровенных декольте и разрезов, оно село на Веркину модельную фигурку, не испорченную ранними родами, как влитое. В нем было хорошо пройтись теплым августовским вечером по московским улочкам и повстречать свободного олигарха или актера. Девушку в таком платье Андрей Мерзликин точно бы позвал на свидание. Тем более что в Москве у Веры жил дядька, настойчиво приглашавший племянницу провести у него пару недель отпуска, который у Верки по плану был через два дня. Верка дяде отказала, она планировала потратить свободное время на небольшой ремонт родительского дома. Но раз у нее появилось красное платье, стоило все же плюнуть на обои и краску и свалить в Москву. Вот только как с дочкой быть? С собой взять, так это точно по свиданкам не побегаешь.
Нина появилась вечером в сопровождении Кости Рыжего и с ходу заявила:
- Мириться мы пришли, Вер. Все же не чужие люди. Ире родня.
- Вер, ну это, с кем по молодости грехов не бывает, — поддакнул жене Костик, — мне тогда сказали, что ты с Семеном, который в болоте утоп, таскалась. Мол, от него дочка. Я и поверил. А Иришка с каждым же годом на меня все больше похожа.
Иришка шмыгнула носом-картохой и обняла Костю. Оказывается, по вечерам она частенько бегала не с парнями хороводиться (как опасалась Вера), а к «папаше» посидеть, чаю с конфетами попить.
Вера, довольная обновкой и предстоящей поездкой в столицу, супругов Рыжих простила и согласилась, чтоб Ира у них две недели пожила. Своих общих детей Бог Костику и Нине не дал.
И вот Вера в Москве, идет счастливая по улице, где переливаются огнями вывески бутиков в красном платье и мечтает. Вот она знакомится с олигархом, и тот везет ее в дорогой ресторан пожрать суши-роллы и попить «Кристалла». Вот ее случайно толкает в толпе актер Мерзликин и, извинившись, везет в загородный дом показать картины и широкую кровать в спальне. Вот Вера с заветным полтинником в кармане тратит деньги в бутиках и салонах красоты. Вот она…
Шум тормозов и матерная ругань безжалостно ворвались в мечты Веры Павловны, которую на переходе сбил дорогой «Майбах». Из машины высунулся пьяный олигаршонок лет двадцати и, сплевывая на тротуар остатки «Кристалла», произнес:
- Твою мать! Вот отметил поступление в МГУ! Папаша точно теперь бабла не отсыплет.
На заднем сидении «Майбаха» хихикала перебравшая кокаина звездулька, которая снималась в одном из реалити-шоу. Веру увезли в больницу, где спустя несколько часов врач сказал ей, что жить она будет, но вот ходить, танцевать, прыгать и бегать – точно нет. Хотя нет, танцевать сможет. В инвалидном кресле танцуют. Он по телику видел.
Отец виновника ДТП пришел в больницу. Сурово вздохнул, посмотрел на Веру и сообщил, что сына своего он очень любит, несмотря на то, что тот раздолбай и паразит. Поэтому инцидент он хочет решить мирно. Откроет на имя Веры счет в банке.
- Пятидесяти тысяч евро тебе хватит? – спросил.
Вера отвернулась к стене и зарыдала.
Бойтесь желаний. Они всегда исполняются.