БЕГЕМОДЪ : Десятый пельмень

В тот вечер все вроде началось как обычно. Телевизор там, тапочки, сигарета в подъезде. Одним словом, как в романах – ничто не предвещало беды. Гы…
Только-только умостился глянуть последние новости, как в прихожке противно затявкал звонок.
— Папик, это к тебе. Чувак какой-то в форме. С водкой вроде… — бодро отрапортовала супруга.
Я недовольно заскрипел диваном, но уже через секунду по-братски охлопывал майорские погоны Шурика Белова, в простонародии – Бэнса. Это ж надо! Как в том анекдоте про Боженьку, что услышал мои молитвы.
Ну, дальше все как у людей – стол, суета, сколько лет, сколько зим… Шуркец прямо блистал своим новеньким морским кителем со всякими там флотскими золочеными наворотами. Жена шуршала на кухне, обещая нечто быстрое и фирменное. А мы, как старые бродяги, не могли наговориться, ведь не виделись с ним аж с выпускного…
Почему ракетчик стал вдруг мореманом? В то время ракетчики очень ценились на подводных лодках, вот Бэнсик и попал под раздачу. Как сейчас помню – группа пацанов, которая перед выпускным парадом переоделась в форму ВМФ, долго не могла дать дупля, как это возможно сцать через карман?
Для тех, кто на транзисторах – в мореманских штанах нет ширинки. А вот новенькие кортики всем пришлись по душе. Вещь!
Короче, только мы успели осушить первые полкило, как торжественно открылась дверь. Женушка, сияя улыбками грациозно внесла большую посудину, доверху набитую сибирскими пельменями ручной работы. В воздухе остро запахло великолепной хавкой, а в желудке срочно зарубцевались все язвы.
И вот здесь случилось совсем непонятное… Шурик вдруг издал какой-то утробный звук, нелепо кашлянул, выпучил глаза и судорожно прикрыл рот рукой. Его сильно скособочило и рвануло к балконной двери.
Но поздно. Зловонная водочно-колбасная магма мощным гейзером пробила побелевшие пальцы и вмиг окропила белоснежные гардины окна. Шурик мычал и крутил головой аки вампир-отрицала. Его постигали корчи.
Через минуту этого страшного фестиваля красок и позывов послышалось глухое Бэнсово: « Уб-бери пельмени… р-ради Бога убери эти пельмени!!!».
Я сделал отмашку удивленной жене для выноса блюда. Женщина она у меня с опытом, лишних вопросов не задает. Надо так надо. Бывало и похуже.
Шурик виновато снял запачканный китель и обессилено ухнул в кресло. Я снял оскверненные гардины и вместе с кителем отдал жене. Немного уборки – и я с немым вопросом уставился на друга. Вместо ответа Шура наклонил бутылку. Выпили.
Отдышавшись и отызвинявшись, мой дружищще наконец поведал свою аццкую историю такой нелюбви к шедевральному блюду коренных сайберменов. Слушайте, господа втыкатели. Токмо на всякий случай притомите жрать.

