БЕГЕМОДЪ : СТРАШНЫЙ ПРАЗДНИК

19 Ноября любого года – это для ракетчика-стратега настоящий зе бест! Это праздник души и тела, уставшего от ебаной службы и трижды ебаного начальства. Ради свободы и радостей этого грандиозного по своим метаморфозам праздника, ракетчики идут даже на всякую херню типа караульной службы по гарнизону а так же другие нелепости жизни.
        Но хватит о бренном. Чтобы достойно замереть в салате за праздничным столом, мне пришлось отхуячить два дежурства начальником караула по охране артсклада. Тем более, что брат мой лихой и пернатый, вертолетчик Вовка Айсман, намедни договорился с двумя залетными телками из г. Шарыпово (Черненко) о волшебстве совместного активного оргазма. И глубоко похер, что наши органы кайфа и размножения разделяли тоскливые триста километров тайги. Для сибирских дорог – этож за угол выйти поссать!
        Уже в 7 утра наш спирт мерно булькал в сумках на полу в дым раздолбанного ПАЗика. Мороз проникал щупальцами инея в автобусные щели, но мы уже думали напряженными хуями о разных там позах и извращениях. Так вот, с шутками и прибаутками, добрались до цели.
        Заснеженный городок встретил нас лютым морозом и потоками снега прямо в харю. Айсман достал бумажку с адресом и мы начали отрабатывать азимут встречи с прекрасным.
        С трудом найдя длинный четырехэтажный сарай «а-ля хрущоба», мы с разбегу посетили его недра, ибо это «ИБО» скоро бы стало ссать сосульками. Наспех перекинувшись парой пошлостей с вахтершей, мы с Айсманом взлетели на крыльях грядущих фрикций к нужной двери и стали бурно проситься вовнутрь. И тут я заметил клочок бумаги, хвостом торчащий из щели.
         «Девочки, мы уехали к ребятам в Ужур! Будем через два дня. Оля, Света». Оебенеть!!!
        - Слышь, Воха, а ты все-таки нехило добазарился! Ну и чем, хуле, теперь лечить твое словоблудие? Назад – только завтра! А ведь ты мудак, Айсман!!! – начал я пружинить хвост.
        - О-ппа!!! – забормотал потухший вертолетчик и начал судорожно искать оправдания.
        Делать нехуй, спустились мы в гробовом молчании на первый этаж и наткнулись на вахту. Ответ пришел сам собой. Вахтершу звали Таня и в ее владениях было тепло. Достав стратегический запас мы начали знакомство.
        Ближе к девяти вечера начали свои походы в номера постояльцы. И чем больше я на них смотрел, тем сильнее леденящий дух стремы начинал проникать в кишки. А все потому, что они были все в крови. Как после шабаша вампиров. Один прошел даже с дырищей от свежеотрезанного уха. Рана еще не заросла и сочилась розовой мутью на воротник засаленного ватника. Сплошные алкаши и алкашки… Разбитые в гавно руки, носы, глаза… Какой-то всеобщий пиздец или карнавал уродов! Становилось крайне неуютно.
        А вот настоящий Пиздец пришел в виде четырех, бывалого вида ребят, годиков по сорока. Младшенький достал гаубичного вида кинжальчик, и, играючи, спросил нежно, а хуле ж мы тут в такой поздний час одинокие делаем?
        Айсман вместо ответа налил ему до краев граненый стакан. Посуду для дегустации взял другой, у которого шрамов на роже было больше, чем прыщей на личике вахтерши Тани. «Старшой» — отметил я. Осадив прыткого писаря, мужик протянул руку: «Колян». Налить пришлось всем, а потом поведать народу нашу грустную и блядскую историю. Ржали мужики долго. Потом Колян приказал братве не трогать гостей и повел к себе на второй этаж побазарить за стаканом о жизни. Но ключей не нашел и начал натурально ломать дверь.
