Андрей Плыгач : АНАТОМИЯ ГЕРОЯ

посвящается Сергею Бодрову мл.

… здесь мне хотелось бы понять, отследить ту грань
между искусством и жизнью, между словом и делом:
реально ли стоит в разгуле насилия обвинять экран,
пичкающий нас сериалами о буднях следственного отдела?

сейчас многие говорят про «страну, нуждающуюся в героях»,
тех, на кого дети хотели бы быть похожими:
может тогда они соберутся учиться без троек,
а не заниматься в подъездах внутривенными и подкожными?

хочу оглянуться назад, вспомнить, о чём мечтали,
когда дешевели рубли, а продукты хаосно дорожали:
зависит ли то, какими мы были, какими стали,
от тех объектов, которым мы подражали?

мы росли без родителей. чаще всего — без обоих,
иногда — разведённых, чаще — пашущих сверхурочно:
за мной присматривали плакаты, висевшие на обоях,
и фото старшего брата, мотающего два года срочной;

время расцвета пиратского видео и масскульта,-
несложно понять, какие герои были моим эталоном:
советское кино — это, конечно, круто,
но не тогда, когда есть Лундгрен, Ван Дамм, Сталлоне;

я уже не забуду голоса Володарского, Михалёва,
звучавшие с переписанных VHS-носителей:
к сожалению, с первым в своей жизни матерным словом
я ознакомился не у них, я услышал его от родителей;

и ни за что не поверю, что они как-то связаны с ростом
насилия, к которому <как бы!> учили нас привыкать:
многие пацаны шли в секции по восточным единоборствам
только из-за просмотра очередного боевика;

мы играли в войнушку, рубились по «Dendy» в «Танчики»,
и стали злей не от этого,- будьте перед собой честней:
мы ели за два рубля мороженое в стаканчиках,
а кровью наших братьев отмывали доллары в Чечне;

«Всё будет хорошо» — врал фильм Дмитрия Астрахана,
«Бери от жизни всё» — незатейливо внушала реклама:
только вот отцы начинали искать правды на дне стакана,
а герои Чечни возвращались с оторванными ногами;

я чётко помню инфляцию, нищету, девальвацию,
когда многие выбирали разве что между бутылкою и иглой:
правительства нет, президент отлёживается в реанимации,-
примерно в такое время в стране появился её герой;

не телевизионный опер, не лидер одной из банд,-
наш, простой русский парень, освободивший воинские ряды:
он на всю страну заявил, что черножопая гнида ему — не брат,
а всей ихней Америке скоро придёт кирдык;

вскоре за первым фильмом последовало продолжение,
где герой, можно сказать, идеологически подрос:
и сложно сказать, родил ли здесь спрос предложение
или всё-таки предложение породило спрос?

мы приняли ту реальность, где бандита не отличить от мента,
где, от Питера до Нью-Йорка, хотят извести нашего брата:
здесь можно купить пулемёт и с криками «От винта!»
отстреливать представителей международного блата;

Данила Багров. он взлелеял национальную гордость,
своё «сила — в правде!» выбил у нас на щитах:
а в жизни… в жизни вооружение приходит в негодность,
в жизни — коррупция, пьянство, апатия, нищета;

в реальности ты не сможешь здесь что-то один,
каждый сам по себе — это мирное время, братка:
нужны ли стране герои? скорее,- внимательный господин,
покрываемый бандюками и органами правопорядка;

мы оторваны от корней, как перекатная голь,
взрощенные на земле, которой не подарили и колосочек:
ничто не изменится, если сборная забьёт кому-то на Евро гол,
пусть хоть пройдёт ещё три Олимпиады в Сочи;

национальной идеи нет. нельзя строить жизнь по моделям,
шаблонным героям, заранее изготовленным образцам:
всё пойдет лучше, если каждый займётся именно своим делом,
а не будет гадать, какую выгоду с него поимеет сам
2012г.