* * *

Дело обстояло так. Во времена лейтенантства откомандировали нашего Шурку-Бэнса в какой-то военный Мухосранск. На пару дней за документами для родной базы. Прибыл он в штаб воинской части довольно поздно. Естественно, окромя дежурного офицера и пары дневальных он там не застал ни единого туловища.
Офицер по-братски уступил ему на ночь свою комнату в общаге и дал ключи. Промаявшись там пару часов, Шурик понял, что дальше так жить нельзя. Он вдруг остро ощутил себя одинокой, обоссаной альпинистом, снежинкой на вершине Эвереста. К тому же, некая сумма в кармане его форменных штанов уже начинала жечь ляжку.
Этой суммой Шурик хотел купить себе отдых. Настоящий Офицерский Отдых после всех уставных тягот и лишений.
Зайдя обратно в штаб, наш маринен вольф прямо так и поинтересовался
у коллеги, где здесь можно купить Счастье.
Дежурный офицер одарил Шурку теплым ленинским прищуром и тут же выдал плеяду адресов домов ночных утех и питейных рестораций с подробным описанием содержимого. За что сразу же был одарен большим глотком теплого армянцкаго коньяка из нагрудной фляжки соискателя приключений.
Покинув территорию воинской части, Шурка остановился и глубоко вдохнул в себя воздух блуда и опасности. Затем прошептал что-то типа: «Гардемарины, вперед!» и исчез в ночной мгле незнакомого поселка.
Кабаки были баснословно дороги, так что вывод напросился сам собой – много раз по 100 в какой-то местной рыгаловке. К тому же барменша была томно-одинока в свою ночную смену, а посетитель все не шел.
Сначала между ними случилась дежурная задушевная беседа. Затем Шура выдал на-гора много хитрой мужской лести и купил барменше очень дорогое
шампанское, которое вконец укрепило в бедной женщине веру в свою неукротимую привлекательность и тонкий шарм героини вдруг начавшегося романа. Поди не каждый день ее гадское заведение посещает такой приличный человек, да еще в морской форме.
А Бэнса несло. Вплоть до разглашения государственной тайны и аццких секретов. К примеру, он уже рассказал Наташе (так звали барменшу), что лично знаком с адмиралом Конго и Нижнего Парагвая Флинтом. И о том, что он, Шурка, тайно устроил на камбуз сомалийского резидента Дж. Сильвера по кличке «Окорок». Присвоил ему звание мичмана, и теперь они совместно
готовят смертельное похищение ядерной боеголовки с родной атомной субмарины. А головка эта вскоре обеспечит Шурке безлимитную старость на гавайском архипелаге, где адмирал Флинт уже купил ему остров с попугаями и роскошным швейцарским иглу, пентхаусом и будуаром в стиле позднего рококо. Странно, как он все это выговорил. Ну да ладно.
Собственно Наталья эрудицией не обременяла себя никогда, свято почитая Кодекс Разума блондинки. А вот одно упоминание о головке ее сильно возбудило и выпустило на спину целое стадо мурашек. И она, нервно передернув мокрыми от возбуждения ляжками, рывком голодной волчицы придвинула к своим губам волевой Шуркин подбородок, закончив действо жарким поцелуем взасос.
Ослепленная порывом страсти и пузырьками шампанского, барменша затащила лейтенанта за стойку и увлекла своим крепким телом в подсобку, непрерывно треща резинкой неподатливых трусов. Время остановилось…
Только через час усиленного семясброса обессиленные любовники отклеились друг от друга и с наслаждением затянулись табачным дымом. Шура произвел осмотр подсобки и остался вполне доволен увиденным. Здесь были и потрепанные кресла, и старенький телек, и стол с пепельницей в виде обнаженной негритянки. А вокруг – штабеля спиртного и неплохой к нему закуси. Рай да и только.
«Хороша сука», — думал Шурик, почесывая опустевшие бомболюки мудей.
«Так вот она какая любовь с первого взгляда, — думала Наташка, содрогаясь от запоздавшего конча, — уеду с ним нахер из этой дыры вонючей. Опять-таки, головка у него там ядерная на этой… как ее… сум-барине… Тьфу! Да и хрен с этой головкой, лишь бы подальше отсюда!».
И вот здесь, на этой мажорной ноте чувств, во мраке подсобки заперхало:
— Кхе-кхе! Фигассе, уроды?!
У Шурика случился холодный пот. Его мощщный и трудолюбивый Хуан внезапно вдруг стал размером с чесночную дольку, словно у замерзшего на снежном перевале гномика.
Лейтенант вскочил и рывком напялил неподатливые труселя. Его глаза бешено искали источник звука. Наталья же, тоскливо замычав, опустила ноги с дивана. И столько было в этом мычании женской тоски…