        После недолгих переговоров с кем-то, кто был с другой стороны двери, нас впустили. Услышав до боли знакомый щелчок затвора, Колян заорал:
        - Седой, свои, не стреляй!!! Со мной вертолетчики из Ужура! Дело есть! Свои, слышь?
        Не знаю, как эти парни относились к ракетчикам, но я мысленно поблагодарил Витька-Триппера за взятую напрокат летную куртку.
        Из-за шкафа медленно вынырнул синий от наколок худой субъект и недоверчиво боднул нас колючими глазами. А Колек тем временем спешно рассказывал нашу грустную историю.
        - Лохи, бля… — буркнул Седой и залез под грязное одеяло не выпуская нас из поля зрения своего старенького ТТ-шника.
        - Седой, а я те бока пиздатые подогнал! И перчи мазевые! Тока вытри мокрой тряпкой!- засуетился наш кореш Колян. Я глянул – у часов ремешок был в крови и срезан ножом, да и на кожаных перчатках тоже мерцали бурые пятна… Айсман, вижу, — тоже побледнел. Я же стоя разлил по стаканам спирт. Выпили. Дунули добрый косяк.
        А наш суровый мужской разговор был вот о чем… Колян, играючи, разложил на столе карту вертолетных маршрутов нашей ракетной дивизии, где ко всему прочему очччень точно были обозначены все командные пункты полков вплоть до пусковых установок…
        Бля-а! Да за этот кусок бумаги в Америке он бы сразу стал сенатором! Но, как видно шпионаж нашего корифана не интересовал. Коля просто попросил на следующий сезон сбора кедрового ореха пролететь там-то и там-то, да пониже. Чтобы не пиздячить по бедным деревьям громадной колотухой, а потоком от винта посбивать все шишки разом. И за работу обещал по два штуцера налом. При совдепии это была СУММА! Конечно же мы согласились. Сбор кедрового ореха у зеков считался довольно доходным занятием после мытья золотых самородков и контрабанды золотого корня.
        …Была уже глубокая ночь, когда я седьмым чуем почуял, что к моей кровати кто-то ползет. Скосив глаз, я увидел Коляна с ножом. Готовый взлететь под потолок и рвануть сквозь стену, я напряг мышцы. Но язык опередил события.
        - Колебас, ты че на подкрадухах? Не спится? – как можно спокойней спросил я и привстал на локте.
        - У тя под кроватью ящик сгущенки, катни сюда банку, ломит, сука.- закашлялся Колек.
        Хлебнув сибирского десерта, новый дружбан сипло зашептал в ночь:
        - Олежан, а ты знаешь за что я сидел? Любовника жены убил… и съел… при ней. И ее, блядь дырявую, заставил. С лучком жареным… Прокурор сватал зеленку на лоб мазать. Бабок дал — с пятнахой вот сюда приехал. А ты ел людей, братан? – ностальгически спросил Коля. — Мясо белое…, сладкое как сахар… А ты спроси у любого малого в общаге – кто такой дядя Коля? И тебе ответят – он добрый… Как крокодил Гена. Потому что я всем малым конфеты раздаю! – гаркнул зек и с силой засадил ножичек в пол.
        - Слышь, земеля, я ща тебе в баню точно конфет насыплю! Иди спать!!! – зарычал с соседней кровати Седой, грюкнув пистолетом.
        Колек нехотя пополз на свою шконку. А я до утра так и остался лежать в каком-то стремно-сонном состоянии интуитивно чувствуя, что Айсман тоже не спит.
        С первым серым небом мы с Вохой покинули этот гостеприимный домик, долбанувши на дорожку по паре стаканов злой воды. Но спирт уже не забирал нас в свои мягкие лапы. И на душе было херово.
        В Ужуре Айсман обнаружил своих баб у соседей-прапоров, уже порядком выебаных и накуренных. Грязь, хуле. Выгнал он веселушек с позором домой, и даже ревниво плюнул на их следы.
        А на следующий год, когда лихая занесла меня на Байконур, узнал я, что Вохин экипаж как-то сразу вдруг разбогател. Такая вот страшная рассказка. Праздник, мать его…