— Кто здесь? – прохрипел пересохшим горлом Шурик.
— Вовка… Муж это… — ужасно зловеще прошептала барменша и Шуркеца во второй раз облепило противным потом.
— Ша, паря, не рыпайся, — густо забасило между штабелей водки, — замочу как щура поганого!
— Слы, брат, непонятка тут вышла… — замямлил было лейтенант, но его грубо оборвали:
— Не брат ты мне, – угрюмо заметила темнота и в воздухе густо запахло бодровским Данилой, — твои братаны коня в канаве доедают. Факт!
Только сейчас Шурик заметил громадного самца в старом рваном бушлате и красным топором в руках, явно только что отнятым у пожарного щита. Взгляд тоскливо отметил низкий лоб, мощную, не по размеру челюсть и густющие кусты бровей, козырьком нависших над злобными углями глаз.
Неандерталец, мля…
— Вова, не надо… — захныкала барменша.
— Ша, овца! – нагрубил жене свирепый Вова и в упор уставился своим главным горящим глазом на полуодетого Шурика.
«А он, дурак, блин, — судорожно отметил для себя лейтенант, опасен как для сафариста муха цеце, присевшая на голый член дикого носорога. Коварен, словно пенис пенсионера. Непредсказуем, как больная диареей жопа туберкулезника. Упс! Надо держать ухо востро. Кхе-кхе, блин!».
А между тем громадный Вова проследовал к столу. Его волосатые сардельки пальцев нервно теребили острие топора, проверяя угол заточки инструмента. Неожиданно он вполне мирно спросил:
— Слы, а слабо налить за встречу?
Шурик оцепенел. Такого он не ожидал, но с радостью принял предложение, опасаясь в душе подлючего подвоха. Да чего греха таить, была мысль и в бега податься. Но теперь при виде топора мысль о бегстве стала ясной, как взгляд у проктолога негритянского квартала. Эх, была не была!
— Да не вопрос, бр… земеля! Нат, я заплачу, принеси нам бутылочку хорошего коньяку!
— Сам возьми, я не одета… — вдруг некстати закокетила барменша.
«Не, ну не сука, а?», — зло подумал Шурик и зашлепал босыми ногами к прилавку. Ну, так и есть! Эта дура не закрыла входную дверь. Коза, блин! И только сейчас Бэнсик обнаружил на себе Наткины трусы в голубых незабудках. Твою м-мать!..
Но делать нечего. Выбрав с полки молдавский «Аист», Шура смущенно возвратился. Вова, увидев своего врага в незабудках, немного повеселел:
— Гг-ы-ы.., — сказал он, — ля, а ты не голубой часом?
Шурику было очень неловко. Он откупорил бутылку. Вова лихо вставил горлышко в черную пещеру своего рта и смачно забулькал пузырьками воздуха. Лейтенант сглотнул слюну.
-Ы-ых! – пустая бутылка шлепнулась на диван. – Еще!
Шурик во второй раз сходил за зельем. Откупорил. Вова повернулся к жене:
— Че сидишь, кобыла? Закусить мужикам дай! – и положил на стол перед собой топор.
— Вов, у меня тут пельмени только. Свежие, сегодня завезли, — затрепетала Наташа, набрасывая на плечи синий техничкин халат. Поставила кастрюльку на электропечку. Вскоре там вкусно забулькало.
— Че стоишь столбом? Садись, хавать будем,- пробасил Вова, и Шурик осторожно сел в кресло напротив. Наконец кастрюлька с пельменями украсила стол. Наталья уютно примостилась на диване.
— Слы, а как ты ее жарил? – поинтересовался Вова. – Раком она шибко любит, стерва! А ну-кось, ты!!! Стань раком, мля!
Барменша обреченно стала на четвереньки… Вова же мастерски поддел полу халата вилкой… Блеснули крепкие белые ягодицы. Затем Вова наколол вилкой первый пельмень...
— Извини, со сметаной у нас туговато, — заботливо изрек Вова и сунул вилку с пельменем в половые губы жены, покручивая. Женщина застонала, дернулась и выгнулась дугой.
— Кушай, мля, давай!!! – пельмень на вилке оказался прямо у открытого от удивления Шуркиного рта. – Хорош буксовать, керя, ешь, а то ща баню снесу, мля!!!
Вова крепко сжал топор. Шурик зажмурился и… морщась, аккуратно стянул пельмень с вилки зубами… Этот шедевр сибирской кухни.

* * *

— Твою мать! – нехотя вырвалось у меня.
— Вот так я съел десять пельменей. А потом он меня не задерживал… — грустно закончил свой рассказ мой боевой друг.
Пили мы всю ночь, а поутру Шурик уехал на вокзал служить Родине, защищать и дальше таких вот затейников, как незабвенный неандерталец Вова. А я, благодаря этой истории, при виде пельменей заработал пожизненную горькую улыбку…